Я, как принято, мило с ними пообщался, угостил кофе и попросил оставить документацию. Бумажки выглядели достаточно убедительно, но я и не ожидал ничего другого. В наше время слепить правдоподобный документ может любой старшеклассник с компьютером, а более серьезные ксивы просто можно купить. Поэтому, следуя обычной процедуре, я позвонил нашим пинкертонам. Мы давно работали с небольшим сыскным агентством, которое оказывало нам услуги по проверке надежности и платежеспособности партнеров. Правда, и драли они с нас за это немало.

Но, на удивление, все было чисто и законно. И даже начальный весомый капитал у них был. Я показал документы и результаты проверки Тимуру. Тот неопределенно хмыкнул.

– Это ведь не совсем наш профиль, Родион… Хотя деньги – деньги и есть. А сколько они просят?

– Говорят, что с учетом того, что есть, им, как минимум, нужны еще три миллиона, – ответил я.

Тимур задумался.

– Выглядит красиво, но что-то здесь не так. Я мало что понимаю в строительстве, но, по-моему, в таких случаях должна проводиться какая-то инженерно-геодезическая экспертиза. Или что-то в этом роде. Ты ее результаты видел?

Я пожал плечами.

– Еще нет. Я занимался в основном финансовой и юридической документацией.

Тимур согласно кивнул.

– Я так и думал. Так вот. Попроси-ка ты у своих новых друзей результаты этой экспертизы и организуй, чтобы их проверил независимый специалист.

Это было новой головной болью, но специалиста я нашел. А через неделю пришел письменный ответ. И он меня удивил. Оказалось, что вдоль тамошней реки Ужа, а это почти двести километров, вести дорогу, как предполагалось по плану, очень сложно и дорого. У меня возник законный вопрос, почему сибиряки выбрали именно этот, а не другой, более удобный путь. Ведь наверняка они не хуже нашего знали особенности своей геодезии и географии. И почему сунулись именно к нам, зная, что это не совсем по нашей части? На что рассчитывали?

И как раз в тот день я получил ответ на свой вопрос. Раздался телефонный звонок, незнакомый голос, представившийся Виктором Юрьевичем из «Сибирских дорог», предложил встретиться и обсудить наши общие дела во время обеденного перерыва в небольшом кафе неподалеку.

За маленьким столиком на двоих сидел незнакомый мужчина. Я говорю незнакомый потому, что он не был тогда у меня на приеме вместе с остальными. Хотя по виду можно было допустить, что он-то как раз и является начальником.

– Родион Николаевич! – обратился он ко мне. – Вы познакомились с документацией?

Я чуть замялся. Виктор Юрьевич спокойно и выжидательно на меня смотрел.

– Видите ли, – начал я, – ваш проект выглядит замечательно и юридически оформлен безукоризненно, но есть маленькое «но».

– И в чем же оно заключается? – также невозмутимо спросил Виктор Юрьевич.

Я сделал сочувствующее лицо.

– Как вы понимаете, мы проверили все ваши документы. И вот акт инженерно-геодезической экспертизы вызвал некоторые вопросы. А вы, в чем я не сомневаюсь, прекрасно понимаете значимость этого документа. Так вот, его результаты с очевидностью говорят, что стоимость строительства может выйти далеко за рамки представленного вами бизнес-плана. При таких условиях наша компания не готова включиться в финансирование.

Виктор Юрьевич откинулся на стуле и положил ногу на ногу.

– И что, по вашему мнению, необходимо, чтобы ваша фирма все-таки заинтересовалась?

Я пожал плечами. Для меня моя миссия была уже закончена. Осталось только доложиться Тимуру. Но игру еще следовало доиграть, и я чуть нетерпеливо махнул рукой.

– Представьте новый бизнес-план. И вообще решайте сами. Может, дорогу нужно проложить в другом месте. Или еще что-то. Но, как вы понимаете, это все выходит за рамки моей компетенции.

– Вы пьете коньяк? – неожиданно спросил Виктор Юрьевич.

Я удивился неожиданному вопросу.

А мой собеседник продолжил:

– Давайте выпьем по рюмочке перед тем, как расстанемся.

«Что ему надо?» – недоумевал я, но старался не показать вида. А Виктор Юрьевич все так же невозмутимо и молча отхлебнул принесенный коньяк, а затем неожиданно спросил:

– Родион Николаевич! Полмиллиона баксов наличными в ваших руках могли бы повлиять на позицию фирмы?

Я сделал усилие, чтобы удержать глаза, пытавшиеся вывалиться наружу, а Виктор Юрьевич продолжал:

– Мне кажется, что вы с вашим опытом и нашей помощью могли бы спокойно открыть собственное дело.

Я не знал, что ответить. Полмиллиона – это большие деньги.

Виктор Юрьевич понимающе на меня посмотрел.

– Родион Николаевич! От вас никто не требует немедленного ответа. Подумайте. Деньги вы можете распределить по номерным счетам. Так о них никто не узнает. А само строительство начнется и будет вестись какое-то время по всем правилам и законам. У вас будет достаточно времени на перегруппировку сил. Другими словами, успеете, если не дурак, замести следы.

Я решительно встал. И от того, что собирался сделать, так собой гордился, что казалось, будто на меня все смотрят.

– Виктор Юрьевич! Мне было очень интересно с вами общаться, но я вынужден ответить на ваше предложение категорическим отказом.

Сибиряк иронично, но беззвучно зааплодировал.

– Дорогой Родион Николаевич! Я прекрасно понимаю ваши мысли и ценю вашу порядочность, но при этом все же призываю не торопиться со скоропалительными решениями.

Я неопределенно пожал плечами.

– Не рассчитывайте, Виктор Юрьевич, что я изменю свой ответ. – Я помолчал, но любопытство все же взяло верх. – Но, если мы уже закончили с этой темой и болтаем просто так, то мне, как бизнесмену, ужасно хотелось бы знать, что бы вы стали делать, если б я согласился. Ведь, судя по масштабам проекта, даже и этих трех миллионов фирмы не хватило бы, чтобы его поднять.

Сибиряк засмеялся.

– Говорите, болтаем просто так… Забавно… Я не обязан это делать, но скажу. И даже не по секрету. Секрета в нашем плане нет, потому что все давно придумано до нас. Нужно только уметь вовремя воспользоваться опытом предшественников. Конечно же, денег вашей фирмы недостаточно. Но вы не учли маленькую деталь. Ваша контора является частью могущественного королевства, принадлежащего одному влиятельному человеку. А это в бизнесе значит многое. Поэтому, когда мои друзья обратятся с этим же проектом и аналогичным предложением в другие фирмы, те, вероятнее всего, захотят поучаствовать, узнав, что в дело вовлечен такой известный человек как Кагановский. И тогда капитал «Сибирских дорог» значительно возрастет.

– А дальше? – не скрывая любопытства, спросил я.

Виктор Юрьевич снова засмеялся.

– А дальше нужно читать Ильфа и Петрова. Контора «Рога и копыта». Зицпредседатель Фунт пойдет в кутузку, а мы пропадем с деньгами в болотах Ужи.

Он сделал паузу.

– А знаете, Родион, я вам все-таки перезвоню.

Уже уходя, я обернулся.

– Виктор Юрьевич! А вы не боитесь быть столь откровенным?

Он еще раз оценивающе, как женщина соперницу, оглядел меня.

– Родион Николаевич! Мы же с вами неглупые деловые люди. Мне, что, нужно бояться, что вы кому-то расскажете о нашем разговоре? Да на здоровье. Вы в бизнесе не первый год. Человек, трубящий о том, что не взял взятку, автоматически попадает под подозрение как потенциальный мздоимец. Естественно, в лицо вас похвалят, а за спиной подумают, что вы не взяли не потому, что такой честный, а потому, что не сторговались. Не забывайте, что из принципиальных соображений за всеобщую справедливость борются только дураки. Мы же боремся сами за себя. Принимаете вы мое предложение или нет – это наше с вами личное дело. Поэтому расслабьтесь и живите спокойно.

Он замолчал и на прощание махнул мне рукой.

С Машкой я был знаком уже больше двух лет. Я помню, как первый раз увидел ее по дороге на деловое свидание из окна своей машины. Она с видом победительницы, присущим красивым женщинам, стояла у края тротуара в центре Москвы и голосовала. В ту пору я еще не получил желанную должность первого зама и активно барахтался в надежде на повышение. Но хотя у меня в тот день почти и не было свободного времени, ради этой девушки я рискнул изменить планы. В связи с этим накрылся медным тазом мой обеденный перерыв.