Проект "Главная Книга"

Глава вторая

КВАРТИРНЫЙ

ВОПРОС

Предисловие

Глава "Квартирный вопрос" является второй по порядку в проекте "Главная книга" (первая – "Печорская глава", доступна для скачивания в ЖЖ автора cherny-bada.dreamwidth.org).

Текст, составивший основу этой главы, был написан лет десять назад и выставлен в сети в рамках проекта "Граф". Через некоторое время его стали цитировать на различных форумах, посвященных квартирному вопросу – он оказался одним из немногих источников информации по теме частных квартир в СССР. Самое интересное, что подписан текст был так же, как и сейчас – В. Розен, но по прочтении становилось понятно, что исходная фамилия автора – Солопанов. Так вот, все ссылки на текст писались так – "Рассказ В. Солопанова "Квартирный вопрос" "…

Некоторые читатели корили автора за пессимизм и сгущение красок, вспоминая свои тёплые, человечные отношения с квартирными хозяевами. Но автор всего-навсего делится личным опытом. Возможно, автору просто не повезло. Зато сюжет главы приобрел необходимую остроту.

Основу исторической части главы составили семейные истории и воспоминания, тщательно сохранённые и переданные автору Сергеем Валериановичем Невзоровым и Еленой Тихоновной Солопановой (Базилевской), за что им низкий поклон. Некоторые фотографии взяты из краеведческого раздела Большого Воронежского Форума (bvf.ru), или же просто из Сети. Автор заранее приносит извинения правообладателям и, буде таковые предъявят претензии, готов указать их авторство в последующих изданиях главы.

Ну вот, необходимые слова сказаны. На столе горит лампа, за окном кабинета перемигиваются огнями пригородные посёлки. Чай пуэр заварился в чайничке исинской глины. Устраивайтесь поудобнее, мы начинаем.

Автор

Условимся раз и навсегда: жилище есть основной камень жизни человеческой. Примем за аксиому: без жилища человек существовать не может. Теперь в дополнение к этому, сообщаю всем, проживающим в Берлине, Париже, Лондоне и прочих местах – квартир в Москве нету. Как же там живут? А вот так-с и живут. Без квартир.

Булгаков М.А., "Трактат о жилище"

В этой главе мне хотелось бы остановиться на таком аспекте жизни нашей семьи, как квартирный вопрос. Это, на мой взгляд, одна из тех точек, в которой пересекается история конкретной семьи и история той страны, где семья проживает в некий период. Данная работа не есть полноценное социологическое исследование – в моём распоряжении нет обширного фактического материала и статистики, которые помогли бы нарисовать достоверную картину жилищного кризиса, перманентно правящего бал в России с 20-х, пожалуй, годов прошлого века и по сей день. Но зато в моих руках – факты и судьбы конкретных людей, личный опыт, который стоит дорогого, и собрав всё воедино, мы всё же увидим, что квартирный вопрос в России – это не только проблема жилплощади, но и вопрос психологии людей, эту жилплощадь населяющих.

В 1912 году в селе Мача Чембарского уезда Пензенской губернии (ныне – село Пушанино Белинского района) служил священник Василий Андреевич Невзоров (1873 г.р.). Его отец, Андрей Иванович (примерно 1822-1824 г.р.), прослужив 25 лет верой и правдой царю и отечеству в армии и получив за Крымскую кампанию медаль и пенсион по выходу в отставку, жил тут же, в Маче, в построенной им времянке. У Василия Андреевича была большая семья: жена Антонина Сергеевна (дочь протоиерея Сергея Петровича Любимова (1847 г.р.), служившего в селе Адашево Инсарского уезда) и шестеро детей: Зинаида (1895 г.р.), Николай (1897 г.р.), Валериан (1902 г.р.), Надежда (1907 г.р.), Екатерина (1910 г.р.) и Людмила (1912 г.р.). Кроме того, несколько детей умерли во младенчестве. Василий Андреевич выстроил новый дом рядом с отцовской времянкой, однако отец в него перебираться не захотел, сказал – "живите в своих хоромах сами, мне и старого хватит".

В 1916 году Антонина Сергеевна с шестилетней дочерью Катей поехала в Пензу навестить брата Бориса, преподавателя математики в Пензенском университете. В дороге обе заразились тифом, Антонина Сергеевна умерла, а Катя выжила. Антонину Сергеевну похоронили в церковной ограде, на месте церкви сегодня стоит клуб.

Василий Андреевич остался один с шестью детьми. Оставаться на прежнем месте было тяжело, да и старшие дочери уже учились в педагогическом училище в Чембаре, и он передал приход священнику по фамилии Девичинский и переехал с детьми в Чембар, где ему уже давно предлагали приход. Там он купил дом номер 10 по улице Солдатской (ныне Красноармейская). Хозяйками дома были две пожилые одинокие сестры, которые продали отцу Невзорову дом с условием – они остаются доживать свой век во флигеле при доме, а он обязуется, когда придёт время, их достойно похоронить.

Служил о. Невзоров в Чембаре в Покровском соборе до 1929 года. В это время началась очередная волна репрессий против духовенства, чьи позиции оставались ещё сильны, несмотря на то, что большевики были у власти уже целых 12 лет, и Василия Андреевича обвинили в краже церковной утвари. Даже не в краже, а только в намерении – сверяли небрежно составленные описи предметов, обнаружили, что в списке чего-то не хватает – значит, не занёс в опись по злому умыслу, хотел украсть! Василия Андреевича и ещё двух священников судили показательным судом (при таком суде приговор всегда строже) и приговорили к пяти годам ссылки. Дочь Василия Андреевича Людмила рассказывает об этом так (записано Сергеем Валериановичем Невзоровым, её племянником, с её слов в начале 1990-х годов): "На суд собралось полгорода, зал был битком, народ всё никак не мог взять в толк, за что хорошего, честного, уважаемого всеми батюшку судят. В зале суда всех троих арестовали и повели в сарай, приставили красноармейцев с винтовками. Народ стоит толпой, никто не расходится. Обсуждают, как могло такое случиться, ведь столько лет верой и правдой служил… А после службы шел домой, переодевался и работал в своем хозяйстве – надо было поднимать и учить детей. Народ не расходится. "Расходитесь, расходитесь, завтра будем отправлять, ещё попрощаетесь, ещё всё обсудите". Дело уже к вечеру, есть домашние дела, ещё не кушали, скотину надо на ночь определить, народ начал потихоньку расходиться. Чуть стемнело, их тут же и отправили, чтобы утром не будоражить народ. После суда и оглашения приговора семью просто-напросто не пустили в дом…"

Сразу после оглашения приговора дом был взят под охрану, ведь приговор был – "с конфискацией". Кто-то из соседей из жалости и уважения к Василию Андреевичу приютил детей на время и дал тёплую одежду – на дворе стояла холодная осень…

К моменту ареста о. Невзорова его старшие дети уже жили самостоятельно, а вот младшим трем сестрам пришлось мыкаться по чужим людям и домам практически до замужества. Звание "лишенца", т. е. из семьи репрессированного, не давало возможности продолжать обучение, и на работу их не брали. Старшие, как могли, поддерживали младших, но их усилия в той обстановке не всегда помогали в полной мере. Ситуация несколько улучшилась, когда девушки вышли замуж и сменили фамилии.