Я с облегчением выдохнула и отставила бокал (надо же, незаметно – почти пустой). И почти сразу мою руку перехватили чужие пальцы.

– Вы прекрасны, тэйрим Нисайем, – негромко произнес Вейлерон и поднес мои пальцы к губам.

А потом вместо того, чтобы, как полагается, только обозначить поцелуй в сантиметре от кожи, поцеловал по-настоящему.

От пальцев по кисти и до самого локтя пробежали горячие мурашки, и я едва ли не выдернула руку от неожиданности. Но уроки ее сиятельства матушки сделали свое дело, выдержка мне не изменила.

– Благодарю вас, ваше сиятельство, – не дрогнув голосом, кивнула я, и отправилась следом за папенькой на семейный совет.

В том, что направляемся мы именно туда – я не сомневалась. Инструкции, наконец-то!

Стоило нам выйти из малого портала в одном из потайных залов замка Лунь, его сиятельство папенька начал раздавать команды:

– Регин, распорядись найти эссея Дальгора, пусть срочно явится в мой кабинет! Отправь человека к эссею Лаугесену и узнай, где ночует Мёрк. Они мне немедленно нужны. Прикажи подготовить гонца, и… – его сиятельство уперся в массивную дверь, отделявшую подземелья от наземной части замка, и одернул сам себя: – и остальное потом.

Второй по старшинству из законных братьев почтительно поклонился отцу и отправился организовывать поиски отцовского секретаря, казначея и главы разведки (Мать-Искусница, а этого-то зачем?!). А также отдавать распоряжения насчёт гонца. Все остальные проследовали за батюшкой в кабинет.

Отец летел по коридорам, размашистым широким шагом, а я всё меньше понимала, что происходит: вопреки всему происшедшему, отец выглядел… довольным?

Во дворце, после беседы с его величеством, сквозь приличную для аристократа бесстрастность, у отца проступал гнев и оскорбленная гордость. Чужакам, возможно, и не было видно, но я-то знала его всю жизнь!

А теперь он просто лучился хищной радостью.

Матушка же выглядела недовольной – хотя я ожидала, что будет наоборот. Ведь ее дочь, от которой она не ждала уже ничего толкового, вдруг составила блестящую партию! Под покровительством самого короля! Есть же чему порадоваться, разве нет?

Поняв, что я точно не понимаю чего-то важного в ситуации, я смирилась. Не вся, только частично – любопытство усмирить не удалось. Но я весьма и весьма надеялась, что в кабинете хоть что-то мне прояснят!

У дверей своего кабинета батюшка замер так, словно впервые эти самые двери увидел. Оглянулся на свой эскорт и удивился еще больше.

– Виторик, Нисайем – в кабинет. Дражайшая супруга, прошу вас, тоже останьтесь. А вы – свободны!

Он сопроводил свои слова таким взглядом, что братьям спорить и в голову не пришло, и они покорно отбыли в направлении своих покоев. Зато появился первый из вызванных отцом помощников, эссей Стефан Лаугесен, отцовский казначей.

Ключ коснулся замка, по контуру двери разлилось теплое медовое свечение. Три поворота ключа в одну сторону, один – в обратную, придавить и подержать. Свечение опало, и отец еще дважды провернул ключ в скважине, открывая уже обычный, не магический замок.

– Прошу вас, дамы! – церемонно пригласил он нас с матушкой, активировав светильники приказом.

Свет медленно озарял просторную комнату, высокие окна с алыми шторами в черных лозах, высокие шкафы, отцовское кресло за столом и несколько стульев перед ним. Матушка, расправив юбки, опустилась на низкий боковой диванчик, и я последовала ее примеру.

Виторик с эссеем Лаугесеном дождались отцовского разрешения, и тоже сели – но на стулья перед отцовским столом, покрытым алым сукном.

Его сиятельство прошел по кабинету туда-сюда и объявил:

– Стефан, мой сын Виторик и моя дочь Нисайем в это воскресенье сочетаются узами брака с назначенными его величеством супругами.

Он взглянул на эссея Лаугесена и счел нужным успокоить верного помощника:

– Ну-ну! Эту свадьбу организовывает корона, вот пусть у королевского казначея лицо и вытягивается! Вот брачные договоры, – он достал из воздуха и один за другим поставил перед эссеем два лакированных тубуса: черно-алый и черно-зеленый. – Ознакомься, подготовь. Можешь снять копию со обоих документов в части списков. – продолжил отец, пока казначей вынул сперва договор в цветах Алассов, по которому предстояло получать имущество, а затем – в цветах Вейлеронов, по которому надлежало отдать.

И чем больше он читал второй список, тем грустнее делалось его лицо. Скорбь и мировая печаль проступали на нем, чело прорезали глубокие морщины, а взгляд наполнялся тоской.

Хм, батюшка что, половину герцогства за мной отдал? Судя по отчаянию эссея казначея, никак не меньше!

Его сиятельство, и не думая проникаться страданиями подчиненного, продолжал раздавать указания:

– Имей в виду, всё должно быть подготовлено безупречно, в лучшем виде! Еще не хватало краснеть перед старым недругом из-за какой-нибудь ерунды, по недоразумению не попавшей в приданое или испорченной! Теперь ты, сын. – Его сиятельство развернулся к Виторику. – Как тебе тэйрим Оллена?

– Хорошо воспитана, образована, маг, – охарактеризовал брат последовательно.

Когда в кабинет друг за другом вошли эссей Мёрк и эссей Дальгор, батюшка лишь рукой махнул в сторону документов, оборвав приветствия – изучайте, мол.

– Хороша собой, – продолжил наследник герцогского титула. – Решением его величества расстроена, пожалуй, больше, чем можно было бы ожидать в такой ситуации. Возможно, тэйрим Оллена кем-то увлечена…

– Таких сведений нет, – отреагировал на вопросительный взгляд отца Ричард Мёрк, глава разведки и, по совместительству, правая рука отца. – Если у сестры герцога Вейлеронского и появилась сердечная привязанность, то только в последние несколько недель перед балом.

Он задумался и уточнил:

– Ну, либо она очень ловко всё скрывала…

– Выяснить!

И эссей Мёрк почтительно склонил голову, принимая распоряжение к сведению.

– Что ж, с этим разберемся. Теперь следующее. Девицу не обижать! Я дал слово его королевскому величеству за себя и от твоего имени, что в нашей семье к ней будут относиться с должным уважением. Ты на ней женишься, это не обсуждается, других вариантов нет. Мы, конечно, за ней присмотрим, чтобы не увлекалась шпионажем в пользу Вейлерона, но… Это твоя жена, сын. Тебе с ней жить всю жизнь. Рожать и растить детей. Так что дело даже не в том, что этот брак под патронажем его величества – просто глупо обижать свою жену, ведь она же теперь твоя! Член нашей семьи.

Его сиятельство задумчиво постучал пальцами по сукну рабочего стола.

– Так что теперь иди в сокровищницу и подбери там для своей невесты подарок в честь помолвки, достойный маркиза Крионского. Не позорь семью!

Виторик склонил в голову, обозначая, что услышал и понял.

– Стефан, ты слышал? – Отец впился взглядом в тощего и сутулого казначея.

– Да, ваше сиятельство, – чопорно отозвался эссей Лаугесен, всё с тем же страданием на лице.

Удивительный он человек, эссей Лаугесен, и я не знаю, как герцог, распоряжаясь собственными средствами не чувствовал себя так, будто грабит почтенного эссея.

Когда брат и казначей вышли из кабинета, отец вышел из-за стола.

– Теперь ты, Нисайем, – его сиятельство присел на диван между мной и матушкой, и я невольно испытала волнение: папенька не баловал меня вниманием.

Да и вообще своих детей не баловал.

– Ты выходишь замуж, Нисайем, – объявил он.

Что дальше? «Пойди в сокровищницу и выбери подарок тэйру Вейлерону»?

– Не расстраивайся, – отклонился от программы его сиятельство. – Это ненадолго.

– Вольтур, может быть ты прекратишь уже строить свои многоходовые интриги? – вмешалась в разговор её сиятельство матушка, и это было удивительно, потому что она крайне редко спорила с мужем, по крайней мере – публично.

– Это решение его величества, – продолжила герцогиня, – Законный брак с прекрасной – да, прекрасной, не надо на меня так смотреть! – партией. И Нисайем должна сейчас думать о том, как стать хорошей женой, а не…