========== 2 октября 1998 г. Берлин ==========
После порт-ключа у Гарри закружилась голова. Как обычно. Он сжал зубы — мутило, — уставился перед собой и не сразу понял, что видит. Впереди, на сером фоне глухой стены висела в воздухе алая надпись расплывающимися буквами с ладонь.
Гарри прищурился, поднял руку поправить очки, но вовремя спохватился и потер переносицу. Вот ведь, уже месяц в линзах, а еще не привык. Старательно проморгался. Голова наконец-то перестала кружиться и надпись обрела четкость. Но, увы, не смысл.
«Ахтунг», — прочитал Гарри. То, что шло дальше, больше напоминало буквенный суп. Ближе к хвосту плавало слово, означавшее, кажется, документы. Или паспорт. Наверное.
Может, на соседних стенах найдется надпись по-английски? Или хоть на латыни? Гарри огляделся.
Квадратная каморка, серые глухие стены, никаких других надписей. Ничего себе! Похоже на аппарационный шлюз, как в аврорате. Но здесь-то не аврорат, им-то зачем?
Гарри вздохнул и полез в карман за словарем — переводить надпись. «Документы» и «немедленно» он вроде бы узнал, но мало ли. В аврорате подобные надписи спрашивали пароль. Может, здесь нужно номер паспорта назвать, и пока он не назовет, его отсюда не выпустят.
Подаренный мистером Уизли электронный словарик отказался включаться. Гарри присвистнул и ради интереса попробовал зажечь Люмос. Не вышло. Однако! Самый настоящий аппарационный шлюз, со всей защитой. И что теперь делать?
Ну, для начала — очевидное.
Он вытащил из рюкзака папку с паспортом, анкетой и письмом академии и зачитал номер паспорта с выражением. Не сработало. Что вообще-то было неудивительно. Шлюз очень вряд ли ставили на одного такого всего из себя Гарри Поттера.
«Наша новая знаменитость», — недовольно пробормотал себе под нос Гарри, почесал в затылке и сделал следующую по очевидности вещь: подошел к надписи — она, к его удивлению, оказалась совсем плоской — и сунул документы прямо в «Ахтунг».
Как ни странно, сработало.
Он ожидал рывка порт-ключа, но и комната, и надпись просто исчезли. Теперь он стоял в коридоре, совершенно пустом. И жутко, между прочим, холодном. Гарри поежился, подтянул к подбородку горловину свитера, взялся было за лямку рюкзака, но решил пока не вытаскивать куртку. Должен же он наконец-то попасть туда, где есть люди и отопление. Коридор, правда, выглядел построенным для гигантов, не для людей: потолок где-то в вышине и ряд дверей в два Хагридова роста. Каменных, кстати, дверей. Гарри подошел к ближайшей и тронул левую створку. Похоже, мрамор.
На правой створке на уровне его глаз было выбито золотом:
«Akademischer Austausch Dienst der Zauberbibliothek der Universität Heidelberg»
«Гейдельбергский университет», «академический» и «библиотеку» Гарри узнал. Отлично, он все же попал в нужное место, а то уже сомневаться начал. Теперь — выяснить, что значит все остальное и в эту ли дверь ему нужно. Почему здесь так любят фразы змеиной длины? Может, если с ней на серпентарго поговорить, она сама переведется?
Он уже вытаскивал словарик, когда фраза изменилась. Теперь на двери было написано по-английски: «Да, вам именно сюда».
Гарри моргнул. «За мной что, наблюдают?» — вскинулся внутренний Хмури. Да нет. Скорее всего к тем, кто за дверью, пришло оповещение от шлюза, документы-то он показал. Вот только куда входить-то?
Сквозь дверь?
Гарри пожал плечами, поправил челку, чтобы получше закрывала лоб, и ткнул в надпись пальцем. И почти совсем не удивился, когда часть створки — размером с нормальную дверь — отъехала в сторону.
Гарри вошел.
Комната оказалась самой обычной, совсем не магической, зато теплой. Побеленные стены, обычной высоты потолок, стеллажи с папками и коробками. Календарь с пальмами. Второй календарь с деревьями в снегу. Фикус. Рядок кактусов на подоконнике за пустующим столом. Вид в окне был странным, но почему — Гарри понять не успел: из-за стеллажа вышла женщина в черной мантии, с чайником в руках. Широко ему улыбнулась и заморгала.
— Садитесь, садитесь! Выпейте чаю, вы совсем замерзли в нашем Коците, я вижу! Увы, такова природа тьмы внешней, вы согласны? Вот, прошу. Сахар?
— Нет, спасибо, — сказал немного ошарашенный Гарри. Сел на предложенный стул, положил папку на колени и взял кружку. Ладони сразу согрелись, и стало гораздо теплее.
Женщина села за стол, еще раз улыбнулась и протянула руку.
— Матильда Воллер, отдел студенческого обмена.
Ладонь у нее оказалась сухая и сильная.
— Гарри Эванс, — представился Гарри. — Очень приятно.
— Взаимно. Давайте-ка ваши документы. Да вы пейте, я вас пока оформлю, а потом все расскажу.
Гарри передал ей папку и послушно отпил из кружки. Скулы свело от вяжущей горечи. Похожий чай он пил у Люпина, только с молоком — и с молоком было лучше. Молока фрау Воллер не принесла, а спрашивать было неудобно: она разложила по столу бумаги и сосредоточенно писала с истинно магической скоростью. Обычной шариковой ручкой.
Гарри отпил еще — если быстро проглатывать, даже ничего, горячий, приятно, — поизучал коллекцию кактусов за спиной фрау и уставился в окно, на изгиб реки и на город. Город в окне Волдеморту бы точно понравился. Берлин Гарри представлял иным, и ему стало немного обидно. И не по себе от города, от реки. Они выглядели как-то… Когда он понял, как именно, то чуть не разлил чай на колени.
— Это декорация!
— Вы про окно? — Фрау Воллер даже не подняла голову от бумаг. — Да, конечно. Впечатляет, верно? Про Фольксхалле знают все, а то, что и на стены анклава проецируется модель Шпеера, — почти никто, хотя подобная иллюзия исключительно сложна…
Гарри промолчал. Он не знал про Фольксхалле ничего, но признаваться, что поехал в чужое государство, даже не разобравшись, куда именно едет… Нет уж.
— Ну вот, — фрау Воллер отложила ручку, улыбнулась Гарри и подвинула к нему раскрытую папку. — Добро пожаловать в Гейдельбергский университет, герр Эванс. Вот это — ваш студенческий билет. Он же пропуск. Без него вы сюда не войдете.
В запаянном в пластик картонном прямоугольнике не было ничего магического. Надписи на немецком, маггловская фотография сурового Гарри. На самом деле в момент съемки он героически сдерживал хохот: Джинни корчила ему рожи на границе зрения. Перед ее отъездом в Хогвартс они целый день искали по Лондону хорошую фотокабину, и теперь у него были ее фотографии. Их фотографии.
Гарри кивнул, взял пропуск и положил в карман.
— Прекрасно. Не потеряйте. Это карта Берлина, изучите на досуге. Это — увеличенная копия карты, наш район. Вы должны дойти от Бундестага до закрытой станции метро и, проходя эту зону, — фрау Воллер нарисовала на карте идеальных очертаний овал, — держать пропуск в руке или в наружном кармане. Тогда вас впустит. Вокруг могут быть магглы, не волнуйтесь, вашего исчезновения не заметят.
Карта была исписана пометками по-английски: «стройка», «забор», «стройка». Как пройти к овалу оставалось неясным.
— Я понял, — сказал Гарри. — Я разберусь.
Судя по карте, сейчас они находились в парке. Нет — он глянул в окно — на реке. Примерно на середине. Если река в декорации на месте настоящей. Это уже не скрытое место, как драконьи заповедники, это что-то совсем другое. Прямо по заказу. Очень хотелось — совсем другого… Надо будет Герм написать. Она-то точно выяснила, что это за анклав и что это за Шпеер.
— Вот и прекрасно, — в очередной раз улыбнулась фрау Воллер. — Далее. Здесь ваш проездной и план метро. Прежде чем вы спросите, — Гарри захлопнул рот, — иностранцам в Берлине запрещено аппарировать в первые пять лет проживания. Да и после нежелательно. Опасно для жизни, особенно с востока на запад. Порт-ключи в центральном Берлине и на Александерплатц нестабильны, поэтому подражайте местным и пользуйтесь общественным транспортом.
Гарри кивнул. Метро — экзотика для волшебника, покатаемся.
— Замечательно. Поскольку совы в Берлине работать не могут по тем же причинам магической аномалии, почтовые ящики установлены на входе в библиотеку и в общежитии. Ответные письма вам просунут под дверь вашей комнаты, если вам напишут на адрес общежития, или же вы сможете их забрать у дежурного библиотекаря, если укажете обратным адресом библиотеку. Понятно?
