Действительно, в трёх окнах мигали разноцветные лампочки, а в одном красовалась гирлянда, имитирующая гигантские падающие снежинки.
Что ж, четыре окна и правда тянули на описание «уже у всех!».
– Ты права, – кивнула я. – Подождём твоего папу, и он достанет с антресолей огни. Украсим – не проблема! Не расстраивайся!
И мы дождались её папу и украсили окна, подойдя к этому вопросу со всей ответственностью и не пропустив ни одного окна.
– Красота какая! – восхитилась вернувшаяся с работы Майя. – Супер! Новогоднее настроение есть, осталось дождаться снега и самого праздника! Кстати, Ань, мы в этом году хотели отмечать на даче. Вы с нами?
– Не думаю, – ответила я, вздохнув и тут же улыбнувшись: – Влад не очень любит холод. Так что мы, наверно, предпочтём праздновать в комфорте.
– Ладно. Если надумаешь – приезжайте! – миролюбиво ответила она, но я отлично знала, о чём моя сестра подумала про себя.
Она не одобряла мой выбор, но была достаточно деликатна, чтобы сообщить мне об этом один единственный раз (хоть это сообщение и вылилось в её часовой монолог), но больше не возвращаться к этой теме.
***
Дома меня ждала пицца и Влад, который сидел, развалившись на диване, и смотрел какой-то фильм.
– Вот, я оставил тебе, – сказал он, показывая на половину пиццы. – Захотелось чего-то такого, ну, ты понимаешь… – Словно оправдался он за то, что при битком набитом холодильнике поедает не домашнюю пищу.
Я кивнула и устроилась на диване рядом с ним, но фильм меня не заинтересовал, и я принялась читать книгу, которую сегодня мне посоветовали на обеде коллеги.
Сидя рядом со своим парнем и читая любовный роман, я вдруг отчётливо поняла, что мы почему-то ужасно далеки сейчас, хоть и соприкасаемся плечами.
Наверно, в какой-то момент мы с Владом просто стали неинтересны друг другу, как личности. Это произошло так плавно и постепенно, что поначалу казалось, что просто времени стало меньше, и мы стали тратить его рациональнее. У нас были разные вкусы, но поначалу нам нравилось узнавать друг друга. Он смотрел со мной мои скучные для него фильмы, и ему было не важно, что это за фильм, лишь бы я была рядом, лишь бы прикасаться, слушать стук сердца, чувствовать дыхание и просто делать что-то вместе. Он мог комментировать и иронизировать, упражняясь в остроумии, когда фильм был наивен, но всё равно оставался рядом и смотрел. А я прятала лицо на его груди, если были страшные или кровавые сцены в фильмах, которые нравились ему.
И вот в какой-то момент он сказал: "Может, ты сама досмотришь? А я пока свой посмотрю, на планшете". И я подумала: "Какая классная идея! Мы ведь и правда сэкономим кучу времени, если не будем делать всё вместе!"
И он стал смотреть свои фильмы, а я – свои. Он- слушать свою музыку, а я – свою. И уже даже не приходило в голову предложить послушать новый понравившийся трек, который я могла крутить сутки напролёт. Или посмотреть вместе фильм, который нравится мне, но заведомо не понравится ему. Потому что это просто трата времени, и каждый лучше будет смотреть и слушать то, что ему по душе.
Мы перестали быть интересны друг другу… Мы стали ценить личные интересы и пристрастия выше проведённого вместе времени. Вот и всё, наверно. Больше, кроме этого, ничего не произошло, да и это заметили не мы оба, а только я.
Так что, как бы там ни было, в последнее воскресенье уходящего года мы пошли в магазин вместе. Так всегда и бывает. Отношения сходят на нет, но когда рядом с тобой хороший человек, расстаться очень и очень трудно. И надо ли? Ведь мы не ругаемся, мы живём мирно и в меру счастливо – это ли не предел возможного в реальной, не книжной жизни?
– Сегодня перед работой ты не поцеловал меня, – заметила я.
– Что? – переспросил он, но, припомнив, ответил. – Неправда. Я точно поцеловал тебя!
– Не по-настоящему. – Парировала я.
Парень призадумался, припоминая утро.
– Да, возможно, – не стал спорить Влад. – Но у тебя, наверно, были накрашены губы.
Я насупилась. Он не любил вкус помады, не любил, когда она оказывалась на его губах…
– Да, у меня были накрашены губы. Но! Ты просто мимолётно прислонился щекой к моей щеке вместо того, чтобы прикоснуться губами. Ты мог проявить нежность, но проявил формальную вежливость…
Он посмотрел на меня как-то снисходительно, не восприняв мою пламенную речь всерьёз.
– О, боже, как высокопарно! Ты снова читала любовный роман? Или вообще писала? – прищурившись, подозрительно спросил он.
Я не ответила, вздохнув. Пары нанимают психотерапевтов, чтобы те рассказали им, что делать для спасения отношений, а я говорила Владу уже прямо, но он не замечал или не хотел замечать этого. Мне не хватало прикосновений, взглядов и поцелуев просто так, посреди будничных дел.
Любовный роман я написала один-единственный, очень давно, когда мы только начинали встречаться с Владом. Мне казалось, ему было бы интересно прочитать, но я всё не решалась признаться в своём хобби. А когда призналась, ещё вроде бы всё было хорошо, но ему не было интересно читать моё творение. Я затянула с признанием, и теперь было не узнать, заинтересовался бы он или нет, предложи я ему почитать в начале наших отношений.
– Про что там? – поинтересовался он ради приличия.
– Это любовный роман… – Расплывчато объяснила я. – Только не знаю, как его закончить…
Я надеялась, что хоть необходимость помощи сподвигнет его прочесть, но нет.
– Не, если любовный, то нафиг. – Отмахнулся Влад, и я даже не обиделась на него, потому что понимала, что и правда ему лучше не читать, вряд ли поймёт.
***
С некоторых пор я ждала тренингов Оли наравне со всеми, кто их посещал. Дима неизменно приходил ко мне, когда все отправлялись к Ольге, и мне, признаться, нравилось наше общение.
В рабочее время мы тоже успевали перекинуться шутками или немного поболтать, но в пустом огромном офисе, когда мы оставались одни, наши разговоры становились куда интереснее тех, что происходили у всех на виду.
Сегодня Оля должна была прийти перед обедом.
Утром я проходила мимо Димкиного стола, и настроение моё было приподнятым, потому что сама не знаю почему, но в последнее время мне было очень приятно жить и радовало буквально всё вокруг.
Над Димкиным столом склонился наш начальник отдела – пожилой, но позитивный добрый мужчина, которого все называли за глаза по отчеству – Никитич. Я приблизилась и остановилась, заинтересовавшись разговором.
– Дима, ты стащил у меня ручку! – мужчина деланно возмущённо смотрел на парня.
– Это не Ваша ручка! – так же деланно уверенно отозвался Дима.
– Моя! – настаивал Никитич.
– Да как это может быть Ваша ручка, если она перемотана скотчем! – Дима поднял ручку, чтобы и мне, и мужчине было её видно и потёр пальцем скотч, которым та действительно была перемотана.
Мужчина не нашёл, что ответить, и тогда ответила я, обращаясь к Никитичу:
– Смотрите, какой он хитрый! Обмотал Вашу ручку скотчем, чтобы Вы не узнали!
Дима улыбнулся мне, а потом снова показал ручку мужчине, продолжая доказывать свою правоту:
– Да смотрите вы, ну зачем она мне? Тут и стержень почти пустой…
– И стержень переставил пустой! – продолжала комментировать я.
Мужчина глянул на меня весело:
– Точно! – подтвердил он мои догадки.
Я чуть наклонилась к нему и громким шёпотом предупредила, чтобы Дима расслышал:
– Он очень коварен!
– Это да, уж я-то знаю! – подыграл мне Никитич. – Ты тоже с ним поосторожней!
Дима покачал головой, смеющимися глазами окидывая нас с мужчиной. Этот взгляд начинал мне очень нравиться, и потому я поспешила пойти дальше, пока не залюбовалась парнем окончательно.
Когда я шла обратно, пожилой коллега всё ещё стоял рядом с Димой, решая с ним какие-то рабочие вопросы. Никитич собирался отправиться с остальными на Олин тренинг, и спешил закончить срочные дела до её появления.