Люси встречает меня на восточном вокзале Парижа. Я приехала из Москвы, она – уезжает в Прагу. Между прибытием моего поезда и отправлением ее – сорок минут, так что мы пересекаемся в большом зале ожидания, чтобы обняться и немного поговорить. Мы не виделись вживую десять месяцев, с прошлой моей парижской стажировки. В этом году я приехала снова – и снова буду жить у нее в квартире, только уже не по студенческому обмену, а просто по дружбе.

Вручив ключи, Люси заставляет меня повертеться вокруг своей оси и щебечет вперемешку на французском и английском:

– Как ты похорошела! Просто красотка!

– Неправда, сама такая! – я смеюсь, но щеки розовеют от смущения: слышать комплименты от коренной парижанки очень лестно. Даже берет у нее на голове сдвинут на бок чисто по-французски.

Мы берем по стакану карамельного рафа и устраиваемся за столиком в практически пустом кафе. Вечернее расписание довольно свободное, поездов почти нет, и людей на вокзале немного. От этого атмосфера Парижа чувствуется уже сейчас: запах свежих круассанов и заварного крема из маленькой кондитерской, тягучая французская классика из старого репродуктора, натертые до блеска витрины туристических сувенирных магазинчиков… И это только начало. Я знаю, что выйду на улицу – и меня захлестнет, закрутит, снова влюбит в себя этот безумный прекрасный город. Я приехала сюда впервые два года назад – но кажется, к Парижу невозможно привыкнуть.

А пока я просто сжимаю обеими ладонями горячий стакан и грею пальцы. В этом году осень в Европе выдалась дождливая и холодная, и за двое суток в поезде я, кажется, здорово простудилась. Не разболеться бы. Впереди стажировка, встречи со старыми друзьями и миллион дел.

– И почему ты не полетела на самолете? – спрашивает Люси обеспокоенно, а я пожимаю плечами:

– Ты же знаешь, я люблю поезда… Двое суток наблюдать в окно Европу – о чем еще можно мечтать?

– О тепле и здоровье.

Она принимается рассказывать мне, что где лежит в квартире – вдруг я забыла за год? А я и вправду забыла. Люси напоминает, где находится аптечка, и просит, чтобы я сразу приняла противопростудное.

– И горячую ванну! У меня есть бомбочки, морская соль и даже жемчуг. Выбирай и наслаждайся.

– Спасибо, – я улыбаюсь.

Через пятнадцать минут подают пражский поезд, и я вызываюсь проводить подругу до вагона. Свой огромный чемодан тащу за собой по перрону – не оставлять же его в камере хранения на полчаса? Тем более что все услуги на парижском вокзале ой какие недешевые.

– Если вы просто провожаете – оставьте чемодан здесь, – предлагает мне проводница, и я с облегчением киваю.

До Праги ехать несколько часов – Люси повезло больше, чем мне. Я устраиваюсь рядом с ней, пока место свободно, и она убеждает меня непременно попробовать маффины в новой кофейне через дорогу от дома. Ее позитивный настрой и беспечность почти сбивают с меня сон и усталость – я смотрю на подругу, улыбаюсь и уже заранее скучаю. В прошлый раз мы две недели жили вместе и по-настоящему сдружились. Потом – десять месяцев общения в соцсетях. И вот теперь – короткая встреча и снова расставание на месяц. Когда у тебя друзья в других странах – это бывает очень грустно.

Мы обнимаемся на прощание, и я выхожу из вагона, чтобы отыскать лицо Люси в окне поезда и помахать ей рукой. Слышно, как по металлическому навесу стучат капли: пошел дождь. А я так надеялась добраться до дома без него. Даже думала поехать на метро. Но в такую погоду и с моей простудой – лучше все-таки машина.

Тащить за собой по лужам чемодан тяжело и неудобно, но выбора нет. Я спускаюсь с перрона и поворачиваю в сторону остановки такси. Ближайший светофор сообщает, что придется стоять полторы минуты. Дождь тем временем усиливается. Поставив чемодан рядом, я натягиваю капюшон плаща и убираю озябшие руки в карманы. Мокрый холодный воздух прошивает насквозь, и цифры на светофоре, как назло, ползут чертовски медленно…

Когда остается пять секунд, я наконец нехотя вытаскиваю из кармана одну руку, чтобы взяться за ручку чемодана, и тут что-то звякает прямо под ногами. Я опускаю взгляд и вижу, как ключи, данные мне Люси, висят на самом краю ливневки, грозя вот-вот провалиться в бездонную дыру канализации.

Твою мать!

Не успев ни о чем подумать, я быстро сажусь на корточки, чтобы выловить связку, и тут же мне в лицо ударяет потоком грязной воды из-под колес автомобиля, решившего прорваться за две секунды до конца светофора. Зажигается зеленый, мимо меня устремляется толпа людей. Ключей нет. По лицу стекает грязь.

– Мадемуазель?

Я поднимаю взгляд и сначала вижу заботливо протянутую мужскую ладонь, и только потом всего остального мужчину. Он смотрит на меня, поджав губы. Еще бы: я в буквальном смысле слова сижу в луже.

– Вы в порядке? Лучше отойти от дороги, а то вас снова обольют. По вечерам автомобилисты наглеют. Но будьте уверены: это был не француз. Наверняка какой-нибудь турист на арендованной тачке. Вставайте же! – повторяет он более настойчиво, и я наконец протягиваю ему руку, послушно поднимаясь на ноги.

– Спасибо, – не зная, лучше вытереть лицо руками или оставить как есть, я просто встряхиваю копной мокрых волос в попытке прикрыть заляпанные грязью щеки.

Между тем, мужчина уверенно берет мой чемодан и оттаскивает его подальше от дороги. Я молча иду за ним, не зная, что сказать. Черт с ними, с водой и грязью! В голове пульсирует паническая мысль: я просрала ключи от квартиры. Теперь мне банально негде ночевать и вообще жить.

У моего нового знакомого – хотя нет, незнакомого! он же еще не представился! – темно-карие глаза и черные, как смоль, волосы. Он не француз, у него какая-то южная кровь, но не все ли равно, когда моя собственная кровь стынет сейчас от холода, и мне негде ночевать?

– Возьмите, – мужчина отрывает меня от отрешенного созерцания собственного заляпанного грязью плаща, подавая взявшуюся из ниоткуда влажную салфетку. Он их что, с собой носит?!

– Спасибо, – я криво улыбаюсь и киваю, принимаясь машинально оттирать плащ, хотя вряд ли это поможет: мокрая грязь отлично въедается в ткань. Мужчина берет другую салфетку и начинает чистить мой чемодан, а я смотрю на него с нескрываемым удивлением: отвыкла за год от европейского дружелюбия. В Москве никто не станет помогать, даже если ты в канализационный люк провалишься. Упал – ну и ладно. Сам виноват, надо было смотреть под ноги, а не глазеть по сторонам.

– Что? – мужчина напрягается, заметив мой взгляд.

– Простите, – я трясу головой. – Просто вы не обязаны…

– Каждый уважающий себя джентльмен обязан помочь девушке, если та попала в беду, – он улыбается, показывая белоснежные зубы, а потом вытирает руки и протягивает мне правую ладонь: – Меня зовут Эмиль.

– Очень приятно, Лера, – я подаю ему руку для рукопожатия, но он быстро перехватывает мои пальцы и подносит к своим губам, чтобы поцеловать. Его ладонь и губы теплые и влажные из-за дождя. От смущения я тут же одергиваю руку, а он продолжает улыбаться:

– Лера, откуда вы приехали? – и сверлит меня внимательным взглядом.

– Москва, – отвечаю я нехотя.

– Ну да, точно! Я и забыл, что за восточный вокзал приходят поезда из России. Только мне казалось, прибытие немного раньше…

– Я еще подругу провожала, – объясняю я, а сама уже жалею об этом. Лучше бы не провожала. Успела бы до дождя, не потеряла бы ключи от дома и сейчас уже лежала в горячей ванне с пузырящейся бомбочкой. Мечты-мечты. А в реальности – все еще холодная дождливая улица.