========== Часть 1 ==========
В Хасецу рано темнело даже в летний период, а уж зимой после четырех часов садилось солнце, зажигались редкие фонари. Вечер вступал в свои права, мягко укутывая город сначала персиковым светом заходящего светила, а после и темной пеленой. На небе загорались первые звезды, обещая прекрасное зрелище жителям острова. Было прохладно, ветер пробирал до мурашек, но после первых морозов в России родной край казался Юри самым теплым на земле. В Санкт-Петербурге холодно, непонятно какая погода, снег с дождем и градом. Прожившему всю жизнь в более устойчивом и теплом климате Кацуки было очень сложно привыкнуть к городу российских фигуристов.
В первое время жизни в Питере он постоянно простужался, давая тем самым много поводов для нескончаемых насмешек Плисецкого. Зато Виктор так мило себя вел! Ухаживал, приносил лекарства в постель. Кутал на улице в теплый шарф, заваривал крепкий чай. Готовить он, конечно, так и не научился, но исправно пытался помочь с этим своему любимому японцу. А потом Юри привык. Адаптировался. Они жили вместе уже много лет, тренировали молодежь. Виктор сменил Якова, когда тот окончательно ушел на пенсию, а Кацуки с его балетным прошлым и хореографическим образованием сменил последовавшую вслед за бывшим мужем Лилию Барановскую.
На праздники они обычно старались вырваться в Японию, в Ю-топию. Родители Юри были совсем старенькими, онсеном давно заправляла Мари. Старшая сестра не злилась на то, что делает это в одиночку, она все понимала и отпустила брата в Россию. В конце концов, как бы братишка не храбрился, было сразу понятно, что в родном городе он зачахнет.
Дорога была пустой, Юри и Виктор шли рядом, весело переговариваясь. Решили не брать такси, прогуляться пешком. Никифоров улыбался, все так же открыто, ярко, словно хотел зарядить энергией всех вокруг, поделиться своим счастьем. Юри только качал головой, время, когда любимого чемпиона хотелось спрятать ото всех, оставить только себе, заставить смотреть только на себя, давно прошло. Их чувства были проверены временем, совместной работой, соперничеством на льду, крепкой командой и множественными перелетами. Они преодолели разницу в менталитете, упреки окружающих, обвиняющие их в любви, словно это что-то плохое. Будто бы любовь может быть плоха.
Машина появилась внезапно, вылетела из-за поворота и в заносе проехала на тротуар. Юри видел ее, словно в замедленной съемке. И видел Виктора, который стоял вполоборота и даже не знал, что вот-вот случится что-то ужасное. Кацуки успел подумать, как страшна могла быть его жизнь без Никифорова, какой серой и одинокой она бы была. Он был так ему благодарен, своему любимому фигуристу, за все, что он сделал. За то, что поддерживал, помогал. За его уверенность, за чувства. За квартиру в старом фонде на Невском на двоих и собаку. За любимое дело и все те бесконечные, бесчисленные улыбки, самые заразительные и родные, которые успел подарить ему Виктор.
Сомневаться в своих действиях Юри не приходилось. Он просто со всей силы толкнул любимого человека. Наверное, столько силы он не прикладывал, даже когда на низкой скорости прыгал четверной во второй части программы. Практически с места, под восхищенные крики комментаторов. Под свист Виктора с трибуны, тогда еще его тренера. Никифоров полетел в сторону, прокатившись еще пару метров по земле и ошарашено уставился на промелькнувшую прямо перед носом машину. Туда, где секунду назад стоял его Юри. Крик сотрясал округу, тонул в визге шин, охах редких прохожих и рокоте сирен скорой помощи. Спасать, правда, было уже некого.
***
Кацуки Юри проснулся со звоном будильника, отключил его по привычке, потянулся, разминая задубевшие со сна мышцы. Вставать не хотелось, хотелось поваляться в постели подольше и съесть что-нибудь вкусненькое. Но нужно было вставать и идти на пробежку. Уже в ванной, чистя зубы клубничной пастой, Юри замер перед зеркалом с зубной щеткой во рту. В зеркале отражался он, кто бы еще там мог быть? Только вот было ему не больше тридцати. Двадцать шесть, услужливо подсказала память. Картинки прошлого, как в кино, промелькнули перед глазами.
Дворец спорта в Хасецу, юниорская программа, такая милая и такая сложная на тот момент. Юко стоит на трибуне и машет ему рукой. Тренировка, сложные прыжки под бдительным надзором тренера в Детройте. Он — надежда Японского фигурного катания! Падение. Очередное, нестрашное вроде, но встать уже не получилось. Врачи сказали — больше никакого профессионального спорта. Закончить карьеру в семнадцать лет, толком не успев начать. Университет в США, учеба-учеба-учеба. Лишь бы не думать, чтобы не было так больно. Хороший психолог, который помог справиться, консультации и тренинги, общие группы и первые успехи. Новая цель в жизни, то, что Юри действительно может делать — помогать другим. В свободное время лед, прекрасный, холодный, завораживающий, просто чтобы не потерять форму окончательно. Никаких действительно сложных прыжков, но кататься-то все еще можно. Для себя, для души. Работа с бывшим тренером и его учениками. Хороший спортивный психолог — это вам не шутки. Особенно понимающий всю подоплеку, сам варившийся в этой кухне.
Юри смотрит на себя в зеркало и не понимает, что происходит. Ему не двадцать шесть, он закончил карьеру фигуриста на пике славы, куда позже семнадцати лет. Он хореограф в России, а не психолог в Детройте. Он муж Виктора Никифорова… он… мысль неожиданно поразила его, а где же Виктор? Если Юри закончил с фигурным катанием в семнадцать, значит, он не попадал в финал Гран-при, не встречался с Виктором вживую, не пил на банкете, не просил его стать тренером. Это значило, что Кацуки не записал программу Виктора, Никифоров не приехал в Хасецу его тренировать. Они не поженились, они вообще друг друга не знали!
Юри определенно умер, и судьба, что разлучила его с любимым, дала второй шанс, новую жизнь в каком-то альтернативном мире. Но в этом мире не было самого главного, его прекрасного фигуриста. И что же с этим делать? Конечно же искать! Но вместо этого пришлось немного адаптироваться. Пришлось осваиваться. Нельзя было просто так взять все и бросить, умчавшись в Россию на поиски. Память постепенно подкидывала все новые знания, воспоминания другого Кацуки, уверенного в себе врача, твердо работающего с командой Челестино.
Постепенно он вспомнил всю свою жизнь в этом мире, не так, словно прожил ее сам, а будто бы увидел по телевизору интересный фильм про самого себя. За полгода он договорился с Челестино и передал всех пациентов другому психологу, нашел покупателей на дом, который купил всего несколько лет назад. А главное — он договорился с Яковом Фельцменом, тренером русской сборной по фигурному катанию, о работе с его учениками. Тренер искал хороший коллектив, но пока никто особо не приживался. Требовалось собрать сильную команду для чемпионов. Существует устойчивое мнение, что для получения достоверной информации о спортсмене или команде, возможности эффективного внесения изменений в их деятельность, спортивный психолог должен быть не кратковременным визитером, а полноценным членом тренерского коллектива. Кацуки с прекрасными рекомендациями, опытом работы и знанием дела изнутри был хорошей кандидатурой на место. Он был счастлив, совсем скоро увидит своего Виктора. Даже если он будет совсем не тем, кем был раньше.
Первый страх перед неизвестностью быстро прошел, Кацуки еще в начале, толком не придя в себя, сделал самую разумную вещь, на какую только был способен в том состоянии. Загуглил имя Виктор Никифоров. К его счастью и облегчению таковой в сети действительно существовал, активно вел инстаграм, твиттер и вообще всевозможные соц-сети. Улыбался с обложек журналов своей прекрасной улыбкой, выкладывал тысячи фотографий себя, катка, друзей и тренеров. Он катался аки бог — чемпион России и призер Гран-при. Был звездой своей страны, кумиром миллионов. Ничего, в сущности, не изменилось, кроме того, что Виктору было всего восемнадцать лет. Юри не расстраивался. Виктор жив, он счастлив, он катается и сияет для всех вокруг. Он молод, у него вся жизнь впереди. И Кацуки вполне мог позаботиться о нем, стоит только добраться до России.
