Все это рассказывал Леонид уже перед смертью, когда я спросил, как надо ненавидеть дочь, чтобы выдать ее за меня.

– Сказал, будет Машкой. А на следующий день Надюшу увезли на скорой. Дочка родилась недоношенная, а Наденьку не спасли. И ты знаешь, я на нее смотрел… на жену, на дочку в кувезе. И понял, какой я был дурак. Я думал, что если дам дочери имя, которое Надя хотела, хоть немного искуплю вину. Но она росла, становилась ее копией и…

Он устало махнул рукой и отвернулся. Я смотрел на человека, с которым мы любили одну женщину, и понимал, что оба ненавидим ее дочь. Это открытие потрясло меня так же, как осознание, что ночь с Надей не была сном. Что вместо нее в моей постели была Аврора, и что с этого момента вся жизнь пошла наперекосяк.

– Причина развода?

Я стряхиваю оцепенение, возвращаясь в реальность, и смотрю на бумаги в руках сотрудницы ЗАГСа.

– Не все семьи счастливы, – слышу голос жены. – Мы поняли, что не подходим друг другу…

Аврора

В руках этой женщины, сотрудницы ЗАГСа, мое будущее. Больше всего я боюсь, что придется отвечать на вопрос «Причина развода?», и отвечать честно. Потому что никто не осуждает женщин так, как другие женщины. Мои нервы натянуты, как струна. Если сейчас, спустя пять лет, я вновь услышу «сама виновата», то, наверное, совершу непоправимую ошибку.

То ли дело будущий бывший муж. Виктор Островский совершенно спокоен по одной простой причине: ему плевать. Он и пришел сюда лишь потому что я пригрозила в поисках заработка на свободную жизнь пойти по телеканалам с откровениями бывшей жены олигарха.

– Причина развода? – спрашивает женщина.

Она, наверное, должна убеждать нас не рубить сгоряча. Или ей просто любопытно.

– Не все семьи счастливы, – улыбаюсь я.  – Мы поняли, что не подходим друг другу. У нас совершенно разные взгляды на жизнь.

– Имущество?

– Разделили полюбовно, вот соглашение.

– Дети?

– Детей нет.

Если бы эта женщина в мантии знала, что мы делили постель лишь единожды, и с тех пор в моей жизни не было ни одного мужчины, она бы немедленно шлепнула печать «Свободна!». Ну или как вообще принято разводить.

Долгая минута – регистратор перебирает документы. Она кажется мне вечностью.

– Свидетельство заберете через месяц, придет уведомление.

Я удивленно моргаю. Наверное, я ожидала чего-то другого. За пять лет я так часто думала о разводе, что реальность не дотянула до ожиданий.

– Что, думала, зазвучит торжественная музыка, и вынесут торт? – фыркает муж.

Бывший.

Бывший муж.

Мне нужно выпить.

Мы выходим из ЗАГСа по привычке, вместе, но самое главное, что он сейчас сядет в свою машину, а я… я попробую добраться на метро. Мне только предстоит найти жилье, понять, как и где я смогу заработать на жизнь, а еще распорядиться деньгами, которые достанутся мне после развода. Они небольшие, но даже их можно использовать, чтобы выжить.

Островский не удостаивает меня напоследок даже взглядом, быстро идет к машине – и внедорожник срывается с места. Накрапывает легкий дождь, а я стою на ступеньках и пытаюсь осознать себя в новом мире.

В мире, где красавицу больше ничто не связывает с чудовищем.

– Когда я съехала от родителей, то в первые дни меня накрыло эйфорией, – делилась как-то подруга. – Я стояла перед океаном свободы! Можно было есть, что захочу, пить, курить на кухне, ложиться спать под утро. Потом, конечно, я пришла к овсяночке по утрам и отбою как в пионерлагере – в девять. Но до сих пор помню этот восторг открывшихся возможностей. После развода ты почувствуешь то же самое.

Она оказалась права. Я стояла на ступеньках ЗАГСа и хотела смеяться в голос. Не то чтобы кто-то запрещал мне гулять, развлекаться и ходить туда, куда хочется. Просто тень Виктора Островского, страх перед ним не давали расправить плечи.

Когда он проходил по коридору, я опускала глаза и тенью старалась прошмыгнуть мимо.

Вслушивалась в звуки внизу прежде, чем спуститься к завтраку.

Делала вид, что сплю, если он ужинал дома. Хотя это случалось редко.

Иногда у мужа появлялись постоянные девушки, и я выдыхала, но кошмары о том, что однажды он вспомнит о законной жене и потребует постель, преследовали меня пять лет. Наконец-то они закончились, теперь Виктор Островский ко мне точно не прикоснется.

***

Я иду в ближайшую кофейню и теряюсь, стоя перед витриной ярких пирожных. Никогда не была в таких кафешках. Папа предпочитал заведения гораздо выше уровнем, а экономка виртуозно готовила любые десерты. Если я хотела эклер – я получала его к ужину, если хотела немедленно – его привозили из ресторана. Милые студенческие кофейни прошли мимо меня.

А зря. Здесь довольно уютно: нежно-розовые стены с постерами, живые цветы на столиках. Я выбираю лавандовый тарт с капучино и сажусь в углу, возле окна, чтобы можно было любоваться живописной улочкой.

Пока несут заказ, открываю чат с девчонками.

«Ауууу!»

«Ты все? Чего молчишь?! Как дела?!»

Девочки волнуются. Они – мой мотиватор и якорь. Мы ни разу не виделись в реальности, но именно эти две девчонки поддерживали меня с тех пор, когда стало ясно, что отцу осталось недолго. Помогли справиться с его смертью, поддержали решение о разводе и вместе со мной переживали подготовку к нему.

«Все ок», – пишу я. – «Прошло без проблем. Сели, подтвердили заявление, подписали, сказали приходить через месяц».

«Ну это всегда так. Развод – дело недолгое, но они обязаны давать время на примирение».

«Упаси боже». – Меня передергивает даже от абстрактной мысли о примирении с Островским.

Да и о каком примирении речь? Мы даже не ссорились. Просто он ненавидел меня за вынужденный брак, а я его – за встречу в загородном отеле, которая разделила жизнь на «до» и «после».

«Девочки, я предлагаю это отметить и наконец-то встретиться в реале!».

Мое сердце начинает биться чаще. Я очень, ОЧЕНЬ хочу сходить куда-нибудь с новыми подругами. Я хочу, черт возьми, начать жить!

«Ава? Ты как?».

«Я ЗА! Только девочки, мне жить негде и нечего надеть… я собиралась сегодня подыскать квартиру, а на следующей неделе отправить за вещами курьера. Вы не знаете какой-нибудь недорогой отель? Тысяч за 7 максимум?».

«Недорогой. Ха-ха-ха. 7 тысяч. Недорогой – это 700 рублей. А за 7 предлагаю «Элит-Эдеа-Хотел». Там внизу же есть ночной клуб, можно будет там и бухнуть.»

Я быстро смотрю предложенный Ритой отель, выбираю стандартный номер и бронирую. Душа поет от приятного предвкушения праздника. И, хотя я до дрожи не люблю отели, стоит признать, что вариант с охраняемой гостиницей куда лучше непонятно какой квартиры. Мне нужна передышка.

«А какое-нибудь платье я тебе привезу», – пишет Инна. – «Нефиг тратиться на одноразовую шмотку. Тебе теперь, Аврора-в-замужестве-Островская, надо экономить».

– Ваш эклер и капучино, – улыбается миловидная официантка.

Лаванда и кофе.

Дождь и свобода.

Надежда на светлое будущее и… вера в то, что темное прошлое прошлым и останется.

Уже через час я стою посреди небольшого, но чистого номера, смотрю в окно, на оживленную улицу, неспешно тяну прохладную воду. Скоро приедут девчонки, мы наконец-то познакомимся в реальности, нарядимся, сделаем друг другу прически – и отправимся в клуб. Я никогда не бывала в таких местах, но уже успела погуглить и… выглядит волнительно. Пожалуй, мое настроение сегодня – именно танцевать и пробовать коктейли.

Но я все же немного волнуюсь перед встречей, поэтому купила бутылку шампанского. И как универсальное успокоительное, и как благодарность девочкам за поддержку. Когда они – яркая рыжеволосая Инна и не менее яркая, «тюнингованная» с ног до головы, Рита с шумным смехом поднимаются в номер – бутылка становится главным героем.

– Так, моя дорогая, – Рита осматривает меня с ног до головы, – конечно, первым делом снимаешь жилье и налаживаешь быт. А вот потом начинаешь брать от жизни все. Записываешь? Запоминай! Сделаешь мелирование и ботокс волос, потом подкачаешь губки, отрастишь коготки, сменишь гардероб и возьмешь себе путевку в Турцию. Там подцепишь симпатичного красавчика, как из фильма «365 дней»…