1 глава.

Резкая боль в мышцах пробудила девушку от глубокого сна. Эфрон закричала от непривычной боли, вспоминая вчерашние муки.

– Эфрон, перестань! – Николь де Клермон подошла к кровати девушки и стянула с неё одеяло, – вчерашний урок прошёл зря? Хочешь ещё побегать?

«Бегать?», – это слово заставило девушку молниеносно забыть о ноющих от боли ногах и одеться. Николь почти вытолкнула Алину из казармы, чтобы та снова не опоздала. Буквально за секунду до переклички Эфрон втиснулась в строй.

– А где Шнайдер?

Девушка оглядела всех стоящих, но никто не обратил на неё внимания.

– Почему я не вижу Артёма? – Лина начала отодвигать близстоящих солдат, чтобы ещё внимательнее посмотреть на присутствующих.

– Эфрон, помолчи, – Элиас толкнул девушку локтем, схватив её за плечо, чтобы поставить на место.

– Не трогай меня. Где Артём?

Элиас поджал губы и выпрямился. Кровь прилила к щекам девушки, мышцы в ногах резко напряглись, из-за страха им хотелось бежать, но лишь бы не стоять на месте. Дыхание участилось, когда капитан отделения стал ещё ближе. Он скривился в лице, подошёл почти вплотную к Эфрон и, пуская слюни во все стороны, проговорил:

– Почему Артём Шнайдер исполняет наказание, а вы, мисс Алина Эфрон, находитесь здесь?

– На перекличке, – девушка натянула улыбку и отклонилась назад, чтобы не испытывать дискомфорт от столь близкого внимания к ней.

– Живо на беговую! Через пять минут проверю.

Если бы она хоть раз думала о будущем, то, возможно, не сбежала с тренировки за любимыми булочками. И проблема была не только в усталости от армейских нормативов, а в том, что её цели и мечты никак не предполагали такой силовой нагрузки на протяжении трёх лет. Всё это выбило из колеи окончательно. Единственное, что спасало её в такие времена – это детские воспоминая о ночном патруле. Когда ей было 8 лет, Эфрон впервые за окном увидела странных людей. Мама не разрешала выглядывать ей в окно, во избежание несчастных случаев, но любопытство брало вверх. Маленькая Лина с большим интересом наблюдала за солдатом. Он сидел напротив крыши их дома и не шевелился. Её детскому счастью не было предела, когда каждую ночь, отодвигая шторы, она видела его. А сейчас девушка смотрела на командира и улыбалась. Сегодня она станет на шаг ближе к своей мечте.

– Эфрон, живо!

Она кивнула головой, и, не дожидаясь третьего приказа, побежала. Слёзы радости бежали из её глаз, когда земля уходила из-под. Это последний день, когда этот мягкий песок будет прилипать к её мокрым ногам. Лина подняла голову на чисто голубое небо и прошептала: «Спасибо». Всё, во что она верила на протяжении многих лет, бежало, рассекая встречный ветер. Эфрон так часто говорили, что она бесполезная, слабая и недостойная ночного патруля, что это превратилось в её личный двигатель. Каждый раз она испытывала невероятный страх и стыд, выходя их казармы на тренировки. Каждый раз девушка знала, что снова будет последней. Каждый раз ей приходилось делать шаги через силу. И каждый раз она благодарила саму себя за стойкость и сдержанность.

Добежав до беговой, Алина увидела Артёма. Он смотрел на небо и не двигался. Её ноги было невозможно остановить, поэтому через минуту они лежали на тёплом песке. Эфрон громко засмеялась от своей нелепости, а Шнайдер молчал.

– Ты так сильно устал, что решил помолчать?

Парень попытался подняться, но Алина положила голову ему на грудь и посмотрела на друга.

– Я просто задумался, – он закрыл лицо руками.

– Артём! – девушка повысила голос, села на колени и попыталась убрать руки друга, чтобы разобраться в его настроении.

– Ты не представляешь, как я скучаю по дому. Я так долго мечтал об этом дне, что сейчас испытываю страх.

– Страх? – Алина положила свою руку ему на руки и прошептала, – ты боишься, что они тебя разлюбили?

Шнайдер отрицательно покачал головой.

– Боишься, что они не примут тебя?

– Нет же. Больше всего я боюсь, что, вернувшись домой, их там не будет. 3 года мы совершенно ничего не слышали о своих близких. И каждый день я боялся, что они, как все вокруг, просто исчезнуть.

– Артём, я уверена, что они ждут тебя.

Парень поднялся с земли, протёр красные глаза руками и нервным смешком выдавила из себя:

– Представь, командир сейчас придёт, а мы тут стоим и ничего не делаем.

Подруга рассмеялась и медленно поднялась на ноги, отряхивая землю с колен.

– А если я заставлю тебя продолжить со мной болтать?

– Тогда я буду ненавидеть тебя всю жизнь, – проговорил Шнайдер и потрепал чёрные волосы Эфрон, а потом крепко обнял, как самого дорого человека в жизни. Он бы смело назвал эти минуты самыми счастливыми, но секунды, которые он отчитывал в своей голове до встречи с родными, перебивали всю эту радость.

– Пошли, нам ещё час, – Артём развернул подругу по направлению ветра и побежал. Алина восприняла это как вызов и целый час сбивала сухой песок, поднимая пыль. Песчинки летели в глаза уши, нос рот. Было невозможно дышать, а дорога перед глазами расплывалась из-за слёз на глазах.

Они смеялись, как в последний раз.

Уже тогда друзья понимали, что их детство закончилось, что такими свободными, как сейчас, они никогда больше не будут и что их безопасность теперь исключительно в их руках. А их выбор сегодня – выбор будущего.

– Я не умру, потому что дома меня ждёт безопасность и любовь мамы, – запыхавшись, проговорил Артём, обгоняя Алину.

– Если я умру, то ради твоего живого будущего. Ты будешь жить, потому что я буду сражаться за тебя.

– Я не сомневаюсь, – рассмеялся Шнайдер, поворачивая голову в сторону подруги и обгоняя её уже на метра три.

Солнце выглядело из-за туч, теперь песок стал прилипать ко всем частям тела. Капли пота стекали по лицу и попадали в глаза. Голова от жары начала раскалываться на множество частей, а идея о побеге из армии не казалась уже такой бредовой. Но всё закончилось и превратилось в обыденность после крика инструктора:

– Быстро остановились и на построение.

Ноги от усталости подкосились, и Эфрон рухнула на землю. Друг, не раздумывая, подбежал к ней и закинул на своё мужское плечо.

– Мне кажется, всё это вообще не твоё. Как ты будешь жить дальше? Что если тебя отправят за руины? Оттуда никто не возвращался, – Артём читал нотации, а девушка болталась как кукла и совсем не слушала. За три года ей столько советовали и даже приказывали, что сейчас Эфрон совсем перестала воспринимать это всерьёз.

– Почему ты молчишь? – Он поставил подругу на ноги перед собой.

– Я буду сражаться за тебя.

– Слушай, ты же можешь сражаться за меня и дома. Ты ведь до сих пор не освоила даже технику сражения.

– Зато мама говорила, что я везучая, – Лина широко улыбнулась и села на траву, чтобы восстановить дыхание после бега.

– Везучая ты моя, подумай хорошо, – Артём сел рядом и обнял девушку за плечи.

Они замолчали, глядя друг на друга, будто это последний день, когда они видятся. Алину окатила дрожь, когда Шнайдер сильнее прижался к ней. Ей стало невыносимо больно и грустно: она понимала, что это жест прощания.

В последние дни Артём всё больше уделял подруге внимания и даже переступал через свою терпеливость, а его взгляд стал больше отдавать жалостью, чем гордость за выбор подруги.

Если бы самый близкий человек в армии, не смотрел на девушку, как на смертника, то был бы шанс того, что она выберет другой вариант? Алина прокучивала любой исход ситуации, даже если бы все в ночном патруле умирали, то она бы не отказалась от своей мечты. Она бы никогда не смогла свернуть с поставленной цели. «Нужно идти к своей мечте, особенно, если в тебя никто не верит», – эта фраза, сказанная её мамой, будто вжилась в мозг девушки. Эфрон засыпала, просыпалась, завтракала с ней. И всё, что девушка делала после 8 лет могло либо привести к мечте, либо к ужасной моральной гибели одного упёртого и целеустремлённого человека.