Вообще-то я была уверена, что пошутила. Но в этот момент я в упор смотрела на допрашиваемого и заметила, как дернулась жилка у него под глазом. Полицейский тоже это увидел, потому что лицо у него стало суровым, а взгляд – жестким.

Кошки любых размеров не любят ограничения свободы. Да и обезьян мы все недолюбливаем.

– Весело тут у вас, – пошутил стоящий за моей спиной Алекс. – А так все невинно начиналось.

– Да уж. – Я вышла из кухни, потянув за собой храмовую собственность. – Рассказывай, как тебя угораздило сравняться с животным.

В итоге, соединив сведения, полученные в результате допроса водителя и разговора с Брендоном, мы выяснили довольно интересную вещь.

Прямо у нас под носом, в столичном пригороде, предприимчивые обезьянки организовали так называемый приют для детей-химер. Они подбирали их на улицах или выкупали у родителей. Редкие экземпляры не гнушались и похищать, правда, храмовник это отрицал, но я больше верила Брендону.

Главное, водитель упорно отказывался признавать, что их приют незаконен. По верованию обезьян, химеры уже не являлись неприкосновенными творениями божественной природы, а были порождением греха. И следовательно, их надо было или уничтожить, или взять под опеку, как животных. Так что они в своем храме делали доброе дело, заботясь о несчастных. Тот факт, что многие из химер уже считаются отдельным узаконенным видом, способным самостоятельно размножаться, то есть признанным природой, мужчину не смущало.

– Нам нужен ордер! Срочно, пока они там не запаниковали и не перебили всю свою «собственность». – После таких новостей было довольно трудно спокойно объяснять начальству, что нам надо ворваться в храм как можно скорее. Причем с документом, дающим право сунуть свой нос во все потайные места, показавшиеся нам подозрительными.

Да, я не в восторге от химер. И возможно, если бы мы познакомились с Брендоном в школе, я бы оказалась одной из тех, кто травил его… Возможно. В детстве я была еще той стервой!

Но детская травля – это одно, а превращение разумных оборотней в бесправный скот – совсем иное.

– Что значит «мало улик»?! Какой представитель? Хорошо, присылайте вашего представителя, там действительно могут быть несовершеннолетние. Главное – быстрее!

Выдохнув после разговора с начальником, я попросила полицейского доставить задержанного к нам в бюро, а сама, вместе с Алексом и Брендоном, отправилась к машине. Представитель Центра профилактики безнадзорности среди несовершеннолетних должен был ждать нас уже там, вместе с Изильдой.

Автопилот пришлось вырубить сразу, потому что я собиралась мчаться с сиреной, максимально игнорируя правила. Поэтому мы долетели до храма буквально за десять минут, молчаливые, напряженные и взвинченные до предела.

Даже представлять не хочу, что сейчас чувствует Брендон. На мой вполне логичный вопрос, почему, мышь ему поперек глотки, он не сбежал из этого храма, а маялся в нем до двадцати с лишним лет, парень лишь буркнул, что я все пойму сама. Объяснять долго.

Правда, во взгляде у него при этом четко светился другой ответ, типа «тебе не дано». И это при том, что я тут пытаюсь спасти и его, и остальных жертв борцов с плодами греховной страсти.

Вместо Изильды неподалеку от храма нас поджидал Эдик.

– Вот, – протянул он мне дрожащей рукой бумагу с печатью прокурора. Ордер на обыск. – Отец велел мне присмотреть, чтобы политических проблем не возникло. Все-таки храм, да еще другого рода, пресса может из этого мощный скандал сделать.

– Скандал я сама смогу сделать. Мощнейший, – пообещала я, едва заметно кивнув хрупкой пожилой даме, вышедшей из машины вместе с Эдиком.

– Ты, главное, не слопай половину служителей, – хмыкнул Алекс, быстро шагая рядом со мной к храму. – А то у тебя взгляд уж очень хищный.

– Да, время обедать, – с усмешкой мурлыкнула я и оскалилась, имитируя дружелюбную улыбку выбежавшему нам навстречу храмовнику. – А мы к вам. Полюбоваться на ваши конюшни с кентаврами и бассейны с русалками. Сразу покажете или в «горячо-холодно» поиграем?

Мужчина нахмурился и завертел головой в поисках поддержки, но тут наткнулся взглядом на прячущегося за нашими спинами Брендона. Я специально велела ему прикидываться тенью до последнего, чтобы быть контрольным укусом в шею. И ведь сработало!

Обезьян побелел под цвет своей одежды, сообразив, что выиграем мы довольно быстро. И побежал, шустро так, подхватив полы своей хламиды, словно мы за ним гнались.

Вот только гоняться за всеми служителями храма мы не собирались, это не наша забота. Мы – убойный отдел и обыск проводим из-за трех трупов, а всякая незаконная рабовладельческая деятельность совсем не наша юрисдикция. Вот если сейчас найдем несовершеннолетних, права которых ущемляют, тогда дама из Центра активируется. И группа захвата загорает под весенним солнышком неподалеку, чтобы сразу выскочить и всех тут повязать.

А мы? Мы просто так, мимо проходили.

Правда, проходить мимо я собиралась шумно, с душой, открывая двери с ноги. Алекс с Эдиком рванули к русалкам, а мы с Брендоном – в конюшни.

Лошадей в храме было много, конюшен тоже. Целых три. Но кентавров держали в четвертой, которую я в одиночку ни за что не нашла бы. Она была отгорожена от третьей свалкой сена, и, не знай, где потайная дверь, можно было бы поверить, что дальше так сено и валяется. А на самом деле там пряталось четыре стойла с кентаврами. Три мальчика и одна девочка. Все, как на подбор, несовершеннолетние.

– А взрослых нет? – уточнила я у Брендона, пока дама из Центра охала и ахала над «бедными малютками», а группа захвата, ворвавшись через ворота, быстро оцепляла все здания.

Бегающих вокруг храмовников я старательно не замечала с самого начала нашей экскурсии. Игнорировала попытки кого-то из главных по храму обратить на себя внимание и помешать нам прогуливаться там, где хочется. И толкающихся вокруг конюхов, мрачно обещающих нам небесные кары и природные катаклизмы, тоже воспринимала как фон, агрессивный немного и нерегулируемый по громкости.

После того как мы добрались до кентавров и на территорию храма ворвалась толпа полицейских, всем стало резко не до нас.

– Взрослых держат в другом месте. – Брендон, не скрываясь, наслаждался зрелищем массового погрома. Любовался, стараясь ничего не пропустить, даже не глядя в мою сторону. – Нас мало. Только те, кто задолжал храму и подписал их документы. Остальных якобы выпускают, но я предпочел остаться. – Парень наконец-то повернулся ко мне. Его глаза снова были птичьими, вот только мне, львице, стало неуютно от этого взгляда. – Мне кажется, они отпускают сразу в новую жизнь, минуя эту. Зато после подписания документов можно получить среднее образование. Высшего, правда, химерам не положено…

Глава 4. Когтистый подопечный

Изъять у храма несовершеннолетних химер удалось без проблем. Центр забрал их всех, более тридцати оборотней. И кентавров, и русалок, и еще много других ребят, находящихся в человеческой ипостаси, поэтому их вид, вернее смесь видов, осталась для меня загадкой.

А вот со взрослыми возникла юридическая трудность. Как раз из-за документов. Долговые расписки были на такие суммы, что у всех организаций, попытавшихся прославиться как спасители и сделать себе на этом рекламу, при виде ноликов на конце начиналась паника. Но мы не теряли надежду. Ведь шли только первые сутки акции «химеры по штуке в одни юридические руки», и что будет через неделю – неизвестно.

Брендона мы после разгрома храма гордо привезли в офис, оформив как «проходящего по делу о массовом убийстве». До окончания рабочего дня он просидел у нас в отделе, на диванчике. Его даже осмотрел врач, прямо у нас, эдак ненавязчиво.

Стол Изильды располагался так, что ей самой волей-неволей пришлось наблюдать за осмотром, а я заметила врача, только когда он произнес:

– Можете одеваться, молодой человек. Вы в полном порядке.

Вот тут я оторвалась от документов и с интересом изучила нашего спасенного, а потом снова уткнулась в бумаги.