– Смотрит все время вот так, – он посмотрел исподлобья.

– А может он шпион, а? – предположил кто-то.

– Ага, и всех нас убьет.

– Почему же я до сих пор вас не убил? – не удержался Рэйт; по правде говоря, он и сам удивлялся этому факту.

– Слушай, а давай поможем ему раскрыть способности, а? Ну, как в фильмах.

Все с энтузиазмом подхватили идею. Жалкое это было зрелище: они и обычно-то относились к тихому скрытному Рэйту крайне враждебно, а сейчас, объединенные общей бедой, обрушились на него с двойной яростью. Будто он сам был не человек. Будто и его не ждала та же участь, что и всех.

Одна из девушек подошла и дала Рэйту по уху. Было больно; он вздрогнул и с ненавистью на нее воззрился.

– Что тебе от меня надо?

Впрочем, он остался без ответа. Ее схватил за руку тот парень-инициатор дискуссии.

– Ну, ну, спокойно. Не в классе же, – его лицо исказила мерзкая ухмылка.

Раздражение на лице девушки сменилось понимающей улыбкой.

У Рэйта по спине прошел холодок. Может, уйти с уроков раньше?.. Нет, они все равно не откажутся от своей задумки; это их только раззадорит. Устроят еще на него охоту…

Вслед за холодком его захлестнула ярость. «Да кто они такие. Кем они себя возомнили в сравнении со мной. Я не только не ниже их; я выше. Если они ставят свой социальный статус превыше моих внутренних качеств и творческих способностей, они просто ничтожества».

Рэйт вздохнул. Он уже знал, чем это кончится.

Когда он вышел из школы, на заднем дворе его уже поджидала группа людей. Он не спеша направился к ним, изо всех сил стараясь ровно дышать.

Без всяких предисловий, к нему подбежала та самая девушка, намереваясь дать под дых. Однако он успел уклониться, изо всех сил толкнув ее в толпу. В это время откуда ни возьмись за спиной у него появился парень; он ударил Рэйта по затылку и толкнул ногой в спину, так, что у того хрустнул позвоночник, прогнувшись.

– Ты на кого руку поднял, дерьма кусок? – спросил парень, пока тот, потеряв равновесие, падал на землю.

– Смотрите-ка, какой агрессивный. Еще и дерется. Тебя не учили, как себя в цивилизованном обществе вести? – спросил тот, кто это все затеял, и пнул ногой лежащего Рэйта.

Лишь чудом он успел свернуться до пинка, так, что тот пришелся ему по спине. Попади он по ребрам…

Однако сдаваться Рэйт пока не собирался; тем более, что злость настолько захлестывала его, что ему хотелось поскорее ее выместить. Стоило обидчику отвести ногу назад, как лежащий, не дожидаясь следующих ударов и из-за прилива адреналина не обращающий внимания на боль, стремительно откатился в сторону, изо всех сил оттолкнувшись от земли руками и ногами. Затем так же резко он вскочил на ноги – не прошло и секунды; в прыжке он развернулся назад, чтобы предотвратить новый возможный удар.

Однако его враги смотрели насмешливо.

– Чего, уже сбежать собрался?

Рэйт отрицательно помотал головой. Он уже давно заметил большую толстую палку, валявшуюся неподалеку от дерева, рядом с которым он теперь стоял. Это была, видимо, сломанная ураганным ветром ветка; она была совсем свежая и достаточно толстая в обхвате.

Он стал пятиться к дереву. Главарь группы зло захихикал и быстрым шагом пошел к нему. Рэйт скакнул к ветке, схватил ее и уставился обидчику в глаза.

– П-ф-ф, ну что за уродец. Так нечестно, – сказал тот. – С тобой люди поговорить хотят, а ты за палки хватаешься, человек первобытный… – он прыснул.

– Да его в зоопарке держать надо! – со злой ухмылкой воскликнула неугомонная девушка.

Лицо Рэйта оставалось каменным.

– Нормальные люди так переговоры не ведут, – сказал он. – Так что, полагаю, я имею право взять палку, имея дело с погаными собаками.

– Да ты как, ублюдок, со мной разговариваешь?!

Зачинщик теперь разрывался между двумя опциями. С одной стороны, ему теперь очень хотелось разодрать Рэйту глотку. С другой же – он понимал, что палка – вещь нешуточная.

– Я смотрю, вы задумались? – усмехнулся Рэйт, покручивая палку в руках. – Что, страшно стало?

Он сам не знал, куда его несет. Но слова и действия врагов эхом отдавались в голове; он должен, он обязан был ответить. Иначе это еще долго будет мучить его.

Это было последней каплей. Не желая казаться трусом в глазах товарищей, еще и подзадориваемый девушкой – «давай, задай ему жару» – главарь стал не спеша приближаться к Рэйту. В конце концов, этот слабый ублюдок не сможет ничего сделать ему, безоговорочному лидеру.

Подойдя совсем близко, он резко сорвался с места, намереваясь вырвать палку из рук противника. Однако он напрасно надеялся взять неожиданностью: Рэйт давно уже предвидел такой поворот. Поэтому последний попросту отпрыгнул в сторону, а затем со всей силы ударил палкой по ногам соперника.

Того, что произошло дальше, он не ожидал. Палка переломилась надвое; внезапный визг парня был слышен, наверное, и за пределами школьного двора. Он валялся на земле и не переставал орать.

Из-за этих пронзающих голову звуков Рэйт даже не смог почувствовать триумф. Внезапно его охватил страх: если там что-то серьезное – а судя по всему, трещина или даже перелом точно есть – его исключат. И посадят. Хотя он даже не виноват. Но кому это объяснишь…

«Ну почему. Почему я вечно во что-то влипаю». Он стоял и не знал, что делать – лицо начинало гореть. Остальные тоже растерялись; затем один из группы подбежал к лежащему.

– Что, что с тобой?!

– Скорую вызывай, идиот… – сдавленно прошипел тот.

Этот случай обошелся матери Рэйта штрафом. Было долгое разбирательство; разумеется, Рэйта признали зачинщиком – одноклассники постарались описать злостное нападение во всех красках. Спасла его от колонии только справка от психиатра.

Тот день он запомнил на всю жизнь. Поначалу он и вовсе не хотел приходить домой – это было приговором. Однако затем он вспомнил, что у него остался незаконченный рисунок, который явно стоил завершения. Да и где он будет жить; и даже умереть он не может…

Узнав о произошедшем, мать орала. Да еще как орала. Что Рэйт – агрессивное животное, бандитская рожа; хочет ее смерти, позорит ее, лучше б не рождался и все в этом духе. Но больше всего ее, конечно же, задело то, что из-за этого штрафа она не сможет поехать в отпуск. Это было непростительно: она оттаскала Рэйта за волосы, била его по лицу. А потом он невольно вскрикнул, когда она задела спину. Потребовав задрать рубашку и увидев ужасный синяк, она мгновенно изменила лицо. Из ее глаз чуть ли не брызнули слезы; она завыла, причитая «бедный мой сын» и все в этом духе. Рэйт только нервно сглотнул и с ужасом ожидал, что будет дальше. Она выбежала, вернулась с мазью. В следующую секунду она уже втирала мазь Рэйту в спину, то всхлипывая, то вновь проклиная его; во время ругательств она давила очень сильно, и он еле-еле сдерживался, чтобы не вскрикнуть опять.

Не суждено было Рэйту в ту ночь уснуть. Его захлестывал целый поток чувств; внутри будто образовался пустой канал, по которому свистящим пронизывающим ветром гуляло безнадежное отчаяние. Он не понимал, зачем это все надо.

Не в силах больше терпеть, он встал. Оделся и вылез в окно – благо, жили они на первом этаже. Вывез из гаража что-то вроде мотоцикла – только был он бесшумным и передвигался, не касаясь земли. Он доехал до небольшого парка рядом с их домом, приложил палец к идентификатору – все официально зарегистрированные граждане вне зависимости от времени суток имели туда доступ; оставил средство передвижения и вошел.

Пройдя немного, он оказался в небольшом лесу. Ветер шелестел кронами деревьев; вокруг тишина, а небо, на фоне которого изредка пролетали опадающие листья, казалось красным.

Тут уже Рэйт не сдержался. Упав на влажную осеннюю траву, он зарыдал в голос.

«Как же я хочу, чтоб они все сдохли!!! Все, все, все!!! Все!..» – он кричал в мокрые листья, колотя руками по земле. «Сдохли…»