На язык homo sapiens перевел и обработал Юрий Аркадьевич Манаков

Туда, туда,

Где Изанами

Читала моногатари Перуну,

А Эрот сел на колена Шанг-ти,

И седой хохол на лысой голове бога

Походит на снег, на ком снега,

Где Амур целует Маа-эму

И Тиен беседует с Индрой,

Где Юнона и Цинтекуатль

Смотрят Корреджио

И восхищены Мурильо,

Где Ункулункулу и Тор

Играют мирно в шахматы,

Облокотясь на руку,

И Хокусаем восхищена Астарта,

Туда, туда!

Хлебников В. 9 мая 1919,1921–1922

Самая длинная ночь

Перед службой Чуга сказал:

– Сегодня наша последняя ночь на границе. Завтра поедем ко мне домой. Ты – в отставку, я – в запас.

На службе всё равно, что погулять, только на поводке и долго. Осенью и весной ночью прохладно, а зимой ещё и холодно. И бдить надо, чтобы никто на нас не напал. Медведь какой-нибудь или стая голодных волков. Медведей зимой я не чую, спят что ли? А волки всё время где-то рядом. С Чугой я никого не боюсь. Рядовой Чуга хороший, он говорит, что я не военная функция, а друг, товарищ и брат. У Чуги в другой жизни есть брат и сёстра. Товарищей полная застава, а друзья недавно дембельнулись.

– Мир побдит, побдит войну,

Мир побдит, побдит войну,

Мир побдит, побдит войну –

Лысых замуж – не берут! –

любил напевать Бурков.

Что-то вспомнилось по поводу слова «бдить».

– Бдит бандит – пограничник мирно спит, – говаривал вечно хмурый Бурков, младший наряда проверки. Чуть ему руку не откусил после незаметной команды Чуги. Жаль, что не достал.

– Бздит бандит – пограничник строго бдит, – поправился Бурков.

Шутник. Гамлету повезло больше, чем мне – он замполита за руку тяпнул. Гене и Гамлету благодарность.

Бандитом меня звал инструктор. И кобельером.

Выкинул его имя из памяти. Предавших меня я больше не узнаю.

Принципиально.

Но помню. Память у меня хорошая.

Намаялся он со мной. И я с ним. Учёба – тяжкая работа.

Поясняю для себя, а то забывать стал: на заставе в Отделении Собаководов (или как сами шутят собачники – СС – Служба Собак) есть инструктор, вожатые и, конечно, суровые псы-защитники.

– А что, – говорил Бурков, – есть КП-СС, ОБХ-СС, а вы чем хуже – Погран-СС? Было же время, что когда ввели знак отличия Герой Советского Союза, на оборотной стороне медали «Золотая звезда» было написано – «Герой СС».

Инструктор – сержант (младший, средний, старший, особо выдающимся инструкторам дают при увольнении старшину или даже прапорщика) – командир отделения СС. Он полгода учит командам молодую собаку в пограничной школе инструкторов службы собак. Вожатые получают обученного пса. Солдаты отделения – это вожатые служебных собак. Ефрейтор – старший вожатый. На втором году службы все вожатые – старшие. У вожатых собак Сборы в пограничном отряде две недели и после окончания учёбы вожатых – вперёд на охрану ГГ – Государственной Границы.

Офицер-собачник из отряда бдит за собаками и собачниками и пару раз в год приезжает на каждую заставу с проверкой.

А все вместе и каждый по отдельности собачники – это кинологи, киники, циники. Как говаривал С. Довлатов: «Цинизм предполагает общее наличие идеалов. Преступление – общее наличие законов. Богохульство – общее наличие веры.

И так далее.

А что предполагает убожество? Ничего».

У нас, зачитал приказ начальник заставы, общим для всех бойцов заставы является приказ № 0130: туда через границу никого не пропускать – загрызать или пристреливать, если не можешь задержать. Кто просочился оттуда – тех ловить. Не знаю, какой номер приказа был во времена легендарного Карацупы, но подавляющее большинство задержанных нарушителей его Индусами шли отсюда туда.

На городской заставе был случай. Молодые бойцы – ещё и месяца не прошло после учебки – бдили с вышки, с которой просматривалась гранитная набережная. Вдруг нарушитель посреди белого дня спрыгнул с парапета на заснеженный пляж и дальше по льду побежал на сопредельную территорию. В лёд метрах в ста от берега было вморожено два ряда колючей проволоки-системы на столбах. От вышки до нарушителя метров триста. Один боец с вышки сразу стал стрелять, другой слез с вышки и побежал на перехват. В зимней форме одежды. Потом три дня не мог говорить. А я бы враз догнал.

Две пули попали в нарушителя ГГ, когда, накинув пальто на колючку, он пытался перелезть через второй забор: одна пуля в каблук, другая в спину. Наповал. А выпустили они 109 пуль. Журналистом оказался беглец. После этого происшествия у вышки на городской заставе появился третий боец – с собакой.

Последняя ночь запомнилась. В полночь сменили Гену с оболтусом Гамлетом. Поругались с баскервилем немного, негромко, пока старшие по трубке докладывали о «сдал-принял». Морозная была ночь, хрустящая, с трескучими выстрелами лопающегося льда. Непривычные новенькие к ледяным подвижкам реки падают, вскидывая автомат – думают, по ним одиночными выстрелами или очередью кто-то стреляет. Просто лёд очень громко лопается в сильный мороз.

На той стороне Реки-границы выли волки, с нашей стороны им отвечали деревенские дворяне. Меня что ли провожают?

Меня тут все знают. Уже седьмая зима. Спина провисла, кости побаливают, да и хватка уже не та. С предпредыдущим инструктором Гошей Кошечкиным, когда зимой ещё дозором по середине Реки ходили, устраивали напротив их фабричной деревни небольшое представление. Обычно показывали ОДЦ – обще-дисциплинарный цикл – «сидеть», «стоять», «лежать», «ко мне», «голос», «служу Советскому Союзу» и в конце команда «жарко». Унизительно выступать перед супостатами, но ничего, привык. Во как умеем! Да и размяться приятно после однообразной ходьбы. По команде «жарко» нужно с разбега с младшего наряда аккуратно сдёрнуть шапку и потрепать её. Хотя я на длинном поводке – пусть поймает меня! А пусть назло врагам себе уши отморозит!

Вражины разных возрастов, как обычно, радостно хлопали и кричали после моего выступления. Дозорная тропа проходила метрах в двухстах от сегодняшней службы. Столько же было до другого берега. Сейчас там нет никакой тропы. Символично.

Но когда-то мы с Фабрикой друзьями были. Фабричные на нашу сторону за хлебом на лодках ходили, а наши колхозные мужики в уборочную к ним за водкой «Ханжой» плавали. У прачки заставы до сих пор там сестра замужем. Говорят, скоро опять дружить с ними против кого-нибудь будем.

Не обошлось без недоразумения. Младший наряда решил пописать. Обычное дело. Через каждый час несения службы обход участка и оправление маленькой нужды. Я-то отмечаюсь почаще. Чтобы знали. Кругом тысячи запахов, и моё письмо тоже столбит территорию. Что пописал, что написал – значит, передал сообщение: кто, где, когда, почему. Почта такая.

Загадка: сорок одёжек – часть на застёжках, часть без застёжек – кто это? Всегда мрачный рядовой Сивка-Бурков придумал. Кто отвечает – хиппи, кто говорит – цыганка, кто говорит – тинэйджер. А это ЧГ – часовой границы зимой.

На солдатскую форму с тёплым фланелевым бельём и свитером (не положен) ЧГ надеваются ватные штаны и на плечи накидывает другие ватные штаны; затем бушлат; потом надевается шуба, лучше кавалерийская: у неё разрез от пояса – удобно ноги оборачивать; на ногах – шерстяные носки (не положены), до семи портянок, валенки; на голове – меннингитка или пилотка (не положены), на ней большая шапка-ушанка. Поверх натягивается белый зимний маскировочный халат из двух половинок: штаны и куртка. На концах рукавов маскхалата пришиты полости-рукавицы для варежек-шубенок из овчины. В шубенках трёхпалые фланелевые рукавицы. У некоторых шубенки на резинках, как у детей и деменционных стариков. На мне-то всего лишь две байковые попоны да двое байковых чулок на верёвочках. Сегодня минус тридцать три, ниже тридцати пяти градусов нас не берут. Люди в самые морозы без собак границу охраняют.