Комната была не просто в лучшем состоянии, сразу видно, что за ней регулярно ухаживают. Старенькие обои выглядят чистенькими и не потеряли свой желтоватый цвет, даже мелкий цветочек вполне различим. Шторки не желтые как у нас, а всего лишь бежевые. Даже кровати и шкаф выглядят намного приличнее и ухоженнее. Стол так вообще загляденье: накрыт простой сразу видно старой тканью, но зато ткань обработана и по краям ручная вязка. Очень красиво. Только самые замечательные люди могли сделать из такой убогости и нищеты конфетку!

— Привет! — заикаясь, поздоровалась девушка.

— Не бойся! Это моя подруга Мела! А это Френ, — познакомила нас Кейт. Мне почему-то стало очень приятно, когда она назвала меня подругой. Нет, у меня и раньше были подруги. Но это было давно и не серьезно. Сейчас же, когда я была вынуждена резко повзрослеть, я оценила в полной мере отсутствие настоящего друга.

— Очень приятно! Давай не будем напрягать Френ. Пока я ей не нравлюсь, — успокаивала я Кейт. Френ же ни на секунду не расслабилась и продолжала смотреть на меня очень настороженно.

— Ты уже все приготовила? — переменила я тему.

Мы прошли к столу и начали занятие. У Кейт действительно были большие проблемы не только с черчением, но и с написанием. Как она умудрилась приспособиться писать, когда одна рука недействующая совсем? Она просто герой! Мы долго приспосабливались друг другу, смеясь над комичностью ситуации. Но спустя некоторое время решили, что я буду отмерять все размеры, передвигать линейки, а она уже своей рукой будет проводить линии. Так мы и выполнили ее работу.

Все это время за своей спиной я ощущала удивленный взгляд. Мои действия явно приводили Френ в замешательство. Но это я рассматривала как хороший признак — так несколько раз посмотрит, что я не такая как другие с моего этажа, и возможно мы и с ней тоже подружимся!

— Расскажи мне о Заке! — оказалось, тяжело произнести его имя, — Чем именно он болен?

— Я не знаю, как точно называется его заболевание. Сама понимаешь, у болезней такие страшные названия, что быстрее язык сломаешь, чем произнесешь.

— Ну, а смысл ты знаешь? — как она не могла знать смысла заболевания своего парня?

— Это очень редкая болезнь. У него постепенно атрофируются мышцы и скоро он буде прикован к инвалидному креслу, а потом вообще не сможет вставать с постели, — горько рассказывала Кейт. Сердце разрывалось от таких новостей, но чем я могла ему помочь? Ничем!

— И что нет ни единого способа ему помочь? Даже приостановить это? — возмущалась я.

— Такие вещи если и лечатся то, только в очень раннем возрасте. Сейчас уже поздно!

— А почему его не лечили маленьким? — возмущению не было предела.

— Государство не дает деньги на таких как мы! — лицо Кейт искривилось в улыбке отчаяния. Это даже сложно назвать улыбкой, скорее ухмылка. А глаза стали еще грустнее.

— Он тоже здесь с самого рождения? — задала я глупый вопрос. Кейт лишь мельком глянула на меня как на идиотку и ничего не ответила. Да, мне уже и не был нужен ее ответ! Я все поняла сама.

— Ладно. Поздно уже. Я пойду! Если что, зови! Всегда рада помочь! — попрощалась я. После этого разговора вряд ли я была способна еще на что-то! Мне не хотелось ничего: ни есть, ни спать, даже слез не было! Меня охватило чувство, что я была сильно загрязненной кастрюлей, которую только что тщательно вычистили металлической щеткой, ободрав все внутри и оставив после себя только пустоту. Не было ничего.

Я на автопилоте дошла до комнаты и просто рухнула на кровать. В таком бессознательном состоянии Камра видела меня впервые.

— Сломали! Ничего страшного! Скоро привыкнешь! — приободряла меня Камра неизвестно от чего. Только через пару дней я поняла, что она имела в виду. Кейт же рассказывала мне, что эта троица вытворяет с девушками. Вот Камра и подумала, что и меня они уже прибрали к рукам. Не тут-то было! Я им живой не дамся! Могут не надеяться! Тем более, что они пока еще меня обходят стороной.

На следующий вечер была очередь Зака. Я шла к нему с каменным лицом, а внутри бушевал ураган, меня трясло. Я ужасно боялась выдать свои чувства и потерять одновременно и подругу и его. «Спокойно! Ты просто ему поможешь с уроками!» — твердила я себе, подходя к двери. Я даже задержалась на пару минут у двери в нерешительности. Конечно, в силу своей болезни он ждал меня в комнате, а не как Кейт снаружи. Я постучалась.

— Входите! — отозвался бархатный голос Зака. Я набрала полные легкие воздуха и с первым ударом сердца толкнула дверь. Комната не особо отличалась от моей. Только стены были заклеены постерами различных музыкальных групп. Среди них я узнала Rammstein, Rasmus и Nightwish. Мне тоже нравятся эти группы, но я их слушаю только из-за хорошего ритма. Под нее можно свободно побеситься, выпустить пар и побегать. А вот зачем парням с такими заболеваниями слушать такую музыку, для было не понятно!

— Нравиться такого рода музыка? — не удержалась я от любопытства.

— Да! — лаконично ответил Зак, — Тебе что-то нужно?

— В каком смысле? Я задаю лишние вопросы? — удивилась я. Наверное, он почувствовал мои к нему чувства и теперь желает держать дистанцию. Что ж, я его понимаю!

Меня, честно говоря, немного обидел такой его ответ, поэтому я опустила голову. Я не хотела выдать своих чувств.

— Я не про вопросы. Я про занятие. Тебе здесь будет удобно? — он смотрел на меня как-то странно. Я никак не могла понять по его взгляду, что он испытывает в данный момент. Я опустила глаза на пол и стала разглядывать пошарканный рисунок линолеума. Для мальчишек в комнате было довольно чисто и уютно. На столе лежала ткань с такой же обработкой краев, как и у Кейт. Еще бы она сама, наверное, и делала это для него. Я бы для него тоже научилась делать все что угодно! Я тяжело вздохнула, сердце глухо ударилось о ребра, и прошла к столу. Чисто случайно мой взгляд упал на стену по правую руку от стола, ту в которой была входная дверь.

Единственное свободное место на стене, прямо над дверью, было занято книжной полкой. Я немного присмотрелась и поняла, что многие книги о живописи, скульптуре и архитектуре. Зато другая половина полки была занята книгами о автомобилях. Какие из них читал Зак, я не знала. Мне очень хотелось выяснить это, но по всей видимости он не был настроен на разговоры.

В комнате также находился его сосед. Но он не изъявил желания познакомиться, да и я не горела желанием. Не до него мне было. Я и так еле-еле держала себя в руках.

С Заком мы занимались намного меньше, чем с Кейт. Оно и понятно. У Кейт только одна рабочая рука, а у Зака плохо или хорошо, но обе. Он оказался способным учеником. Мы достаточно быстро выполнили его задание.

— А где у тебя циркуль? — спросила я, когда вдруг не обнаружила его на столе. Мне жутко захотелось хотя бы на мгновенье отойти от него и глотнуть свежего воздуха, воздуха, который не пах им! Не удалось!

— Он в верхнем ящике стола с твоей стороны, — абсолютно спокойно ответил Зак. И хотя его голос был спокойным, я кожей чувствовала витающее в воздухе напряжение.

Я не особо радуясь тому, что встать не удалось, открыла ящик. Но не верхний, а средний, конечно, я сделала это специально. Мне ужасно хотелось узнать о нем побольше. Но это не так просто, учитывая, что он парень моей подруги, и сам о себе ничего не рассказывает. Каково было мое удивление, когда я там обнаружила дощечку, распиленную вдоль и поперек, а рядом набор для резьбы по дереву. Меня искренне обрадовало такое открытие. Значит, он талантливый художественный человечек, который несмотря ни на что, двигается вперед.

— Это твое? — восхитилась я.

— Да. Так баловство! — пренебрежительно ответил Зак. Но мне было понятно, что это была лишь попытка скрыть свою безумную скромность!

Понятно было, что он не хочет говорить об этом. Я сразу закрыла этот ящик и все-таки достала циркуль. Мы продолжили занятие.

Кто бы знал, как тяжело мне далось это обучение! Со своими более обостренными чувствами я ощущала буквально все: его тепло, его запах, каждую нотку его голоса, каждое его движение и ерзанье. Его запах просто будоражил мою кровь, заставляя постоянно сглатывать слюну. Я чувствовала маленьким ребенком, перед которым положили конфетку и не дают. Верхом безумия били прикосновения. Чтобы правильно поставить ему руки мне пришлось к нему прикоснуться. Боже, как нежна и тонка его кожа, как упоителен его запах. Голова шла кругом, особенно от приятного тока по рукам.