– Я ошибалась, – тихо сказала Александра.
– Ошибалась? – искренне удивилась Елизавета Христиановна.
– Барыня, коляска готова, – донесся голос Насти из-за двери.
– Бери пример с сестры. Подарила бы мне внука, и в голове всякой дури по уменьшилось бы, – сказала Елизавета Христиановна и развернулась чтобы уйти.
– Зачем он вам? – спросила Александра поднявшись и делая вид, что уже встает.
– Дети родителям нужны, для продолжения рода и дальнейшей опоры в старости, – ответила Елизавета Христиановна.
– Для продолжения нашего рода у нас Владимир есть, – ответила Александра пряча улыбку. Екатерина тоже еле сдерживала смех.
– Третий десяток, а все, как дети малые, – сказала Елизавета Христиановна, махнула рукой и стала выходить из комнаты.
– Мамусечка, мы вас очень любим, – одновременно сказали Александра и Екатерина.
– А ну вас, – донесся из коридора голос Елизаветы Христиановны.
Александра с Екатериной рассмеялись, посмотрели друг на друга и одновременно упали на подушки, накрывшись одеялом с головой.
Александре шел двадцать первый год, Екатерине было двадцать три, сестры были очень похожи, среднего роста, стройные, с вьющимися темно-русыми волосами, только у Александры глаза были зеленые, как у матери, а у Екатерины карие, как у отца.
Елизавета Христиановна вышла на улицу, снег уже не шел, она вздохнула свежий воздух полной грудью, села в коляску и поехала на Воскресный базар проверить работу своих питейных заведений.
Зайдя в бар, где уже за столами сидело несколько завсегдатых посетителей, Елизавета Христиановна, не обращая внимания, сразу направилась в свой рабочий кабинет.
– Доброго утречка Елизавета Христиановна, – басистым голосом, сказал стоявший за стойкой бармен, вытиравший посуду.
– Степан зайди ко мне, – строго сказала Елизавета Христиановна, пройдя мимо и даже не посмотрев на бармена.
Степан, чей вид, никогда не вызывал ни у кого из посетителей желания вступить с ним в полемику, махнул рукой официанту, чтоб тот посмотрел за барной стойкой, а сам молча пошел следом за хозяйкой.
– Степан, сейчас должен прийти господин Филатов Дмитрий Львович, проводи его ко мне без промедлений и заодно проследи, чтобы никто не позволил ничего вольного в его адрес, и сразу потом принеси кофе, – сказала Елизавета Христиановна снимая шубу.
– Так понятное дело. В первый раз что ли? – ответил Степан, поглаживая свой фартук.
– Ну все иди, – сказала Елизавета Христиановна и села за большой стол, стоявший возле окна.
Какое-то время Елизавета Христиановна смотрела в окно, наблюдая, как постепенно оживает жизнь на базаре, занесенном снегом, и с ее места хорошо были видны еще два ее кабака. Потом она открыла амбарную книгу, почему-то тяжело вздохнула и начала, что-то в ней проверять, подсчитывать и записывать.
Через полчаса в кабак вальяжно вошел купец первой гильдии Филатов Дмитрий Львович. Он осмотрел бегло весь кабак и остановил свой взгляд на Степане.
– Елизавета Христиановна у себя? – спросил Дмитрий Львович Степана, осматривая того снизу вверх.
Внушительная разница в росте между Степаном и Филатовым ничуть не смущала последнего.
– У себя! Ждут Вас, – ответил Степан, опять махнув полотенцем официанту, чтобы тот присмотрел за барной стойкой, а сам поспешил проводить Филатова до двери кабинета Елизаветы Христиановны.
Постучав в дверь и тут же открыв ее, пропуская вперед Филатова, сообщил о его прибытии.
Увидев вошедшего Филатова, Елизавета Христиановна встала из-за стола и направилась навстречу.
– Несравненная Елизавета Христиановна, теперь я понимаю почему вы здесь обитаете, – широко улыбаясь сказал Дмитрий Львович.
– Почему? – искренне удивилась Елизавета Христиановна.
– Чтобы годы, вас не нашли! – объяснил, рассмеявшись Дмитрий Львович.
– Да полноте вам, я думала, что вы о чем серьезном, а вы все шутите, – отмахнулась рукой немного смутившаяся Елизавета Христиановна.
– А я и не шучу, сколько лет вас знаю, а вы все такая же, – сказал Филатов, поцеловав руку Елизавете Христиановне.
Затем сняв с себя шубу, огляделся куда ее повесить, Елизавета Христиановна хотела уже забрать ее у Филатова, но тот увидев в углу вешалку, остановил жестом руки, что сам ее повесит.
В другом углу комнаты стоял небольшой столик и два кожаных кресла, куда Елизавета Христиановна и предложила присесть. Только устроившись в креслах, в дверь раздался стук, дверь открылась и вошел Степан, держа на подносе кофейник, две чашки, сахарницу и маленький кувшинчик со сливками.
– Спасибо Степан, можешь идти, – сказала Елизавета Христиановна, как только тот поставил поднос на столик.
– Может чего по крепче принести? – спросил на всякий случай Степан.
Филатов улыбнулся.
– Если, что понадобится я тебя позову, а сейчас ступай, – ответила Елизавета Христиановна, после чего Степан вышел.
– Где вы их только находите? – спросил Дмитрий Львович.
– Кого? – разливая кофе по чашкам, спросила Елизавета Христиановна.
– Да работников своих, я подле них чувствую себя «дядькой Черномором» – поглаживая свою бороду, пояснил Дмитрий Львович.
– Даже не знаю, как-то само-собой получается, – ответила, улыбнувшись Елизавета Христиановна, протягивая чашку Филатову.
– О горячий кофе, это замечательно, – потирая руки сказал Филатов.
– Я, конечно, из тех побуждений, что «Королю виноделия» предлагать его же товар, как-то не с руки. Но если чего по крепче, водки или коньячку? Я Степана позову, – уже вставая с места предложила Елизавета Христиановна.
– Спасибо, не надо, дел с утра безмерное множество, – делая глоток кофе, и показывая рукой сесть обратно, сказал Дмитрий Львович.
Елизавета Христиановна вернулась в прежнее положение.
– Вы прекрасно знаете, что я здесь, потому что, был дружен с вашим покойным супругом, и мое уважение к нему и его семье непоколебимо, – твердо сказал Дмитрий Львович.
– Спасибо вам, я право ценю все что вы делаете, но хотелось бы вас пожурить. Вы, совсем перестали наведываться к нам в гости, – сказала Елизавета Христиановна.
– Каюсь, ваша правда. Разрываюсь между Ташкентом и Самаркандом. Но обещаю вам, что в ближайшее время, непременно загляну в гости, – улыбнулся Филатов.
– Ну вот и славно, – улыбнулась Елизавета Христиановна.
– Тогда давайте перейдем к делу? – спросил Дмитрий Львович, поставив чашку на стол.
– Давайте, – улыбнулась Елизавета Христиановна и пошла брать какие-то бумаги с большого стола.
В кабаке стал прибавляться разночинный народ, оправдывая народное название Воскресного базара – Пьян базар.
После того, как все дела были закончены, Филатов вышел в сопровождении Елизаветы Христиановны из ее кабинета.
– Не господином Филатовым ли вы будите, добрый человек? – раздался голос мужчины из-за дальнего стола.
– Степан, – дав понять, чтобы посетители не приставали к ее гостю, сказала Елизавета Христиановна.
– Он самый, – ответил немного удивленно Филатов, остановив жестом руки вышедшего из-за барной стойки Степана.
– А правду люди говорят, что вы для генерала Скобелева в Бухаре тайно сведения добывали, когда туда ни одного русского не пускали? – спросил опять тот же голос.
Филатов подошел к столу, за которым сидели два старых служивых и пили водку закусывая квашенной капустой.
– Правда, и такое было, – ответил, улыбнувшись Филатов, все еще не понимая проявленному к нему интереса.
– Вот, мы хотим с мои товарищем угостить вас и выпить с нами за русского солдата, – протягивая чарку налитую до краев, сказал мужчина.
–А давайте, лучше я вас угощу? И вы, помяните за меня всех русских солдат, – сказал Филатов, подняв руку и посмотрев на Степана.
Степан посмотрел на Елизавету Христиановну, та положительно кивнула головой.
Подбежавший к стойке официант, взял поднос, на который Степан поставил бутылку водки и миску с квашенной капустой и молниеносно поставил его на стол перед Филатовым.
