– Ночью! Они пришли ночью! Мужчина, женщина и ребенок! Отняли ключ от дома! Заперли меня! Я не могу выйти из квартиры! Нет ключа! Они унесли его!

У соседки очередной приступ. Соседке лет семьдесят, зовут ее то ли Марьванна, то ли еще каким-то старушечьим именем. Насте нет дела до соседей. Да и вообще до людей. Надо будет – они ее еще достанут. Вот как сегодня: полночь, звонит Марьванна (пусть будет Марьванна, хотя ее наверняка зовут по-другому) и бубнит про какой-то свой ключ. И тут нельзя допустить ошибки. Если попытаться от нее поскорей отделаться, она позвонит еще раза два. А если отключить телефон, через полчаса позвонят в дверь какие-нибудь старухи снизу, которым она по телефону пожалуется на черствость молодежи. Свистопляска тогда затянется до утра. И все из-за того, что сумасшедшая бабулька куда-то сунула ключ.

– Мужчина? Женщина? Ребенок? Я видела их. Они мне сказали, что ключ спрятали в квартире. Решили пошутить. Так что вы поищите.

Марьванна соображает. Она не ожидала, что с ней согласятся. Испортили все удовольствие. Поищите! Нет, так просто она не сдастся.

– Видели, да? А как они выглядели?

Настя подавляет вздох. Очень хочется спать, с утра вставать в шесть, приготовить завтрак, отвести Петьку в садик и тащиться на другой конец города на работу. Троллейбус, метро, потом трамвай. Пять дней в неделю. По субботам она спит до одиннадцати.

– Мужчина… Молодой, высокий. Женщина… крашеная блондинка… и мальчик.

Вроде не подкопаться. Половина мужчин молодые и высокие, половина женщин крашеные блондинки, половина детей мальчики. А может и нет. Первый час ночи!

– Нет, не так! С кем это вы говорили? Мужчина был пожилой такой, седой, а женщина рыжая… и мальчик.

Хоть на мальчика согласилась. Русская классика какая-то: а был ли мальчик? Может, мальчика-то и не было? К чертям мальчиков. И девочек тоже. У Насти свой мальчик. Спит и слава богу, но этот идиотский разговор может его разбудить.

– Да-да, вот эти седой и рыжая отдали мальчика молодому и блондинке и велели всем рассказать, как они над вами пошутили. Чтобы вы сильно не пугались. Так что идите и ищите ключ. До свидания. Трубку на рычаг и обратно в постель. Начало осени, топить еще не начали, а изо всех щелей уже свищет. В дверном проеме появляется заспанный Петька.

– Иди спать, малыш.

Молчит. Сопит и смотрит исподлобья. Не хочет идти спать. Настя отворачивается к стенке. Если не обращать внимания, он уйдет. Проходит очень много времени прежде чем Настя осторожно поворачивается обратно. На самом деле прошло минут пять и мальчик, конечно же, не ушел. Мало того, появился муж. Вот это уже подлость.

– Зачем ты пришел?

Молчит и смотрит. За его спиной движется еще кто-то.

– А ее зачем притащил? Убирайтесь отсюда!

Женщина встает рядом с Настиным мужем. Все трое молча смотрят на Настю. Молодой высокий мужчина. Хрупкая крашеная блондинка. Мальчик. Интересно, соседка действительно видела их? И зачем они отняли ключ? На черта им какие-то ключи, если они мертвы?

Зачем они приходят и мучают ее, как будто это она поехала с любовником кататься по пьяни и взяла с собой ребенка? Ну ладно ее. А соседку?

Молчат и смотрят. Но что-то шепчет у нее в голове, три голоса сразу.

– Какая соседка, Настя? У тебя нет здесь соседей. Ты живешь на даче, уже несколько месяцев. Уезжай, Настя. Посмотри на себя в зеркало и уезжай отсюда.

– Прекратите! Какая дача? Это мой дом, нормальный дом, с отоплением и телефоном.

– Настя, тебе холодно? Ты ведь не топишь печку, а по ночам заморозки. А телефон

Петька заберет. Это его телефон, ты же помнишь.

Петька сонно топает к столу и забирает свой телефон. Телефон размером с полпетьки, оранжевый, надувной. Она только что по нему говорила с соседкой. Что-то не сходится.

Темно. Стало темно и тихо. А потом, как-то сразу, наступило утро. Настя проснулась от холода и серого света, заполнившего всю крошечную комнату. Спустила ноги с постели, нащупала рваные тапки, передернулась. Грязь-то какая, господи. И правда, нельзя же так.

К вечеру управилась. Вымела из углов клочковатые залежи пыли, окна протерла. До бани дошла: пять километров туда, пять обратно. Благо день оказался женский. В сельпо заскочила.

Так бы всегда.

Главное – Петьке конфеты купила. Петька обрадуется. Он ведь придет ночью, непременно. И никогда она отсюда не уедет, вот еще глупости. Может, и муж станет приходить без блондинки. Все еще можно исправить.

Воздух становится матовым. Настя сидит на полу с пакетом конфет и улыбается. В дверях появляются мужчина, женщина и ребенок.

«Еще раз скажет, что надо подождать – укушу! – думала Наталья, двигаясь в офис, – Все равно нельзя больше тянуть. Или я начинаю работать у них немедленно, или ищу что-то другое… Поди еще найди, правда… Но так тоже больше нельзя».

Вот уже три недели потенциальный шеф ни мычал ни телился. Вроде бы их компании нужен был для ночной смены секретарь на телефоне. Даже вроде бы срочно. Но представления шефа о срочности, видимо, не совпадали с натальиными. И это раздражало ее донельзя. Хотелось перепрыгнуть через письменный стол и впиться зубами в толстую шею – чтоб впредь неповадно было голову морочить. Только фиг прокусишь – вон какой сдобный… пирожками, что ли, питается.

Наталья попыталась вспомнить, когда ей в последний раз доводилось съесть пирожок, и вздохнула. А зато фигура! Зато берут в секретари. На кой, правда, им модельная внешность в ночное время, когда посетителей не бывает… да и вообще никого не бывает: идеальное место для такой, как она. Не будет со стороны коллег идиотских попыток набиться в друзья. Вот чего она не выносила категорически. Все эти «пойдем в столовку» или, еще краше, «пойдем в туалет», а то и «можно проводить тебя до метро?» казались ей вульгарными до нелепости. Почему нельзя есть, перемещаться в пространстве или испражняться в одиночку? Что за манера кучковаться? Или это просто боязнь остаться наедине с самими собой? Обнаружить, что в голове пусто?

Наталье всегда было о чем подумать, даже когда думать было не о чем. Ночи в пустом офисе, наполненные приятной музыкой, живым светом свечей и качественным чтением, да еще за приличную зарплату… Деньги мало значили для нее, но, как и всякая женщина, она любила делать покупки.

Что имело для нее значение? Чтобы ей не мешали оставаться собой. С этой мыслью она вошла в кабинет шефа.

– Когда вы можете приступить к работе? – рассеянно спросил шеф, глядя куда-то мимо нее.