В 22.00 Йохан снова вошел в подъезд дома на Кронверкском. На этот раз консьерж попросил его подождать и позвонил в квартиру Антонины Львовой…

Мельбурн. 1984 год.

Афина Касканис, давясь слезами, бежала по улице. Подошвы кроссовок гулко стучали в вечерней тишине; сердце бешено колотилось, а весенняя прохлада уже проникла под футболку и джинсы. Убегая, Афина не успела даже сдернуть с вешалки свою куртку. Ночью она может даже замерзнуть, но домой все равно не вернется. Только бы мама не позвонила в полицию. Тогда Афину силой вернут домой, и этот козел папаша постарается, чтобы в следующий раз она не смогла вырваться и выбежать из дома.

На задворках вокзала стояло несколько списанных ржавых вагонов. В одном из них Афина и ее подруга Софи любили прятаться от взрослых, секретничать, лакомиться шоколадками и курить. Но Софи зимой уехала с родителями в Сидней, и Афина уже два месяца не наведывалась в их уголок. Если туда никто не лазал, то под полкой в вагоне сохранились запасы хлебцев и шоколадок и пара банок мясных консервов. На два-три дня хватит, а потом Афина надеялась устроиться на работу. Официантки или уборщицы нужны везде. "Скажу, что мне уже восемнадцать лет, – подумала Афина, открывая тайник с продуктами. – Хоть бы взяли!".

Полка была жесткой. В разбитое окно дуло, и даже одеяло с багажной полки, пахнущее пылью, не грело. Но сон не приходил к Афине из-за другого. Каждый звук снаружи заставлял ее вздрагивать – а вдруг это полиция пришла вернуть ее домой? И сейчас ее заберут и не поверят ее словам. Джордж Касканис – уважаемый человек в греческом квартале, а она – непослушная девчонка, сбежавшая из дому. И тогда ее уже ничто не спасет.

Наконец усталость и здоровый молодой сон взяли свое. Девочка перевернулась на бок, подложив руки под голову, ее глаза закрылись, и Афина в полусне подумала: "Завтра же пойду искать работу!". И, наконец-то согревшись под одеялом, уснула.

Петербург. 1998 год.

– Ничего необычного, – Афина собрала пустые чашки и блюдца на поднос. – И каковы сроки?

Йохан коротко усмехнулся:

– В идеале еще вчера. Все наши клиенты одинаковы: сначала пытаются справиться сами, ломают дрова, и только потом обращаются к профессионалам. И вот опять сроки поджимают, а мы должны еще и разгребать тот завал, который устроил заказчик. Конечно, за срочность нам готовы доплатить. Но почему бы ему не обращаться к профи своевременно, это обошлось бы ему вдвое дешевле, а нам сберегло бы много времени.

– Русский анекдот, – фыркнула Афина. – В кабинет терапевта входит скелет. Доктор ворчит: "Вечно эти больные тянут до последнего, и только потом идут к врачу!".

– Это точно, – Свейнссон прошел за Афиной на кухню и присел к столу. – Я собрал группу в Москве, – он подпер кулаком снова отяжелевшую голову. – Луиджи и Чарли завтра выедут на "Стреле" вместе с нами. Ты уже взяла билет?

– Пятое купе в первом классе, – Афина расставила посуду в сушилке.

– Умница, – Йохан потер веки пальцами. Он предпочитал купе в вагоне-люкс в центре из соображений безопасности, и Фина это знает.

Афина завернула кран, поставила на стол пепельницу, устроилась напротив Йохана и выбила из пачки сигарету, задумчиво глядя в окно. Дождь уже стихал, тучи поредели, и от этого на улице стало еще светлее.

– А в Исландии бывают белые ночи? – без всякого переходя спросила девушка. Йохан вздрогнул, вспомнив, как сам сегодня сравнивал Петербург с Акурейри, встряхнул головой и ответил:

– Нет. У нас часто бывают туманы, а на севере страны можно иногда увидеть полярное сияние… Петербург уникален в плане белых ночей летом.

– И не только, – Афина заправила за ухо прядку черных волос. – Ты устал? Ну конечно, ты ведь всегда так увлекаешься работой, что забываешь об отдыхе.

Для гречанки Афина была удивительно сдержанной. Свой темперамент она держала под строгим контролем. Иногда, правда, он прорывался, и горе было тем, кто ухитрился обозлить Афину. Этим она была похожа на самого Йохана. Он очень редко терял самообладание, но его гнев мог быть сокрушителен.

Афина Касканис, острая на язык, своенравная, но талантливая, исполнительная и верная, была одним из его лучших бойцов. И еще девушка была заботливой и отзывчивой, особенно по отношению к нему. Она до сих пор считает, что обязана Йохану жизнью.

– Надо отдохнуть перед выездом, – Афина загасила сигарету и поднялась. – Я постелю тебе в гостиной. А то ты, наверное, в поезде снова толком не спал.

– Ну, не такой уж я и неврастеник, – Йохан тоже поднялся из-за стола. – Я могу принять душ?

– Мог бы даже не спрашивать… Возьми в шкафчиках все, что тебе понадобится.

В гостиной еще стоял запах амбры и мускуса от любимых индийских палочек Афины. На столике оказалась подставка с огарками от двух палочек.

Перед тем, как лечь, Йохан задернул шторы и вспомнил стихи русского поэта о белых ночах:

И, не пуская тьму ночную

На золотые небеса,

Одна заря сменить другую

Спешит, дав ночи полчаса

Было уже около полуночи, но темнота не спешила спускаться на город, ограничиваясь лишь легкими сумерками. Исландец еще раз удивился странной цветовой гамме летней ночи над Питером – сероватые сумерки, розовое небо и золотистая полоса на горизонте. Потом отошел от окна, аккуратно убрал под столик ботинки и с удовольствием прилег на широкий диван. В ванной плескалась вода – Афина тоже принимала душ. Наверное, от души воспользовалась своими гелями, пенами и шампунями, которых у нее в шкафчиках оказалось множество. Судя по содержимому шкафчиков, Фина стала настоящей фанаткой фирмы "Орифлейм", продукцию которой теперь можно было купить и в России.

Вспомнив свои "рабочие визиты" в Россию еще лет 10 – 15 назад, Йохан подивился огромной разницей между СССР и Российской Федерацией. Пожалуй, ни одна страна не смогла бы ТАК измениться за несколько лет.

По дороге в спальню Афина заглянула к нему:

– А набережные зачем размалевали? – она запахнула ворот короткого пестрого халатика. – Это ведь объекты государственной ценности, часть истории.

– Ну, Чарли хотел оставить послание возле твоего подъезда, – приподнялся Йохан. – Но в этом доме такие церберы сидят, что и близко бы его не подпустили с краской. Он и так чуть не попался возле крейсера, еле ноги унес.

– Повезло этим копам, что Чарли так хорошо бегает, – хихикнула Афина. – Кстати, он что, весь центр разрисовал стрелами?

– Нет, только по твоим субботним маршрутам. А что, оригинально придумано? Неплохой способ засекреченной связи.

– Джеймс Бонд отдыхает. Спокойной ночи, Юг!

Только ей одной из всей группы сходили с рук подобные вольности с его именем. Афина влюбилась в него с первых дней – для нее Йохан стал прекрасным принцем, который спас ее. Но он старательно делал вид, что не догадывается об этом. Афина появилась в его жизни еще ребенком, и стала для Йохана дочерью, которой у него никогда не было. Он опекал ее, учил, помогал, заботился как отец о дочери. Но продолжать такие отношения становилось все труднее. Афина стала взрослой женщиной, однако Йохан не мог перешагнуть однажды установленный барьер. Теперь он думал, что вряд ли сможет дать девушке все, что она хочет, что при их работе лучше избегать сильных привязанностей… Но эти аргументы не стоили и стрелянной гильзы. Он уже впустил Афину в свою жизнь, и девушка заняла там важное место еще много лет назад. В свое время он ужасался ее истории, сочувствовал, негодовал вместе с ней, и растрогался от ее наивной детской благодарности. Если его сердце так откликалось на все, что касалось этой девочки, значит, эмоции уже тогда взяли верх над рассудком.

"Но сейчас, надеюсь, сердце и ум пришли к компромиссу", – заключил Йохан, засыпая.

Мельбурн, 1984 год

Афина Касканис понуро брела по улице, выйдя из двадцатого за день кафе. Опять отказ. Никто не хотел принимать на работу бледную измученную 14-летнюю девочку в помятых джинсах и испачканной копотью футболке. Плюс к этому – немытая голова, вытянувшееся от голода лицо и исцарапанные руки с обломанными ногтями. В паре мест ее готовы были взять "при одном условии", но Афина не затем сбежала от павиана-папаши, чтобы ублажать таких же козлов. А все остальные отвечали: "Место уже занято; зайдите на неделе; нам нужен человек постарше; принеси разрешение от родителей; ты нам не подходишь"… Чертовы австралийцы. Для них если ты грек, то ты уже и не человек. А уж если ты еще и малолетка, тебя вообще каждый рад будет пнуть.