— Нужно, — мягко улыбается Мэй, — уже приходилось держать таких малюток?
— Нет… да… не помню, — сбивчиво ответил Зимний Солдат, — это было так давно, что я не помню, — собрав мысли в кучу, добавил он.
Питер внимательно изучал нового человека, который стоял перед ним. Брок наблюдал за всем со стороны. Они смогли вырваться в Куинс только через десять дней после того, как он рассказал Баки про сына, раньше сделать это никак не получалось, так как Рамлоу перевели на работу в правительственную организацию — Щ.И.Т. на должность главы подразделения по ликвидации террористов, которое состояло из агентов ГИДРЫ и Пирсу было важно иметь на этой должности своего человека. Так как Зимнего нельзя было заморозить и пока что он был не нужен, то его так и оставили жить с Рамлоу, ведь он ему подчинялся и не устраивал никаких форс-мажоров.
— Ладно, это несложно, — Мэй не хотела выяснять что-либо. Этот человек — папа Питера и кем-бы он ни был, все равно имеет право на общение с сыном, — осторожно, — Питер немного напрягся, так как не понимал, что с ним делают, и даже издал недовольный писк, чем напугал Баки, — все в порядке, малыш, смотри, это твой папа, — ласково сказала она.
Маленький комочек устроился на руках Барнса и смотрел на него своими глазками, приоткрыв ротик. Баки не мог точно сказать, что испытывал в этот момент, так как в голове все смешалось в один большой клубок, где не было начала и конца. Баки осторожно поднял пальцы здоровой руки и дотронулся до ручки, которая была во много раз меньше его собственной. Тоненькие, как спички пальчики Питера сжали самый кончик отцовского мизинца.
— Он… с ним все в порядке? — с опаской спросил Баки, позволяя ребенку теребить его палец. Рамлоу говорил ему о том, что пацан не был нужен ГИДРЕ из-за ряда врожденных проблем.
— Да. Конечно, — заверила его Мэй, поправляя шапку, которая сползла младенцу на глаза, — он хорошо кушает и спит, в целом спокойный и любознательный ребенок.
Брок с улыбкой наблюдал за этим странным действием. Баки Барнс — огромный, как шкаф, безжалостный убийца при ряде обстоятельств, человек владеющий навыками ведения боя, с нежностью смотрит на крохотного Питера, который, кажется, весьма уютно устроился на бионической руке своего отца, совсем не чувствуя опасности. Рамлоу считал, что поступает верно. Он знал, что ГИДРА сделала с Барнсом еще в 1940-х и что продолжает делать с ним, поэтому и хотел разрушить их планы настолько, насколько это вообще возможно. Ему было выгодно, что они доверили ему Барнса, так как переманив его на свою сторону, он получил очень мощного, во всех отношениях, союзника. И то, что он рассказал ему о сыне и дал возможность навещать пацана, давал Броку огромное преимущество, ведь рано или поздно от ГИДРЫ ничего не останется.
— Хотите покормить его? — предлагает Мэй, бросив взгляд на часы, что стояли на ее тумбочке. Питеру пора было пить свою смесь и отправляться спать.
— А? — с непониманием Баки уставился на женщину в бежевых штанах-клеш и полосатой кофте. Он толком не знал, чем питаются младенцы.
— Ну я сделаю ему смесь и вы сможете покорить его из бутылочки, — спокойно ответила Мэй, так как даже на примере своего брата отлично знала, что в мужчины не особо разбираются в том, что и как делать с маленькими детьми.
— Да, конечно, — быстро соглашается Баки, взяв Питера удобнее, — и можно на ты, — ему было непривычно, что с ним так общаются, так как раньше он слышал от людей только приказы.
— Я скоро, — она улыбается и покидает спальню.
— Он такой крохотный, — сообщает Барнс Рамлоу.
— Все дети такие, — усмехается он, — и важно, чтобы о нашей поездке никто не узнал, — Брок уже говорил Баки об этом, но решил повторить снова, зная, что у того случаются провалы в памяти.
— Само собой, — ответил Зимний Солдат.
Общаться с Броком ему нравилось, тот хотя-бы не унижал его и не приказывал, а просто говорил или просил о чем-то, стараясь быть вежливым. Они хорошо проводили время в квартире Брока и Баки не хотел возвращаться к прошлому, так как без постоянной промывки мозгов, к нему начали возвращаться воспоминания. Он начал вспоминать тех людей, которых ему было велено устранить. Помнил пытки, начал вспоминать все свое прошлое и ничего хорошего от этого не было. Спасало только то, что когда все это закончится, он сможет быть рядом со своим сыном, и дать Питеру всю ту любовь и заботу, на которые он мог быть только способен.
— Питер, сынок, — в голосе Барнса мелькнули нотки тепла, от которых даже сердце Брока дрогнуло.
Малыш был похож на его сестру — на Мэри, и он ничуть не сомневался в том, что Питер вырастет таким же добрым и умным, как его мама, и таким же сильным и мужественным, как папа, но пока он лепетал что-то тихое и непонятное, продолжая рассматривать замысловатый узор на бежевом свитере отца, еще не зная о том, какое вообще чудо, что он жив. Если бы это задание дали другому агенту, то тот бы избавился от младенца не моргнув глазом. Для него это лишь кусок мяса, бесхозный и подлежащий устранению. Но главное, что везение было на стороне Брока и его семьи, и он готов сделать все, чтобы ГИДРА никогда не узнала о том, что Питер жив, и что Баки Барнс знает о его существовании.
========== Часть 4. ==========
25.12.2002.
Питер радостно хлопает в ладоши и заливается звонким смехом каждый раз, когда паровозик и три металлических вагончика с громких стуком мчат по рельсам. Локомотив светится огоньками и из него доносится звук рождественской песенки. Он сидит на пестром коврике в своей спаленке, где еще в начале года Брок и Баки сделали ремонт и все оборудовали под нужды маленького владельца.
— Теперь это надолго, — смеется Мэй, наблюдая, как Барнс снова заводит игрушку и паровозик снова стучит колесами по треку, а маленький кареглазый мальчишка в рождественском свитере и смешной шапке с помпоном, гогочет от радости. Ему скоро полтора года и это самый очаровательный малыш из всех, что троице приходилось видеть, — Питер просто обожает заводные игрушки, — сообщила она отцу мальчика.
ГИДРА кажется решила забить на существование Барнса, хотя и он, и Рамлоу понимали, что это лишь временно, но тем не менее, сегодня Рождество и никому нет дела до того, где проводит свои законные выходные Брок Рамлоу, ну и с ним Баки. За этот год с лишним они даже пару раз выбирались в паб, естественно соблюдая все меры предосторожности, да и вероятность того, что кто-то из пьянчуг узнает в молчаливом брюнете героя войны, который должен быть мертв, уже кучу лет, была ничтожно мала. Так что Баки, без постоянных заморозок и промывок мозгов стал практически нормальным человеком, который всеми силами старается заботиться о сыне.
Как-то раз, когда Питеру было шесть месяцев и он сильно заболел, а Брок был на задании от Щ.И.Т., Барнс лично примчал в Нью-Йорк, чтобы помочь Мэй и побыть с малышом, пока тому не станет лучше. Мэй и Брок считали его хорошим отцом, который буквально на все готов ради сына. Питер же, маленький манипулятор, который обожал, когда отец катает его на спине, подкидывает в воздух и читает ему на ночь книги.
— Скоро будем ужинать, как только Брок вернется из магазина, — сообщает она. Мужчина в белом свитере грубой вязки коротко кивает и страхует Питера, который пытается забраться на кресло из голубого плюша, в котором сидят мягкие игрушки.
— Кис! — кричит Питер и бросает в отца небольшого плюшевого котика белого цвета. У него гора игрушек, которые постоянно появляются в доме.
— Ого, какой у тебя котенок, — отвечает Барнс и показывает игрушку сыну. Тот смеется и закрывает ротик ладошкой. У Питера копна пышных каштановых волос, которые вьются в мелкие кудри каждый раз, когда Мэй купает его.
Женщина уходит на кухню, чтобы проверить на какой стадии готовности окорок, что запекался в духовке вместе с овощами. Сейчас ее и Питера практически полностью содержал Брок, так как во время удаленной работы ее заработок заметно упал. Они уже подыскали для мальчика неплохой детский сад, куда он отправится в три года, но пока Мэй заботилась о нем.
