THE HATE U GIVE

by Angie Thomas

© Никита Зркха, перевод на русский язык, 2019

© Издание на русском языке, оформление. Popcorn Books, 2019

Copyright © 2017 by Angie Thomas

Cover art © 2017 by Debra Cartwright

Не стоило приходить на эту вечеринку.

Кажется, мне здесь не место. Я не задираю нос, просто есть такие тусовки, где недостаточно просто быть собой, да и маски надевать бесполезно. Вечеринка Большого Дэ на весенних каникулах – одна из таких тусовок.

Вслед за Кенией я протискиваюсь сквозь потные тела. На ее плечах пружинят кудри. По комнате расплывается пахнущая травой дымка, полы дрожат от музыки. Какой-то рэпер призывает народ на нэй-нэй[1], в ответ раздаются радостные крики, и все начинают танцевать. Кения поднимает стакан – и дальше идет, пританцовывая. Учитывая головную боль от орущей музыки и тошноту от дымящего плана, я удивлюсь, если мне удастся пересечь комнату, ничего не пролив.

Наконец мы выныриваем из толпы. Дом Большого Дэ набит до отказа. Я тысячу раз слышала, что на вечеринки в весенние каникулы приходит каждый встречный и поперечный – словом, все, кроме меня, – но, блин, я и не думала, что будет так много людей.

Девичьи волосы покрашены, уложены, завиты. На их фоне я со своим хвостиком чувствую себя простушкой. Парни в сияющих новизной кроссах и приспущенных штанах так плотно прижимаются к девчонкам, что хоть презервативы подавай. Моя бабуля часто говорит, что весна приносит любовь. Весна в Садовом Перевале любовь приносит не всегда, зато к зиме обязательно обеспечит всех малышами. Не удивлюсь, если бóльшая часть из них будет зачата на вечеринке у Большого Дэ. Он, как всегда, благоразумно закатил ее в пятницу, чтобы в субботу все могли отойти, а в воскресенье – покаяться.

– Хватит меня преследовать, Старр. Иди потанцуй, – вздыхает Кения. – Все и так решили, что ты слишком много о себе возомнила.

– Не знала, что в Садовом Перевале живут экстрасенсы.

Или что обо мне думают не только как о «дочке Большого Мэва из магазина».

Сделав глоток, я тут же сплевываю. Я, конечно, догадывалась, что это не совсем гавайский пунш, но пойло в стакане намного крепче, чем я привыкла. Его и пуншем-то не назовешь. Скорее, спиртом. Я ставлю стакан на столик и вздыхаю:

– Меня убивают такие люди. Откуда им знать, что у меня в голове?

– Да я просто говорю… Ты ведешь себя так, будто из-за этой твоей школы ты какая-то особенная.

Я уже шесть лет слышу нечто подобное – с тех пор как родители перевели меня в частную школу Уильямсон.

– Да пофиг, – бурчу я.

– И одеться могла бы не как… – Кения высокомерно окидывает меня взглядом от кроссовок до безразмерной худи. – По-другому, короче. А это разве не кофта моего брата?

Нашего брата. У нас с Кенией есть старший брат, Сэвен, но мы с ней не сестры. У нее с Сэвеном – общая мама, а у меня с Сэвеном – папа. Все запутанно, сама знаю.

– Ага.

– Как всегда. А знаешь, что еще говорят? Говорят, что ты моя девчонка.

– Думаешь, меня это колышет?

– Нет! В том-то и проблема!

– Плевать.

Если бы я знала, что Кения устроит мне «Экстремальное преображение»[2], то осталась бы дома, пересматривать «Принца из Беверли-Хиллз»[3]. В джорданах удобно, и, блин, они совсем новые – получше, чем у многих. Худи великовата, но мне нравится. Плюс, если натянуть ее на нос, не чувствуется запах травы.

– Короче, весь вечер я нянчиться с тобой не буду, так что займись уже чем-нибудь, – ворчит Кения и осматривает народ.

Честно говоря, она могла бы стать моделью. У нее безупречная темная кожа (наверное, ни одного прыща в жизни не было), раскосые карие глаза, длинные ресницы (свои, не нарощенные) и рост для модели идеальный. Правда, она поплотнее зубочисток с подиума.

Кения никогда не надевает один и тот же наряд дважды. Кинг, ее папочка, обеспечивает ей такую возможность.

А еще Кения – единственная в Садовом Перевале, с кем я тусуюсь. Сложно найти друзей, когда до школы сорок пять минут ходу, а все свободное время ты работаешь в семейном магазине. С Кенией проще из-за общего брата, хотя иногда она адски истерит. Вечно с кем-то скандалит и никогда не забывает напомнить, что ее папочка надерет всем задницы. Это, конечно, правда, но лучше бы она не устраивала заварухи, только чтобы лишний раз козырнуть. Блин, я-то тоже так могу. Все знают, что с Большим Мэвом шутки плохи, а с его детьми и подавно. Но я, в отличие от некоторых, истерик без повода не закатываю.

Вот и сейчас Кения буравит взглядом Деназию Аллен. Про Деназию я особо ничего не знаю – только то, что они с Кенией недолюбливают друг друга с пятого класса. Сегодня Деназия танцует посреди зала с каким-то типом и не обращает внимания на Кению. Но, куда бы мы ни пошли, Кения выискивает ее в толпе и пялится.

Это общеизвестный факт: если долго-предолго таращиться на человека, он рано или поздно почувствует, что его приглашают кому-то вломить. Или наоборот, у кого-нибудь выхватить.

– Уф! Терпеть ее не могу, – цедит Кения. – Стоим мы на днях в очереди в столовке, а она гонит про меня всякую хрень, тупо за моей спиной. Имени не называла, но я все поняла. Говорила, типа, я пытаюсь замутить с Деванте.

– Че серьезно? – Я реагирую так, как должна.

– Ага. Только он меня не волнует.

– Само собой. – Честно? Понятия не имею, кто такой этот Деванте. – А ты что?

– А ты как думаешь? Оборачиваюсь к ней и говорю, типа: у тебя какие-то проблемы? А она: «Я не о тебе». Банальная отмаза. Трепалась она, конечно, обо мне! Тебе так везет, что ты ходишь в эту школу для белых – не приходится иметь дело со всякими шлюхами.

Теперь понятно? Пять минут назад я была зазнайкой из-за того, что хожу в Уильямсон, а теперь мне «везет».

– Поверь, шлюх хватает и там. Шлюшность вездесуща.

– Сегодня мы поставим ее на место.

Злобный взгляд Кении становится еще злобнее, и Деназия, ощутив его на расстоянии, оборачивается.

– Ага, – с вызовом отвечает Кения, точно Деназия ее слышит. – Смотри-смотри.

– Подожди-ка… Мы? Ты поэтому уломала меня сюда прийти? Парный рестлинг тут хочешь устроить?

У нее хватает наглости оскорбиться.

– Как будто тебе было чем заняться или с кем тусоваться! Да я тебе одолжение делаю.

– Серьезно, Кения? Ты в курсе, что у меня есть друзья?

Она закатывает глаза. Старательно. Пару секунд видны только белки.

– Белые мажорки из твоей школы не считаются.

– Они не мажорки. И еще как считаются. – Наверное. У меня хорошие отношения с Майей. А вот насчет Хейли я в последнее время не уверена. – Честно? Если, по-твоему, втянуть меня в драку значит помочь социализироваться, то нет, спасибо. Блин, вечно ты разводишь какую-то драму.

– Ну пожа-а-алуйста, Старр! – Кения сильно растягивает «пожалуйста». Слишком сильно. – План такой. Подождем, когда она отойдет от Деванте, а потом…

На бедре вибрирует телефон. Я смотрю на экран. Я не отвечала на звонки Криса, поэтому он начал писать.

Может, поговорим?

Я не хотел, чтоб все так вышло.

Конечно нет. Вчерашний день он хотел провести совершенно по-другому, в том-то вся и проблема. Я засовываю телефон в карман. Не знаю, что ему ответить, – разберусь позже.

Кто-то кричит:

– Кения!

Сквозь толпу к нам идет крупная светлокожая девушка с прямыми волосами. За ней – высокий парень с мелированным афроирокезом. Они обнимают Кению и делают ей комплименты.