Интересно, что состав микробиома (или, точнее, микробиомов) у каждого из нас свой собственный, уникальный, связанный с генетикой. И он меняется, иногда радикально, если меняются условия его жизни. А еще бактерии все время коммуницируют друг с другом, и у них есть любопытное «чувство кворума»: они понимают, когда вирусов становится слишком много и нужно включать иммунную оборону, чтобы не потерять собственное жилище; вирусы понимают, когда количество бактерий слишком сильно вырастает, то есть нападать им нужно не сегодня, но пора бы размножиться для паритета. И вся эта жизнь происходит абсолютно незаметно для человеческого глаза, пока сохраняется баланс.
Советская медицина была уверена, что бактерии стоит делить на хорошие и плохие – именно поэтому после приема антибиотиков всем прописывали курс пробиотиков, чтобы в кишечнике победили хорошие парни, а плохие полностью капитулировали. «Сейчас прямое указание на обязательный прием пробиотиков при курсе антибиотиков в первую очередь исходит из рекламы этих самых пробиотиков, это обыкновенный агрессивный маркетинг, – говорит ведущий терапевт клиники «Семейная» Александр Лаврищев. – Последние тридцать лет пробиотики не входят во врачебные рекомендации, от этого отказался весь цивилизованный мир. Я не выписываю пробиотики, но знаю, что мои пациенты их все равно пьют. И я допускаю, что во многих случаях при назначении антибиотика врач просто не хочет спорить с пациентом, который знает все про пользу пробиотика и без сопутствующего рецепта просто пожалуется на него в вышестоящие органы. Ну и советской медицине дискутировать о пользе пробиотиков сложнее всего, это же открытие Мечникова, наша национальная гордость. А дискутировать есть о чем: Мечников выращивал в чашке Петри ограниченное число бактерий, а в кишечнике их тысячи. Кишечная микробиота прекрасно умеет защищать себя сама и выживает даже после антибиотиков широкого спектра, в подслизистом слое для этого есть своеобразное «бомбоубежище». Даже если пройдет условный атомный взрыв, после него бактерии выйдут в просвет кишечника и восстановят свою популяцию».
Новая медицина доказала совершенно другую системность этого микрокосмоса: здесь нет плохих и хороших бактерий и, в принципе, мы все способны нормально существовать, пока в нас происходят постоянное взаимодействие микроорганизмов и тренировка иммунной системы «на своих». Только если взаимоотношения между теми, кто получил постоянную прописку в микробиоме, налажены, иммунитет может быстро и эффективно бороться с новыми и действительно опасными врагами – бактериями и вирусами, которые попадают извне и представляют настоящую опасность для жизни.
Из «прописанных» в микробиоме, например, есть демодекс – микроклещ с не очень хорошей репутацией, который постоянно живет в коже. В нормальных здоровых условиях он вообще-то делает доброе дело: чистит кожу, поедая выделения сальных желез и избавляя нас от избытка кожного сала там, где нужно, поддерживает баланс. Если, конечно, его популяция находится в пределах нормы. Допустим, «хозяин» демодекса срочно садится на какую-то особенную диету, пользуется жесткими средствами – словом, делает что-то такое, что усиливает работу сальных желез. Жизнь демодекса начинает играть новыми красками – он ест досыта и размножается, а чтобы зафиксировать этот новый уровень успеха, он зовет друзей – бактерий, отвечающих за образование акне, которые тоже получат поле для быстрого размножения.
Что делает в этот момент среднестатистический хозяин бушующего демодекса, а теперь еще и заводчик прыщей? Использует активные средства и верит, что он молодец и все наладится. Обычно это кислоты, что, по сути, правильно: Cutibacterium acnes очень не любят кислотную среду, в ней они худеют и страдают. Но любой хороший дерматолог в такой момент посоветует подойти к вопросу стратегически и не заниматься убийством бактерий, а параллельно готовить плацдарм для восстановления микробиома. Потому что полностью истребить демодекс и бактерии, вызывающие акне, невозможно: после отмены кислот выжившие немедленно отвоюют территорию. А если заселить эту «выжженную землю» пре- и пробиотиками и создать комфортную среду для размножения остальных условно дружественных бактерий, они сами будут поддерживать кислотный баланс на нужном уровне, жизнь клеща и батерий, вызывающих акне, станет не такой сладкой и их количество будет держаться под контролем. Именно поэтому жесткие химические пилинги отлично справляются с акне в краткосрочной перспективе, но сразу после отмены кислот кожа «расцветает» с новой силой. Это уже не говоря о том, что можно поймать ситуацию на взлете, не дожидаться расцвета прыщей и использовать гораздо более щадящие средства с серой – ее очень не любит демодекс, она сажает его на крайне жесткую диету, при этом действует на поверхности и не вредит коже.
В защиту демодекса, кстати, нужно сказать еще кое-что. В 2015 году проводилось исследование[2] генетических особенностей клещей, взятых у людей со всей планеты. Выяснились крайне интересные подробности: например, клещи неохотно меняют хозяина и держатся за микробиом владельца изо всех сил, потому что симбиоз случается именно с ним и первого встречного вот так вот сразу есть они попросту не умеют. Поэтому переселение демодекса легче всего происходит в пределах одной семьи, при близких контактах и на протяжении нескольких лет (самая долгая прелюдия в истории человечества!). И при этом у подавляющего большинства клещей есть африканские корни – что как бы легко и ненавязчиво доказывает гипотезу об африканском происхождении вообще всех людей и последующем расселении их по миру. Невидимые хранители и архивариусы истории, живущие с нами с начала времен, чьи гены помнят гораздо больше наших, – это же удивительно. И настоящая верность – это вовсе не про лебедей.
Сегодня микробиом – самая горячая тема косметологии и косметической индустрии, на самом деле мы к ней очень долго шли. Важнейшим аргументом даже после всех многочисленных исследований пре- и пробиотиков были вовсе не потрясающие результаты их действия на кожу, а то, что потребитель – то есть мы – к появлению пробиотиков готов. Можно сказать, разогрет. Десятилетиями нас учили, что есть йогурт на завтрак очень полезно и важно. Нас учили (и наконец-то научили), что проблемы с кожей зачастую объясняются плохим питанием или пищевой непереносимостью. Рынок пищевых пребиотиков огромен и постоянно растет. Грубо говоря, настал звездный час биотиков как целого класса компонентов, аудитория подготовлена и ждет выхода на сцену нового спасителя. И, чтобы не потеряться в этом прекрасном новом мире, нужно понимать, как они работают и работают ли – не абстрактные пробиотики из пробирки, с ними все понятно, а те, что прошли долгий путь производства и попали в крем.
Пробиотики – это, собственно, сами бактерии как они есть, живые, размножающиеся и активные. Самый простой способ увеличить популяцию бактерий на коже – взять и привнести ее собственными руками. В теории. На практике происходит вот что: так как состав микробиома у каждого человека уникальный, средневзвешенный набор бактерий «один-на-всех» ему не нужен. Технологии, которая позволит собирать уникальный комплект недостающих жителей микробиома, пока не существует, а когда она появится и апробируется, наверняка будет стоить неподъемно дорого.
Одна из главных проблем состоит в том, что эти бактерии живые. В крем с консервантами их не положить, в обычных условиях их не использовать. Перегрей баночку или охлади слишком сильно – и твой новый прекрасный модный крем превратится в кладбище бактерий. Очевидно, что сама база пробиотических средств должна быть достаточно инертной, чтобы бактерии не размножались там бесконтрольно. Отфильтровать без использования температурного режима патогенные бактерии, которых по требованиям безопасности в косметике быть не должно, от полезных – сложно. Но можно: «живая» косметика с пробиотиками развивается бешеными темпами, даже несмотря на очевидные прорехи в системе оценки безопасности таких формул.
