========== Все руферы становятся диггерами ==========
Я стоял на трубе ЗЗАГ на высоте 95 метров и смотрел на свою главную цель – 275 метровую трубу ТЭЦ-5 – самую высокую точку Омска. Я поборол боязнь высоты и уже к 15 годам был на всех знаковых высотах города. Осталась последняя. Когда-нибудь я залезу на неё. Но что будет дальше? Я вскарабкался на оголовок трубы и заглянул в тьму её жерла. Темнота – вот что меня пугает. И боязнь замкнутых пространств. Я допил остатки воды, швырнул бутылку в пропасть, сделал круг по оголовку, спрыгнул обратно на лестницу, перемахнул через ограждение и повис на одной руке. Другой рукой сделал селфи. Я больше не хотел быть руфером – теперь я решил побороть клаустрофобию. Высотки – это банально, они видны всем, а вот находить то, что скрыто от глаз – гораздо интереснее.
Теперь я стал диггером. Подвалы Сибзавода и мясокомбината, бомбоубежище ОЗПМ, бункеры на Барашке и Малунцева, заброшки ОмГАУ, санаторий возле ПТУ-2, убежище возле 4 МСЧ, бункер в городке Нефтяников – за год я облазил всё что можно и нельзя. Но я хотел большего – найти места, где нет отметок «Дозора». Открыть новые локации и стать сталкером. Но таких как я было много и все разбивались на конкурирующие группы. Настоящие диггеры не палят свои объекты, но рано или поздно адреса новых локаций как-то сливались, и мы постоянно искали новые. Одни этим занимались от нечего делать, другие ради канала на ютюбе, а некоторые, как я, даже пытались зарабатывать на сталкерстве. Были и у меня свои секретные объекты, в том числе и с хабаром. На одном из таких складов я нашёл медицинские радиационно-защитные очки и с тех пор носил их на кепке как оберег. Клаустрофобия постепенно отступала, но иногда давала о себе знать. Боролся я с ней при помощи своего оберега: надевал защитные очки и это каким-то образом помогало справляться с паническими атаками. Причём, приступы эти случались только в нашем знаменитом недостроенном омском метро. Пацаны думали, что ношение этих очков – типа моя фишка.
Ещё у нас в Омске жил диггер-легенда Лукьян, странный 30-летний тип, одиночка, который в своё время открыл кучу мест и знал ещё овердофига локаций, куда не ступала нога современника. Свои точки Лукьян не палил, однако дразнил такими фотками, что захватывало дух. Лукьяна я впервые увидел, когда мы с пацанами в очередной раз закинулись в метро. С нами был Санёк, который был с ним знаком – они перекинулись парой фраз, потом Лукьян подошёл ко мне и спросил:
– Где нашёл такие очки?
– В одном секретном месте, – я не стал палить склад перед пацанами, хотя перед Лукьяном очень хотелось похвастаться.
– Молодец, что не выдал место. Это мои очки, вообще-то. Я забыл, где их потерял.
Он направился к выходу из тоннеля, а я догнал его и вернул очки. Мне было тяжело расставаться с оберегом, но уважение Лукьяна было ценнее очков. Он понял это и неожиданно предложил показать мне место, где лежат ещё такие же.
На следующий день мы с ним уехали за город к взорванным ракетным шахтам (которые уже не представляли интереса, были разграблены и вообще затоплены), там Лукьян разделся, облачился в гидрокостюм, нацепил акваланг и ласты, нырнул в зелёную воду и исчез на полчаса. Оказалось, что он проплыл по тоннелю до технических помещений где был воздух и вернулся со вторым экземпляром радиационно-защитных очков. К моему удивлению Лукьян предложил стать его помощником. Похоже, я был первым напарником Лукьяна в истории. Я думал, он хотел завязать с диггерством и передать кому-то свои знания, но я ошибался – Лукьян готовился к новым подвигам. Я был горд тем, что смог подружиться с Лукьяном и учился его методам: работе в архивах, изучении строительных конструкций, анализе поведения охранников, работе со специнструментом и т.д. Как-то раз Лукьян, вместо очередной заброшки, затащил меня на действующий охраняемый объект – базу автодорожного универа. Он знал, зачем шёл – за металлическим кейсом и камуфляжным чехлом, содержимое которых осталось для меня загадкой.
Однажды, когда я зашёл за Лукьяном перед очередной вылазкой, я увидел его сестру. «Мелкая», как он её звал, увязалась за нами и слёзно просилась, чтобы мы взяли её с собой. Мелкой было на тот момент 12 лет – худощавая, хрупкая, маленького роста – она явно не годилась в диггеры ни по физическим данным, ни по возрасту.
– Возьму, когда повзрослеешь, – отказал ей Лукьян.
– Взрослеют не от времени, а от знаний и опыта! Это в твоих силах, между прочим! – хмурила брови Мелкая.
– Иди домой.
Я растрогался, мне стало жаль девчонку. Позже я с ней тайком встретился и провёл по перегону метро. Мне тоже хотелось иметь личного фаната, кем я сам был для Лукьяна. Она бежала впереди меня вприпрыжку, как ребёнок, шлёпая по воде сапогами и весело размахивая руками. А я плёлся сзади, чувствуя, как наступает паника. Атака была сильная и я пришёл в себя лишь когда мы вышли наружу.
– Спасибо тебе большое! Ты только не говори брату, он меня убьёт.
– Я сам хотел попросить об этом, – я снял оберег и вытер пот. – Лучше бы вообще никто не знал, что я тебя беру на объекты.
– Обещаю! Я даже фотки нигде выкладывать не буду.
Пацанам очень бы не понравилось, что я таскаю на вылазки ребёнка, поэтому, я стал её персональным сталкером тайно. Нужно ли говорить, что она в меня влюбилась?
========== В Припять едут только отчаянные ==========
А потом Лукьян исчез. Мелкой он сообщил, что уехал в Припять. Он даже не предупредил меня! Оно и понятно: мне ещё школу надо заканчивать. И на следующий год я туда уеду. Об этом я проболтался, когда мы с Мелкой гуляли по лабораториям дрожжевого завода. Она сняла со стены календарь 1987 года:
– Год рождения брата.
– Есть от него новости?
– Нет. И вряд ли будут. Ты же его знаешь.
– Хотела бы побывать в Припяти?
– Это моя мечта!
– А я туда уеду следующим летом.
– Серьёзно? А возьмёшь меня с собой?
– Ты в курсе, что Припять в другой стране?
– Я паспорт уже получила!
– Сначала школу закончи, малыш.
Она не стала спорить, только подошла и обняла меня:
– Я тебя одного не отпущу.
– А я уговорю Лукьяна взять меня с собой. Один я не смогу проникнуть в Зону.
За то долгое время отсутствия Лукьяна я потерял всякий интерес к диггерству и жил мечтой о Припяти. Иногда мы продолжали гулять с Мелкой по заброшкам, но всё основное время я подтягивал учёбу и готовился к своему летнему трипу. Мать особых надежд на моё устройство в жизни не питала, однако обещала после выпускного дать денег на мотоцикл. Я быстренько сдал на права, чтобы мать не передумала. Лукьян появился только через год. Из Припяти он вернулся замкнутым, мрачным, очень худым и болезненно бледным. Никому ничего не рассказывал, даже сестре. Несколько дней не выходил из дома. Потом Мелкая мне позвонила и сообщила, что Лукьян отправился к ядерным ракетным шахтам. Когда я туда приехал, то обнаружил его сидящим возле одной из шахт в странной молитвенной позе. Он сидел с закрытыми глазами и что-то шептал. Его правая рука была вытянута над собой, показывая жест «О.К.». Неподалёку валялся на боку его скутер. Немного погодя я с ним заговорил:
– Привет. Давно не виделись. Как съездил?
– Привет. Нормально.
Больше он не проронил ни слова. Когда он поднял свой скутер, я попытался продолжить разговор:
– Ты снова туда поедешь?
– Да.
– Когда?
– Наберусь ещё сил и отправлюсь через неделю.
– Можно с тобой?
– Нет.
Он завёл скутер и уехал не прощаясь.
Я закончил школу, а Мелкая перешла в 8 класс. Она тоже была в курсе, что Лукьян снова собирается в Припять. И догадывалась, что я увяжусь за ним. Проблема была в том, что мать так и не дала мне денег на мотоцикл, а значит, поехать вслед за Лукьяном у меня не получится. Тогда я решил добраться до границы товарными поездами. Сначала я был руфером, потом стал диггером – пришла очередь стать зацепером. У меня уже было всё собрано, когда позвонила Мелкая и сообщила, что Лукьян тронулся в путь. Уже через два часа я был на станции Лузино и сидел в зарослях, ожидая, когда тронется мой состав. Внезапно где-то неподалёку хрустнула ветка – я не придал этому особого значения – и зря: за мной следила Мелкая. Когда состав тронулся, я выбежал из кустов и молниеносно заскочил на вагон. Потом я увидел, как из кустов выбегает Мелкая с огромным рюкзаком и неуклюже цепляется за мой вагон.
