========== Глава 1. Повязал ==========

Бывает же так — вот есть ты, всеми любимый, нужный, смелый. Герой, одним словом. А в то же время тебя и нет, потому что ходишь ты по холодным улицам, расточаешь улыбки, и все вроде бы довольные, просят автографы, делают снимки. А на деле тебе даже шарф повязать некому, потому что герои ведь, как принято считать, и не мерзнут вовсе. Герои, они такие… непробиваемые.

Вот и я так думал, пока однажды поздним вечером не встретил его. Я, кстати, даже и не признал его сначала: Снейп после войны как-то разом успокоился, ушел из Хогвартса, стал принимать редкие, сложные заказы на зелья совиной почтой и не доставал меня, то ли потому что устал, то ли искры в нем уже не было, азарта. Да даже захоти он, мы и не виделись вовсе: только иногда мелькала его колдография в Пророке, да в статьях упоминалось имя, от которого до сих мурашки по телу бегали.

А тут вдруг сам он появился. Я вышел из паба, где мы сидели с друзьями, и стоял на холоде, жарко дыша во вмиг продрогшие ладони, а потом поднял голову на тихий хмык и встретился с черными глазами. Сердце мое разом куда-то грохнулось, убежать вот даже захотелось, исчезнуть из поля зрения этих чертовых глаз.

— С-сэр, — пролепетал я, и лицу тут же стало жарко-жарко от стыда. — Добрый вечер, профессор.

Я быстро исправился и даже улыбку соорудить успел, но дождался только одного еще ехидного хмыка. И что говорить дальше, я понятия не имел. Стоял и смотрел, как дурак, на крючковатый нос, сальные пряди, обрамляющие лицо, и оно — лицо его — казалось мне привычно желтоватым, хотя было ни черта не разглядеть в этом унылом свете уличных фонарей.

— Вы здесь недалеко живете, сэр? — спросил я, потому что стоять и продолжать быть мишенью для взгляда его, просверливающего, внимательного, вычисляющего, казалось для меня больше невозможным. И сам он был невозможным. Он обводил меня вокруг пальца раз за разом, как дрессировщик — юного, непослушного львенка. И улыбался всегда насмешливо, сволочь. Вот как сейчас.

А я его уже даже ненавидеть не мог. Надоело.

— Живу, — он приподнял уголок рта и чуть склонил голову, продолжая смотреть на меня неотрывно, словно расщепляя на молекулы. — А вы, мистер Поттер?

— И я живу, сэр. Мы с вами, похоже, снова соседи.

— Похоже, мистер Поттер.

Я хотел было сказать, что это судьба и что ему как всегда не везет, но не смог: в носу засвербело, и я чихнул, да громко так, звонко, что, казалось, мой чих эхом прокатился по темной улочке.

— Так и заболеть недолго, господин аврор, кто Англию спасать будет-то, а? — Снейп едко приподнял свою бровь и неожиданно снял с себя шарф. — Вот, держите. И не спорьте, мистер Поттер, — грозно добавил он, видя, как изменилось мое лицо, и, сделав шаг вперед, накрутил свой шарф вокруг моей шеи.

Я так и застыл на месте, даже рот закрыть забыл, а Снейп хмыкнул в очередной раз и пошел вниз по улочке. А мне неожиданно стало так тепло, как не было очень давно. А может, и никогда не было.

Только вот шарф вернуть надо будет, вдруг понял я. А где Снейп жил, я ведь даже и не знал. Проследить бы за ним, да только сил у меня не было двигаться: я стоял, прижимая холодными пальцами шерстяное тепло к шее, и старался запомнить это странное, уютное чувство внутри. Забота.

И не то чтобы обо мне никто раньше не заботился: Рон, Гермиона, миссис Уизли, Хагрид со своими каменными кексами. Но это же Снейп — холодный, язвительный, неприступный, он бы не стал… не стал просто так… обо мне.

Я и пошел домой, думая, что Снейп, должно быть, очень одинок, раз шарф свой на меня повязал, или просто Малфой под руку не попался, а мне повезло. Герои ведь они такие, везучие.

С тех пор я по вечерам стал гулять часто, чтоб удаче не так сложно помогать мне было.

Погода была холодная не по сезону: еще вроде ноябрь, да в Лондоне, а температура изо дня в день кружила около нулевой отметки, а ближе к ночи и вовсе на ней оставалась. Я стал иногда надевать шапку, купил даже шарф себе, только вот снейповский все время казался мне теплее, но не мог же я профессорский носить. Ходил в своем.

Кружил я по району, разглядывая дома, одинокие фонари, и чувствовал все время какое-то странное ожидание чуда. Вдруг снова появится Санта Клаус и подарит мне еще немного тепла.

Вот на этой мысли я и споткнулся: нашел, блин, себе Санту — с черными-черными глазами, крючковатым носом, усмешкой ехидной. И без шарфа. Теперь без шарфа.

А улочки в Лондоне узкие такие, холодные и кутаются в туман, и без шарфа тут никак.

Встретил я Санту своего невозможного только через неделю. Он стоял через дорогу и смотрел куда-то себе под ноги. На нем был длинный, черный плащ, с которым то и дело принимался играть ветер, поднимая и кружа, и Снейп тогда становился похож почти на себя. И мне даже на миг показалось, что на нем его мантия жуткая, а там за поворотом стоит Филч и только и ждет, когда же профессор поймает ему помощника кубки в трофейном зале полировать.

Я замер на месте, рассматривая его профиль, и мне вдруг захотелось его утешить, так грустно он выглядел. Я усмехнулся и покачал головой. Нашел кого. Самоубийца. Недоумок гриффиндорский.

А мне захотелось.

— Профессор! — закричал я, привлекая его внимание, чтобы не дай Мерлин он не успел скрыться, как тогда. А когда он поднял на меня взгляд свой, я улыбнулся и побежал.

— Мистер Поттер, — произнес он так, когда я приблизился, словно это он окликнул меня. Словно он стоял тут уже очень давно, смотрел, а потом окликнул, все еще раздираемый сомнениями. Но это ведь я, я позвал его, и искал уже неделю тоже я.

— Профессор Снейп, — выдохнул я и улыбнулся ярко так, словно в этом ужасном свете фонарей можно было это увидеть. — А я шарф вам вернуть должен.

— Да что вы? Не помню, чтобы просил вас об этом.

Я недоверчиво распахнул глаза и почти даже обиделся, но тут взгляд мой упал на его обнаженную шею, и в груди разом потеплело. Вот невозможный человек.

— Тогда знаете что? Вот, — я быстро, чтобы он не успел меня остановить, сорвал свой шарф и, подойдя близко-близко, встал на носочки и аккуратно закинул его Снейпу на шею, обкрутил для надежности вокруг и завязал крепко. — Это мой. Я его недавно купил.

Я отступил, смущенный, ожидая сарказма, но профессор молчал и смотрел на меня снова взглядом странным таким, загнанным, будто я его выбора лишил. Но это же шарф просто… Просто шарф. Но выбора у него и правда не было, так что я взглянул на него виновато исподлобья и сказал:

— Если он вам не нравится, просто выкиньте его потом, ладно? А сейчас пусть, нельзя же вам заболеть, а то кто будет авроров раненых спасать?

И Снейп оттаял даже, хмыкнул и кивнул.

— Значит ли это, мистер Поттер, что вы собрались героически подставляться под проклятья?

Мои губы сами собой растянулись в широкую улыбку, и я замотал головой, а свет из ближайшего окна причудливо переливался в волосах, отросших ровно настолько, чтобы закрывать мой такой неудобный шрам.

— Я же еще не аврор, профессор, я только учусь. Вы не поверите, меня даже на зельях хвалят.

Его бровь ожидаемо взметнулась вверх, и я рассмеялся. А во взгляде его было столько тепла, что мне и шарф был не нужен. Так неправильно, что мне хотелось в нем согреться. Нельзя так — привыкну, а Снейп ведь не будет все время таким… Таким.

— Я пойду, профессор, мне завтра вставать рано, а я еще не все задания сделал.

— Ну так идите, мистер Поттер, — спокойно произнес он, а я искал в себе силы оторваться от его взгляда.

— Доброй ночи, сэр, — сказал я и покачался с пятки на носок, а потом кивнул на шарф свой и ехидно улыбнулся: — А вам идет, знаете?

И ушел, а Снейп остался стоять на прежнем месте, и моей спине было на удивление тепло.

А на следующее утро мне не посчастливилось столкнуться с целой толпой своих фанатов. Было очень светло и так ярко, что слезились глаза, а еще они улыбались мне: счастливо, весело, соблазнительно, щелкали объективы колдокамер, а я чувствовал себя Люциусом Малфоем, растягивая уродливо, неискренне губы и подписывая свои изображения. Дул не по-осеннему морозный ветер, и моя ничем не защищенная шея покрывалась мурашками, а я думал, что надо начать носить шарф Снейпа, ведь он же разрешил не возвращать. И он защитит меня. А кто «он» — я даже про себя не стал уточнять.