Однажды в музее появился странного вида мужчина с мальчиком, девочкой и младенцем. Его сопровождали две женщины, смотревшие за детьми, – возможно, няни. Одна из них прижимала к себе ребенка в одеяле. Кроме того, с ними был помощник, мужчина двадцати с небольшим лет. Он рыскал взглядом, в полной боевой готовности, зорко следя за происходящим вокруг.

Мужчина постарше, в темно-фиолетовой шелковой хирургической маске, шляпе поверх черных волос и огромных солнечных очках, остановился перед одним из экранов с фотографиями. «Принс! Пэрис! – воскликнул он. – Идите сюда! Поглядите-ка». Малыши подбежали к нему. Человек указал на изображение бледным тонким пальцем, на кончик которого был намотан пластырь, и прочел сопроводительное описание. Его высокий голос звучал поучительно. В середине текста он посоветовал мальчику слушать внимательнее, настаивая, что «это важно». Группа перешла от первого экрана к следующему, мужчина в маске читал каждое описание, увещевая детей не отвлекаться.

После экскурса они с удовольствием перекусили в ресторане. Они смеялись, шутили на личные темы и казались огороженными от всего вокруг, не замечая существования кого-либо за пределами их крохотного мира. Человек в маске ел, не снимая ее полностью, лишь чуть-чуть опустив. Местные жители старались не обращать внимания на необычных посетителей. Однако было трудно не смотреть на них, тем более дети тоже были в масках – правда, не хирургических… а в карнавальных. Они сняли их, чтобы поесть, а затем надели снова, спрятав лица.

В начале 1900-х годов в тридцати милях от побережья Тихого океана была построена новая железнодорожная линия. Из-за того, что она обошла Лос-Оливос стороной, население некогда процветающего города сократилось. Город обрел второе дыхание лишь благодаря притоку туристов, наблюдающемуся в последние двадцать лет. Сейчас здесь есть индейская резервация и игорное казино, а также спа-салоны и ультрасовременные лечебные центры. Небольшие местные художественные галереи, антикварные магазины, сувенирные лавки, бутики и винодельни процветают в отреставрированных зданиях в западном стиле.

Однажды днем мужчина в маске посетил одну из художественных галерей. «Не правда ли, эта картина просто идеально смотрелась бы в спальне?» – спросил он юного помощника. В руках мужчина держал небольшую картину маслом с изображением двух ангелов, парящих в воздухе над спящим ребенком. Помощник кивнул. «Эй! – мужчина в маске подозвал куратора. – Сколько вы хотите за нее?» Поговорив с ним, человек подошел к помощнику и что-то прошептал ему на ухо. «Хорошо, очень хорошо, – сказал он наконец владельцу магазина. – Я беру ее».

Владелец нацарапал цифры на листе бумаги и протянул его молодому человеку, доставшему из бумажника пачку банкнот. Он отсчитал необходимую сумму.

«Нет, постойте! Это слишком дорого, – сказал человек в маске, внимательно наблюдавший за происходящим. – Я думал, вы сказали, что она стоит сто долларов, а не сто шесть долларов с мелочью». Начались торги. «Что? Налог? Серьезно? За это?» – мужчина сделал вид, что усердно думает. «Ладно, – решил он, отложив картину, – в любом случае спасибо».

Как вдруг переговоры вступили в новую силу.

«Серьезно? Пусть так. Сто долларов».

Мужчина в маске снова посмотрел на картину. «Боже мой, не правда ли, она так прекрасна? – пробормотал он, беря ее в руки. – То, как дети на ней… защищены. Так мило». Когда они с помощником выходили из галереи, мужчина обернулся и прокричал владельцу: «Хочу, чтобы вы знали: я считаю вас замечательным человеком и желаю вам огромной удачи с вашим магазином! Я еще вернусь».

Лос-Оливос – территория, где расположено примерно пятьсот лошадиных ранчо, дома в викторианском стиле и около двух десятков предприятий. Тысяча человек, а может и меньше, называют это глухое захолустье своим домом (меньше дюжины из них черные), включая одного необычного жителя, единственного мужчину в городе, который носит маску: Майкла Джозефа Джексона.

Горная дорога Фигероа ведет вверх через густо поросшую и холмистую долину Санта-Инес в Лос-Оливосе. Мужчина продает яблоки под старым зеленым тенистым деревом на обочине дороги из года в год. Каждый день он сидит и ничего не делает, только продает фрукты, наслаждается днем и жарится на солнце. Вот такое место.

В полумиле от дороги, за внушительными дубовыми воротами находится горная дорога Фигероа 5225, массивный двухуровневый фермерский дом в датском стиле с кирпичными и каменными стенами, перекрытыми деревянными балками. Здесь живет Майкл Джексон.

Поместье площадью 2700 акров (почти 11 км²) когда-то было известно как ранчо Сикамор – ранчо для разведения овса и содержания крупного рогатого скота. Его выставили на продажу за 35 миллионов долларов; Майкл приобрел его за 17 миллионов долларов в мае 1988 года. После этого он сменил название на Neverland Valley Ranch, или Неверленд, как дань уважения Неверленду из книги о Питере Пэне. Первоочередной задачей для Майкла было построить на участке собственный парк развлечений, включающий карусель, гигантскую горку, железную дорогу с поездом и даже колесо обозрения. С теми деньгами, что он имел, он мог осуществить практически все, что хотел… и поступил именно так.

Райский уголок купается в зелени. Старомодные ветряные мельницы венчают пейзаж. В величии присутствует утонченная плавность; тысячи деревьев отбрасывают мягкие тени на великолепно ухоженные газоны, искусственное голубое озеро площадью пять акров (20,2 км²) с бесшумным пятифутовым водопадом и изящным мостом. Именно здесь, среди бесконечной тишины тихой, холмистой, идиллической сельской местности, Майкл Джексон создал собственный мир, убежище, чтобы оградить себя от постоянного давления и преследующих его проблем.

В двух тысячах миль к востоку, в грязном промышленном городе Гэри, штат Индиана, на углу стоит небольшой дом с двумя спальнями и одной ванной, облицованный кирпичом и алюминием. Собственность на Джексон-стрит, 2300, имеет около ста футов (около 30 м) в глубину и пятьдесят футов (около 15 м) в ширину. Нет ни гаража, ни зеленой травы. Густые клубы дыма поднимаются вверх от близлежащих заводов; он проникает в атмосферу таким образом, что человек, дышащий воздухом, чувствует себя немного… нездоровым. В 1950 году Джозеф и Кэтрин Джексон, родители Майкла, купили этот дом за 8500 долларов с первоначальным взносом в 500 долларов.

В том преимущественно черном районе будущий король поп-музыки провел детство, здесь же выросли его братья и сестры: Морин, Джеки, Тито, Джермейн, Ла Тойя, Марлон, Джанет и Рэнди.

Как и большинство родителей, Джозеф и Кэтрин хотели, чтобы их дети были успешны. В начале 1950-х лучшее, что они могли дать отпрыскам, – это две спальни и одна ванная на одиннадцать человек да одежда и обувь из секонд-хенда. Супруги надеялись, что после окончания средней школы старшие найдут постоянную работу, возможно на заводе… если только не смогут добиться большего.

Однако когда Джексоны обнаружили в детях музыкальные таланты, их мечты стали смелее: они решили, что мальчики с редкими вокальными и танцевальными способностями будут выигрывать конкурсы, и тогда их заметят.

Как только сыновья записали первые альбомы, воображение родителей разыгралось: большое поместье в Калифорнии; прислуга на побегушках; шикарные автомобили каждому; костюмы-тройки, кольца с бриллиантами и культ личности Джозефа; норковые шубы, драгоценности и выход в свет Кэтрин. Они мечтали, как включат телевизор и увидят своих знаменитых детей исполняющими собственные хиты для восторженной толпы. Джексоны полагали, что благодаря известности мальчиков вся семья станет узнаваема, востребована, будет позировать фотографам, раздавать автографы. Они все станут звездами и заживут в чудесном мире. Больше никаких забот, обо всем уже позаботился счастливый случай.

Не слишком ли многого они хотели? На тот момент все это наверняка казалось хорошей идеей. Однако, как гласит мудрость, бойтесь своих желаний, они имеют свойство сбываться.