Миллиарды уродливых тварей копошились на поверхности. В глубине расцветала вселенная, населенная не менее безобразными созданиями – целый мир отвратительных и опасных существ. При одной мысли об этом скопище мерзости меня почти выворачивало.

Старый плюш – рассадник для чудовищ, между его ворсинками достаточно места для самых кошмарных возбудителей болезней. И, будто этого мало, под ним – набивка из поролона или опилок, черт его знает. Даже не знаю, что хуже. И то, и другое может отсыреть, и тогда там зародится жизнь… Мечта для микробиолога и настоящий кошмар для меня.

Нет, конечно, Джон не притащил эту пакость в нашу (формально – в мою) спальню. У него в нашем новом доме была своя комната, там-то и поселилось это исчадье ада – Мистер Длинноух. “Заяц, а не кролик!” – будто это что-то меняет. Милое воспоминание детства, лучший друг и защитник от ночных кошмаров – это все для Джона. А с моей точки зрения – гигантский (размером с крупного младенца) рассадник микробов.

Он сидел в комнате Джона на постели, на самой подушке, и я не мог перестать о нем думать. Казалось бы – какая разница? Джон – вот он, теплый, живой, лежит у меня под боком и сопит – тихо, ровно так, чтобы я знал, что он нормально дышит.

Я только что вставлял собственный член в его охрененную задницу и ни о каких микробах не думал (правда, дело было в душе, и я едва не свел его с ума своим обычным мытьем, которое его тело воспринимает как изощренную ласку). Но все же – чего мне еще, спрашивается? Какое дело до того, что за четыре двери от меня… Меня передернуло.

Джон о моих терзаниях, к счастью, не подозревал. Зайца он приволок вечером от родителей, возмущенный донельзя. Оказывается, они решили перестроить дом и выставили вещи из его детской на гаражную распродажу. Насколько я понял, большую часть старья ему было не жалко, но за треклятый пылесборник он стоял горой. Домой вернулся, все еще кипя праведным гневом, и у меня язык не повернулся сказать, что я на самом деле думаю про такие вот сувениры из детства.

И теперь Джон спокойно спал, а я ежился от омерзения. Меня слегка трясло, я покрывался гусиной кожей, но решил не сдаваться. Главное – пережить ночь. Утром Джон уйдет в офис, а я… Что-нибудь придумаю.

Я осторожно выбрался из постели, зашел в ванную, взял распылитель с дезинфицирующим средством и обрызгал им дверь в комнату и пол до самой кровати. Потом провел влажной дезинфицирующей салфеткой по простыне и одеялу. Я прекрасно знал, что это мало чем может помочь, но почему-то стало легче.

Осторожно занырнул обратно в постель. Джон заворочался, обнял меня, притянул к себе. Иногда я все еще опасался, что повторится та история с панической атакой, когда я не смог его вовремя разбудить и чуть на месте не умер от ужаса. К счастью, специальное постельное белье с серебряной нитью почти не оставляло шансов поту и микробам, поэтому я позволил Джону спеленать себя своим большим телом и расслабился. Завтра, все завтра. Займусь настоящим мужским делом – выйду на охоту за дичью!

***

Выйду на охоту – ха! Хорошо, что я не подумал об этом ночью – о том, как именно я собираюсь на него охотиться. Конечно, можно было поручить дело охране, тому же Колину, но я опасался, что они что-нибудь сделают не так и только разнесут микробов по дому.

Пришлось вооружиться длинными резиновыми перчатками, большими пластиковыми мешками, защитным костюмом и респиратором. Заяц нехорошо косил на меня пуговичным глазом. Может, я окончательно тронулся, или это была игра утреннего света, но мне показалось, что Мистер Длинноух смотрит на меня, и этот взгляд не предвещает ничего хорошего.

– Я просто сделаю тебя чище, – сказал я тихо, но внятно. – Ты ведь хочешь новую красивую шерстку? Хороший зайка.

Я сделал шаг вперед, и морда у игрушки сделалась такая, что я невольно вспомнил фильмы про Чаки1

– Ну хватит! – громко сказал я себе. – Что за детсад ты тут устроил?

Я перестал смотреть зайцу в глаза, сосредоточился на нижних лапах, в несколько быстрых шагов преодолел расстояние до кровати и ухватил его за эти лапы надетым на руки мешком. Перевернул, чтобы пластик полностью закрыл зайца, перехватил горловину мешка, завязал. Всунул этот мешок в такой же, оставленный у двери, сбросил с себя защитный костюм, вышел за дверь – там снял всю одежду и свалил ее кучей на полу. Наконец-то связался с Колином, чтобы он вызвал уборщицу, и с чистой совестью и огромным облегчением принял душ.

Теперь, казалось мне, все будет просто – всего-то отнести проклятого зайца в химчистку, а потом не забывать опрыскивать его антисептиком. В химчистке меня знали давно, поэтому двойной упаковке на зайце не удивились. Удивились состоянию зайца. Пришлось даже подписать какую-то бумагу, что мол, предупрежден о последствиях, от претензий заранее отказываюсь. Меня это не насторожило – вечно такие конторы перестраховываются.

***

Как выяснилось, не насторожило зря. Вернули мне треклятого Длинноуха в таком виде… Хорошо сохранилась только голова с яростно поблескивающими под двойным пластиком пуговичными глазами. Остальное представляло собой смесь обрывков плюша и древесной трухи.

– Пиздец, – сказал я, вызвав негодующий взгляд девушки за стойкой химчистки. Но на девушку мне было плевать, а вот при мысли о Джоне – когда он увидит, что стало с его любимым зайцем! – у меня кишки прилипали к спине.

– Вы, шеф, главное, не волнуйтесь, – сдавленно прошептал Колин, неверяще глядя на пакет с плюшевыми останками. – Я это… Сейчас. Есть идея.

Я уставился на него во все глаза – идея? Какая тут может быть идея? Лично мне приходило в голову только одно – вызвать Картера, чтоб загипнотизировал Джона и заставил его забыть, что у него вообще когда-то был долбаный плюшевый заяц. Но что-то подсказывало мне, что Картера на такое подбить не удастся.

Колин тем временем схватился за телефон, набрал какой-то номер и заговорил по-немецки:

– Да, я. Спасибо, что ответила. Нет, не по поводу игры, у меня к тебе профессиональный интерес. Случай почти безнадежный, но я думаю, вдруг ты знаешь кого-то в Штатах, кто смог бы помочь – сейчас пришлю фотографию.

Он забрал у меня пакет, открыл его и сфотографировал то, что осталось от Мистера Длинноуха. Отправил снимок. Несколько минут мы с ним напряженно ждали ответа.

– Нет? – упавшим голосом переспросил Колин наконец. – Хорошо, а не в Штатах? Это вопрос жизни и смерти! Деньги заплатят очень хорошие! – он вопросительно на меня посмотрел, и я быстро закивал – еще бы! В тот момент я готов был отдать половину акций своего завода за возможность вернуть жизнь проклятому зайцу.

– Сама? – уточнил Колин. – То есть, надо к тебе… Подожди, – он бросил на меня нерешительный взгляд и пояснил: – Это Эдна, знаю ее из игры, – я кивнул, показывая, что понял. Колин, помимо того, что был отличным охранником, еще и помогал мне тестировать мои новые онлайн-игры и неплохо подбирал для этого команды по всему миру. – Работает в магазине-мастерской, – продолжал тем временем Колин. – Там в основном плюшевых медведей ремонтируют, но за зайца, говорит, тоже возьмется. Только этот магазин… в Ганновере.

Я прикинул: сегодня четверг. Спонтанные поступки – не совсем мой стиль, но все же, вдруг Джон поверит, что на меня нашло романтическое настроение? Ноябрь, рождественские базары уже работают. Выходные в сказочном городе…

Ганновер я знал неплохо – тамошняя технологическая ярмарка всегда была для меня одним из важнейших событий года. Перелет до Ганновера – одиннадцать часов, плюс сборы и подготовка… В Нью-Йорке двенадцать, значит, в Ганновере – шесть.