Владимир Зенонович зябко передернул плечами, поднимая лицо и представляя, как сейчас на щеки и лоб ложатся разноцветные отсветы витражей… Господи, до чего ж несвоевременные мысли!
Он отер лицо ладонями, словно магометанин, совершавший намаз, и мрачно задумался. Китай… Ох, уж этот Китай…
Чертова Поднебесная! Политику Пекина можно озвучить через испанскую пословицу: «Пускай кислое вино, но свое!» Китайцы даже ходоков игнорировали, не взирая на то, обладали ли «попаданцы» опасными знаниями Сопределья, или являлись обычными обывателями – всех «гостей с той стороны» равно высылали в лагеря, раскиданные по самым глухим уголкам Синьцзяна.
С Китаем у Ордена нет договоров, в эту закрытую империю не поставляется ни суперсталь, ни «супержижа» – тамошние паровозы пыхтят на угле. Вот косоглазые и нашли лазейку… С чего бы вдруг?
– А что говорит наш почетный консул5 в Пекине? – разлепил Голицын плотно сжатые губы. – Сунь Си-тао, кажется?
Парциваль поежился.
– Наш почетный консул… – замямлил он. – Его… выслали.
– Что-о?!
– Да, брат мой, – вздохнул командор-консул, огорченно разводя руками. – Этот «Сын Неба»,6 император Цзайфэн приказал Сунь Си-тао покинуть пределы империи в семьдесят два часа.
– Немыслимо… – пробормотал Владимир Зенонович, зажмуриваясь.
– Брат мой… – робко подал голос де Краон.
– Выкладывай все, – устало вздохнул Голицын.
Парциваль поерзал.
– Как я уже докладывал, – начал он официальным тоном, – российские Приморье и Приамурье постоянно наводняются китайскими шпионами… Нигде в России их не сыщешь, главное, разведка из-за Великой стены не показывается даже…
– Ты мне зубы-то не заговаривай, – пробурчал Голицын, чувствуя, как портится настроение. – Что ты мнешься, брат?
Парциваль решился.
– Эти «шпиёны»… – сказал он, криво усмехаясь. – В отрогах Сихотэ-Алиня они ищут обломок Большого астероида…
Сенешаль-маршал помертвел. Если китайцам повезет, они смогут черпать астероидное вещество – и выплавлять армаферрит… Сотнями, тысячами пудов! С ума сойти…
Воображению Владимира Зеноновича предстал миллион солдат Поднебесной, закованных в кирасы из суперстали, с дальнобойными паропушками и броневозами… Крестообразные тени от сотен паротурбинных бомбардировщиков7 лягут на земли Сибири, Индии, Туркестана… И грянет гром.
– Бож-же мой… – проговорил он дребезжащим голосом.
Де Краон, словно чуя настроение Голицына, продолжил тихо и глухо, словно извиняясь за недобрую весть:
– Брат мой, я уже отрядил верного человека разобраться на месте с этим делом – срочным, важным и тайным.
– Что за человек? – спросил сенешаль-маршал, малость успокоясь.
– Инженер-командор Корнелиус Грей, рыцарь 1-го класса. Умнейший специалист и опытнейший боец.
– Где служил?
– Отряд «Белые ангелы».8
– Хм. Ну, это само по себе неплохая рекомендация… – пробурчал Голицын.
– Именно, брат мой! – с воодушевлением произнес Парциваль, и прижал к груди обе ладони. – Поверь, мы делаем все, и даже больше, чтобы на Дальнем Востоке не затлела… как это ходоки говаривают… «горячая точка»! И Орден не один в этом своём стремлении! Лично я возлагаю большие надежды на русских – Третье отделение Собственной Его Императорского Величества канцелярии работает очень… отчетливо, я бы сказал.
– Я бы тоже, – вздохнул Владимир Зенонович, грустно размышляя о том, что крепкого сна в эту ночь не предвидится. Тогда, быть может, крепкого вина?..
– А давай-ка, брат мой, выпьем! – бодро сказал Голицын.
– С удовольствием! – засуетился де Краон.
– Наливай! – махнул рукой сенешаль-маршал, вспоминая себя, послушника сорока годами моложе, любившего женщин, вино и ха-арошую компанию.
– Сию минуту, брат мой!
Рубиновое вино плеснулось в бокал, сверкнув на свету кровяными каплями…
БЛОК-СИТУАЦИЯ
1.Российская империя, Санкт-Петербург
– Барин, – пробился сквозь сон негромкий, но настойчивый голос ординарца, – вставайте! Пора уж.
Уваров тяжко вздохнул, протёр глаза, и с горчайшим укором посмотрел на «будильника».
– Ну, сегодня-то зачем, Ерема? Мне ж не на службу!
– Порядок должон быть, ваше сиятельство, – сказал Еремей Потапович назидательно, – а то переспите еще, замаетесь.
– Переспишь тут! – пробурчал Антон Иванович, поднимаясь, да потягиваясь.
Вскорости граф уже умывался во дворе, обливаясь холодной водою по пояс, кряхтя, да ухая, а верный Ерёма держал большой белый кувшин.
– Ух! – выдохнул Уваров, с легким поклоном принимая полотенце, поданное Марией Спиридоновной, кухаркой в статусе домоправительницы. – Хорошо!
И впрямь, утро занималось чудесное, истинно майское.
Птички щебетали, петух голосил, глухо поскрипывал ворот колодца. Буколика. Пастораль.
Усадьба графов Уваровых триста лет стояла близ Финского залива, на полдороги между Ревелем и Санкт-Петербургом.
Девки дворовые, да холопы, «под горшок» стриженные, давно уж вывелись, но сам дух «великолепного века» никуда не делся, витал между колонн.
– Барин… – заговорил Еремей. – Переезжаем, стало быть?
Антон принял у сердобольной Спиридоновны ломоть теплого хлеба, взял кружку с парным молоком. Откусил, отпил, и дал ответ с набитым ртом:
– Переезжаем!
– К манзам9 этим, косоглазым? – насупился ординарец.
Уваров рассмеялся.
– Ну тебя, подавлюсь еще… Потапыч, честное слово, во Владивостоке не одни китайцы проживают, наших там куда больше!
– Ишь ты их… – с сомнением протянул Еремей. Поглядим, мол.
– Паровик починили?
– В наилучшем виде, барин. Карлы всё, как есть, поправили.
– Карлы? – поднял бровь граф, немного удивляясь множественному числу.
– Да с нашим Тумуром еще соседский Цэрэн крутился.
– Ясненько… Вели тогда, чтоб подавал. Раз уж не дал ты мне поспать, съезжу в Питер, попрощаюсь хоть.
– Будьте благонадежны, барин, все устрою!
Тумур, всегда улыбавшийся карлик в синем халате с парой накладных карманов, покинул место водителя, шустро отворяя заднюю дверцу «Руссо-балта».
– Спасибо, Тумур, – сказал Уваров, оправляя на себе парадный китель, касаясь рукою то аксельбантов, то орденских планок, словно проверяя, на месте ли они. – Я, пожалуй, займу переднее.
– Как изволите, хозяин! – еще шире улыбнулся карлик.
Паромобиль,10 блестевший хромом и лаком, выпущен был в стиле «разухабистых 90-х», когда в моду вошли большие и мощные машины, но Антону он нравился именно таким.
– Поехали!
Тумур повернул ключ зажигания, и из-под капота донесся мощный вздох, тут же сменившийся приглушенным горловым рычанием. Полминуты спустя звук стих, и «Руссо-балт» тронулся совершенно бесшумно, словно под горку покатился.
Антон Иванович Уваров, следователь Шестой (Особой) Экспедиции III отделения СЕИВ канцелярии, штабс-капитан тридцати восьми лет от роду, был холост, а посему его непосредственное начальство в лице капитана лейб-гвардии Брюммера, заведовавшего Оперативным сектором, бессовестно использовало Антона Ивановича, раз за разом посылая его в служебные командировки.
Прошлый свой день рождения Уваров «отметил» в джунглях Лимпопо, на окраине Аксумского царства,11 где выслеживал ходоков, сбежавших с корабля, потерпевшего крушение, а новый 2014 год он встретил в гондоле дирижабля «Селигер», где-то над Средиземным морем, израненный и потерявший много крови.
