/Посвящается стремительно испаряющимся мечтам о прекрасном будущем./

Захар остановился и прислушался к звукам ночи. Вроде тихо. Но вдруг встрепенулась в кустах птаха, почуяла чужих. Послышался звук шагов. Кто-то приближался. Вскоре стало понятно: не звери – люди идут. Охотники. Захар потянул из-за голенища нож и застыл, стараясь даже не дышать. Пальцы крепко стиснули рукоять оружия, сталь поблескивала в лунном свете. Вот-вот подойдут. Это хорошо: лучше все закончить до рассвета.

Поблизости хрустнула ветка. Захар чуть присел и отвел руку с ножом в сторону, ожидая приближения Охотников. Скоро клинок отведает крови. В том, что люди придут, можно не сомневаться. Каждый раз, когда появлялась у берега Острова лодка, один из обитателей исчезал. Причем всегда тот, чей портрет вывешивали на стене управы. Были те, кто безропотно сдавались, бывало, что кто-то сбегал. Но беглецов быстро находили. А конец один: лодка увозила несчастного, и больше его никто не видел.

Когда пришла очередь Захара, он уже был готов к такому повороту событий. Он начал готовиться загодя, практически сразу, как попал на Остров. Из куска металла, найденного в старом сарае, он соорудил нож. Сталь была неважнецкая: любой кузнец из самой дрянной деревеньки мог лучше полоску отковать, но для клинка все же годилась. Рукоятка вот только получилась неказистой, но ухватистой – грех жаловаться. Да и со временем, после постоянных вечерних доводок, форма уже не играла роли. Главное, что уютная ложбинка находилась для каждого пальца. А в лезвие можно было смотреться, как в зеркало. Помимо изготовления ножа Захар изучал лесистую часть Острова. Бывало, что он не просто бродил, а бегал, стараясь увернуться от хлещущих веток или срубить их. Теперь вряд ли кто из Охотников знал лес так же хорошо, как Захар.

Снова шорох, но уже ближе. И еще стало отчетливо слышно тоненькое попискивание дьявольской «ищейки» Охотников. Захар затаил дыхание и ловил каждый звук, чтобы определить направление, откуда идут люди, а затем бесшумно отступил в противоположную сторону. Там как раз была крохотная полянка. Буквально через секунду туда же вышел Охотник с палкой «ищейки» в руках. Не дожидаясь, пока противник сориентируется, Захар развернулся и ударил идущего в горло. Нож с хрустом вонзился в шею. Человек от неожиданности тихонько хрюкнул и выронил пищащую машинку. Он прижал руки к влажно клокочущему кровью горлу, словно хотел закрыть рану. Лицо Охотника выражало только безмерное удивление. Впрочем, глаза его быстро обессмысливались, стекленея. Захар подхватил человека и аккуратно положил на траву. Кровь, казавшаяся под лунным светом черной горячей смолой, скупыми толчками выплескивалась из раны. Охотник умирал. Губы его все еще слабо шевелились, но, кроме доносившегося из-под забрала едва слышного клокотания, никакие другие звуки не нарушали тишину ночи. Это хорошо. Человека затрясли конвульсии. Захар изо всех сил прижимал окровавленного врага к земле. Внезапно из твердой круглой шляпы Охотника донесся голос:

– Женя, ты где? Отзовись! Это Кэй. Что у тебя на радаре? Где Гость?

Гостем, как помнил Захар, был он. Точнее, все они, кто жил здесь. На Острове только и обитали, что Охотники да Гости… Человек затих. Захар перевел дух: хороший враг – мертвый враг. И он ничего не скажет своей говорящей шляпе, смахивающей на горшок.

Рядом с мертвецом валялась палка – дьявольская машинка. Она продолжала пищать. Захар унял невольную дрожь и поднял устройство. От нее к поясу мертвеца тянулась веревка. Захар рубанул веревку ножом – пищание стихло, но зато в шляпе снова послышался голос:

– Женя, ты где? Что с тобой? Телеметрия показывает неисправность радара. Ответь!

Захар вытер нож о траву и убрал его за голенище, затем поднял новое оружие и резко махнул им. Дубинка из пищащей палки получилась легковатой, но удобной. Неплохое оружие, в общем, если вдруг заварушка какая наметится.

– Женя, Женя! – не унималась шляпа.

Захар присел на корточки. Из-под прозрачного забрала в небо смотрели мертвые глаза врага. Захар хмыкнул и ответил:

– Он уже в аду! И ты там скоро будешь!

Голос на секунду замолчал, а потом послышался крик, похожий на визг свиньи. Захар довольно осклабился: пусть теперь знают, с кем связались. Присев на корточки, он снял с мертвеца широкий пояс с привязанной к нему коробкой и обшарил карманы комбинезона – пусто. Тогда Захар попытался взломать коробку в надежде, что хоть там что-то полезное найдется, однако коробка не открывалась.

– Как же ты без ножа-то доброго в лес пошел? Любой зверь бы тебя добыл, – покачал головой Захар. – Ладно, не важно. Главное, что ты тут у меня приманкой маленько побудешь.

Он замер, прислушиваясь. Второй враг двигался гораздо шумнее. Его Захар засек издалека и приготовил дубину, прикидывая силу удара. Второго обязательно надо добыть живым: с Острова могла уйти только та лодка, на которой прибыли Охотники, и управлять ей могли только они. Все плоты и лодки, которые пытались строить островитяне, благополучно уничтожались железными чудищами, живущими в прибрежных водах. Людей они, правду сказать, не трогали, но охотно пожирали дерево вместе с припасами.

Этот враг оказался меньше ростом и вообще выглядел куда худее своего павшего товарища, только одет в такой же комбинезон. Ну и на голове красовалась похожая твердая шляпа с прозрачным забралом. Щуплый Охотник озирался, поводя из стороны в сторону устройством, чем-то смахивающим на короткий мушкет. Захар удивился очевидной нелепости таких действий: стоять надо в тени, а не там, где луна светит. Ясно дело, что с места, где стоит Охотник, ничегошеньки не разглядеть. Значит, второй – новичок, и вдобавок боится темноты.

Захар сжал в руке снятый с мертвеца пояс и отступил за сосну. Там он обмотал ремень вокруг коробки, и, выждав момент, швырнул получившийся ком в сторону второго врага. Уловив движение, человек вскинул странный мушкет и выстрелил два раза. Да только что это за выстрелы? Так, словно прутик под ногой щелкнул. Но это и не важно. Главное, что враг заметил товарища. Щуплый подбежал к телу, отбросил мушкет и, забыв обо всем, принялся стаскивать с мертвеца шляпу. Захар с резким выдохом опустил дубинку на голову второго. Раздался глухой звук, словно удар пришелся по стволу дерева, человек тихонько всхлипнул и повалился рядом с телом первого. Захар сунул дубину за пояс и стянул горшок с головы упавшего.

– Надо же, девка! – изумился он и даже отступил на шаг.

И впрямь удивительные тут дела творятся: с мушкетами девки ходят. Да еще такие дохлые. Такой и ветку не доверишь от комаров борониться, а тут – мушкет…

Когда Кэй очнулась, уже почти рассвело. Она никак не могла вспомнить, как оказалась тут. А когда попыталась встать – с удивлением обнаружила, что ее руки связаны. Шлем валялся поблизости. Рядом, прислонившись к сосне, сидел какой-то кто-то бородатый человек. Кэй подумала, что надо его предупредить о смоле на стволе дерева: одежду ведь можно испортить.

Память возвращалась медленно и неохотно. Лишь спустя добрую минуту девушка сообразила, что рядом с ней сидит тот самый Гость, которого они с Женей искали. Бородач же добрался до пищевого пакета и теперь поглощал витаминизированный мусс, зачем-то раскурочив тюбик. Человек этот противно чавкал и шумно отхлебывал сок из фляги Жени. Часть еды повисла на грязной бороде, на замызганной рубашке и даже на грязных штанах Гостя. Кэй не сразу поняла, что это не грязь, а кровь. И руки Гостя вымазаны ею чуть не до локтей. Всюду была кровь. Откуда столько?

– Женя! – вскрикнула девушка и приподнялась на локтях.

Она увидела, что слева лежит ее погибший товарищ. Из глаз Кэй сами собой хлынули слезы. Человек прекратил чавкать и взглянул на девушку.

– Очнулась, девка? Это хорошо. Пойдем сейчас к твоей лодке и поедем отсюда. Домой мне пора.

– Вы – Захар? – спросила она.