Меня буквально разрывало на части. Что же я натворила?!
Мерлин, я попаду в ад за такие мысли, но мне определённо понравилось. Это ужасно. Я почти хныкала, лежа на кровати и пытаясь спрятаться под одеялом от своего же стыда. Никогда бы не подумала, что я, вроде как благоразумный человек, окажусь в такой казусной ситуации.
Нужно выставить отсюда Малфоя. Я неотрывно смотрела, как его грудь движется от размеренного дыхания. Он закинул руку себе на лицо, пряча глаза от ярких лучей утреннего солнца. Я видела лишь его чуть приоткрытые губы, широкие плечи и часть груди.
Мне было страшно его будить. Сомнения разливались по венам, и даже одеяло, так приятно скользящее по обнажённому телу, не было способно угомонить их. Я отчётливо боялась, какой будет его реакция после понимания того, что мы натворили. Что он проснётся прежним Малфоем, который наверняка выльет на меня ведро мозговыносящего дерьма и начнёт плеваться ядом от всей отвратительности произошедшего, а не просто согласится забыть эту… промашку и уйти.
Ведь я прекрасно понимаю, что им руководило вчера. Алкоголь и афродизиак. Не больше и не меньше. Вряд ли его потаённой мечтой был секс со мной. Уму непостижимо, ведь он ненавидит меня. И эта неприязнь абсолютно точно взаимна. Ничуть не удивлюсь, если в меня тут же полетит парочка Непростительных, зная его стабильно бурно-негативную реакцию на моё присутствие с ним в одном помещении. Не говоря уже о нахождении в одной кровати.
Но эта кровать — моя, чёрт побери!
Бросив беглый взгляд на стену с часами, я тяжело вздохнула: до начала истории магии оставалось всего полчаса. Опаздывать никак нельзя. Остальные на вечеринке вообще видели, что мы уединились с Малфоем?! Что, если об этом уже знает весь Хогвартс?! О Мерлин, мне срочно нужно на урок, чтобы в случае идиотских слухов я могла их хотя бы опровергнуть.
Отвратительная ситуация. Отвратительное субботнее утро.
Вмиг набравшись решимости, я осторожно потянулась к запястью слизеринца, скидывая его с умиротворённого лица, и чуть потрясла за плечо, привстав на своём локте.
— Малфой, просыпайся, — проговорила я, тут же отдёргивая свою руку, заметив лёгкое шевеление длинных ног под одеялом.
Вот чёрт, я действительно боюсь его реакции. Выждав пару секунд и убедившись, что он абсолютно точно продолжает спать, я повторила свою попытку, тряхнув его за плечо чуть сильнее.
— Малфой!
В ответ раздалось нечленораздельное мычание, отдалённо напоминающее слово «замолчи». Блондин заворочался на простынях, а после, не открывая глаз, рывком повернулся ко мне, закидывая руку на мою талию под одеялом.
— Что ты творишь?!
Я упёрлась ладонями ему в грудь, пытаясь одновременно его оттолкнуть и разбудить, но мои попытки были совершенно тщетными. Малфой еле заметно цокнул и провёл обжигающей ладонью дальше по моему телу, доходя до поясницы. Я замерла, прекращая свои бесполезные потуги, и в ту же секунду он бесцеремонно притянул меня к себе, не встретив ни малейшего сопротивления.
— Давай спать, — до меня донеслось его сонное ворчание, раздавшееся где-то в моих волосах.
Я уткнулась лбом в его тёплую грудь, невольно задержав дыхание. Потому что, мать вашу, его стоящий член упирался прямо в мой живот. Хотелось спрятаться, убежать, любыми способами остановить это крышесносное сумасшествие, но у моего тела были другие идеи на этот счёт: я чувствовала, как между ногами растекается предательское тепло. Вот же чёрт.
Одно дело — делать всё это под афродизиаком, не имея ни единой возможности включить свой мозг и сбросить дурманящую пелену с глаз, но совсем другое — вот так просто терпеть на себе наглые поползновения спящего слизеринца, которые не несли в себе никакого здравого смысла. Я выгнулась, вновь упираясь ладонями на этот раз в его торс, и что есть силы начала отталкивать разгорячённое тело от себя.
— Да очнись ты уже! — закричала я, поднимая голову и тут же натыкаясь на его пристальный холодный взгляд.
Замерев от его неожиданного пробуждения, я судорожно вздохнула, отчего-то вмиг ощутив недостаток кислорода в лёгких. Он прошёлся языком по пересохшим губам, не разрывая зрительного контакта. Малфой точно проснулся?! Или просто бредит?..
Я не понимала, что происходит в его спятившей голове, и окончательно растерялась, бегая взглядом по его напряженному лицу, но вздрогнула всем телом, как только почувствовала, как он ведёт дорожку мягкими прикосновениями пальцев вдоль моего позвоночника. Прямо как в сегодняшнем сне.
Если моё подсознание правильно сгенерировало его модель поведения, то сейчас он… Не успела я об этом подумать, как он резко переместил руку на бедро, довольно больно сжимая кожу и закидывая мою ногу на себя.
Я вновь попыталась оттолкнуть его, но он, похоже, даже не замечал этого, с лёгкостью просовывая вторую руку под меня и сильнее прижимаясь ко мне всем телом.
Уловив на его лице довольную усмешку с издевательскими нотками, я вздрогнула, ощутив, как его член трётся о половые губы, собирая с них выделяющуюся смазку.
— Сейчас же прекрати, — процедила я, впиваясь в него разъярённым взглядом.
— Надо же, — он чуть нажал на мою поясницу ладонью, вынуждая явственно почувствовать давление на клитор, завязывая этот клубок возбуждения ещё туже. — А вчера тебе это нравилось.
В каждом его слове и жесте читалась откровенная издёвка. Он просто невыносим!
— А без афродизиака мне это не нравится! — я всем телом взбрыкнулась, но выбраться не удалось: слизеринец крепко держал меня. — Убери руки, — рыкнула я.
Малфой рассмеялся, но абсолютно точно не спешил подчиняться. Какого чёрта вместо ожидаемых ругательств до меня доносился лишь хохот?! Неужели его вообще не беспокоило произошедшее вчера?! Сумасшедший. Он определённо спятил. Кто-нибудь вообще способен предсказать его настроение? То орёт на меня, то унижает, давя на самые болезненные точки, будто война ничего не изменила. То бросает на меня какие-то странные взгляды на уроках, будто глубоко задумался или хотел поговорить о чём-то важном. Видимо, сегодня я наблюдала его игривое альтер эго, если он вытворял всю эту дичь.
— Да-да, Грейнджер, — с усмешкой на губах проговорил он, — настолько не нравится, что ты даже не намокла. Охотно верю.
— Да как ты?!..
Я чувствовала: его член скользил всё плавнее, смачиваемый моей же смазкой. Но никак не могла примириться с мыслью, что меня одолевает возбуждение от него — невыносимого аристократа с тёмной меткой на руке — по своей воле. Это невозможно. Может, афродизиак ещё не перестал действовать?
Точно, наверняка так и есть. Это бы прекрасно объяснило и поведение Малфоя, и мою реакцию.
Не мою. Моего тела.
Вот только даже понимание причин не усмирило волны наслаждения, словно мелкими разрядами тока растекающиеся по всему телу: от промежности и до кончиков пальцев, вынуждая подрагивать ноги.
Малфой усмехнулся, заметив дрожь бедра, лежащего на нём, и следующий его толчок был резче, чем предыдущие. Прямо между половых губ и с сильным давлением на мою самую чувствительную точку. Я не смогла сдержать судорожный выдох, но даже он был не громче того мокрого звука, что раздался из-под одеяла.
Слизеринцу явно понравилось, ведь его лицо тут же озарила довольная ухмылка, и он повторил это движение, вновь собирая на свой член всё вытекающую смазку.
— П-прекрати, — прошептала я, снова упираясь ладонями в его грудь в попытке оттолкнуть парня и остановить это безумие. — Это неправильно! Во всём виноват афродизиак! — не выдержала я, срываясь на крик на несносного блондина.
Малфой на секунду замер, а после как ни в чём не бывало, будто давно заученными движениями, просунул свою руку под одеяло, тут же находя пальцами мой клитор и начиная касаться вокруг него почти невесомыми прикосновениями. Заставляя меня задыхаться от собственного недопустимого желания.
— Да отпусти меня, я так не могу! — я пыталась выбраться, но он так сильно прижимал меня к себе свободной рукой, что у меня не было и шанса на успех. Я почти плакала от невозможности сделать хоть что-нибудь, что бы доказало моё здравомыслие.
