Литмир - Электронная Библиотека

Жена Нави, или прижмемся, перезимуем!

Автор: Кристина Юраш

Пролог

– Барыня тонет! – визжала дворовая девка, мечась по тонкому льду в красном сарафане, словно огонек. – Барыня тонет!

В глазах купеческой дочери стоял ужас.

Ее расписные сани медленно уходили под треснувший лед озера. Они проседали, неумолимо погружаясь в прозрачную ледяную воду.

На крик сбегались  неповоротливые в своих шубах рыбаки, побросав снасти и замёрзшую рыбу.

Они с недоумением смотрели на дорогие сани и рвущегося коня, уже охрипшего от ужаса. Но подойти ближе рыбаки боялись. Затащит под лед, и поминай, как звали!

– Да кто ж тебя на лед понес! – кричали рыбаки  заиндевелому  конюху в овечьем тулупе. На его бороде и бровях был иней. Дыхание вырывалось паром, когда он отстегивал коня.

– Вот остолоп! Лед еще не окреп! А ты коня погнал, дурья твоя голова!

– Что там? –  спрашивали только – только подбежавшие рыбаки с другого берега. Близко они не подошли. Боязно! Никто не отваживался выйти на середину озера.

Кто-то из рыбаков признал и сани, и девку в роскошных мехах, которую придавило сундуком.

– Купеческая дочка на свадьбу ехала! Да как на озеро выехали, так лед под санями и не выдержал приданого! – кричали рыбаки друг другу. – Теперь тонет! С санями вместе!

– А енто кто мечется? – переглядывались рыбаки, глядя на красный сарафан и куцую козлиную душегрею.

– Так-то ее девка дворовая. Марыська! – приглядывались зеваки. – А кто хоть просватал – то?

– А нам почем знать! Мы в купцовые дела не лезем! – галдели рыбаки. – Наше дело малое! Глядите! Глядите!

Лед расходился трещинами. Полозья уже были почти на половину в воде.

– Барыня, барыня! Давайте руку!  – причитала Марыська, размешивая снежную кашу ногами.  – Вылезайте! Кто-нибудь! Помогите! Барыня тонет! Барыня тонет!

 Под ее ногами расползалась огромная трещина, тут же наполняясь ледяной водой.

– Не могу, –  шептала невеста, судорожно цепляясь руками за Марыську. – Шуба намокла и не пускает! Встать не могу!  Тяжко…  Еще и сундуком придавило!

– Брось ее, дуреха! Сейчас с ней вместе под лед провалишься! – крикнул кто-то из рыбаков.  – Бросай, барыню! Сани-то вот-вот потонут!

– Ну, помогите, чего встали! – визжала дворовая девка, пытаясь вытащить укутанную в дорогие меха невесту.  Лед под ногами хрустел, а она сама чуть не оказалась в хрустальной ледяной воде.

– А нам че? Жить надоело? У самих семеро по лавкам сидят! Кто их кормить будет? – переглянулись рыбаки, забывая про свой улов.  –  Гляди! Гляди! Шубы ее собольи намокли, вот и выбраться не может! Отец-то вон как нарядил!

– Ты-то что!  – взвизгнула Марыська на конюха. Лед страшно хрустел. Подол ее сарафана намок от воды и уже покрылся инеем. – Барыню спасать надобно!

– Да я ведь … Да я… – лепетал конюх. Его борода была белой-белой от инея, а он огромными рукавицами  пытался поймать поводья перепуганного коня.

– Барин дочку вон как любит! Кто спасет, тому золота не пожалеет! – закричала в отчаянии Марыська рыбакам.

– Знаем мы купца – того. Обманщик и плут! Еще за копейку удавится! – крикнули в ответ рыбаки. – Никто помирать задарма не хочет!

Как только конь получил свободу, он забил копытами, кроша остатки льда.

Сани резко просели назад.

Обе девушки пронзительно закричали.

Так, что в красном сарафане отчаянно тянула вторую за рукав роскошной шубы.

Кованые сундуки стали соскальзывать в воду, разбивая лед и  наклоняя сани еще сильнее. Сами сани, груженные всяким добром, скатывались назад,  медленно увлекая  невесту в ледяную бездну.

– Марыська! Ты-то куда лезешь! Потонешь ведь! – басом крикнул один рыбак. – Жаль девку-то! Эта ж ее за собой  утащит!  Гляди, как цепляется! Брось ее, Марыська!

Сани съехали вниз, накреняясь и зачерпывая воду. Марыська завизжала, хватая барыню за руку и надрываясь изо всех сил.

– Пропали девки! Обе! – выдохнул паром маленький старичок – рыбак, отогревая замерзшие руки.

 Сани уже утонули почти до половины.

– Не пускай меня, Марысечка… – дрожащим голосом шептала невеста, пытаясь выбраться из мокрой тяжелой шубы. – Не пускай… Молю…

– Не отпущу, барыня… Не отпущу…  Только шубы снимайте! Не боитесь! Батюшка новые справит!  – спешно кричала Марыська, изо всех сил сжимая дрожащую бледную руку с дорогими перстнями. – Я держу, а вы сымайте!

– Не выходит, Марысечка…

– Ну и кутали – укутали! Пропади пропадом шуба соболья! И сундуки окаянные! – задыхалась Марыська, пытаясь вытянуть барыню за руку.   В тишине было слышно, как слетают с рук барыни золотые перстни и звенят о лед.

– Сундук  шубу держит! Сдвинуться не могу…  – выдохнула перепуганная бледная невеста, пытаясь содрать с себя налитые ледяной водой меха.

– Давайте помогу! – задыхалась паром Марыська, как вдруг…

 Послышался страшный хруст.

Рыбаки бросились бежать к берегу.

Перепуганная Марыська внезапно отпустила руку и  опрокинулась на спину.

Огромные сани  стремительно исчезали под водой. Последнее, что она видела, как  мелькнула перед ее глазами протянутая рука с перстнями и перепуганные синие глаза. А  потом словно лезвия сверкнули полозья.

– Барыня! – пропищала Марыська, закрывая лицо руками, когда сани исчезли в темной воде.

Лед почти сомкнулся, словно не было ни саней, ни красавицы – невесты, ни богатых сундуков, ломившихся от всякого скарба.

– Ой, батюшки! – закричали рыбаки. – Потонула! И все добро с ней! Водяному достанется! Еще одной утопленницей больше станет…

– Какому водяному? – сплюнул старик. – Спит он! Карачуну ее везли! К елке бы привязали, да в лесу оставили! Слыхал я в корчме, как приказчик  купца рассказывал спьяну! Дескать, купец просил размести дороги, чтобы торговать сподручней было!

– А девку зачем брали? Тоже ентому Карачуну? – спросил парень молодой, все еще не сводя глаз с алого сарафана.

– А это хитрость такая! Чтобы барыня ничего не смекнула! Девку-то грохнули бы под деревцем. А тут эвонна –как!

Молодой рыбак пробрался по льду  и ловко ухватил Марыську за косу, оттаскивая по чавкающему водой снегу от огромной расползающейся полыньи.

– Пусти! – визжала Марыська, вырываясь. – Пусти, окаянный! Пусти, заклинаю!

В темной воде все было наполнено гулом.  Сани  опускались на дно. Из них вываливались и раскрывались сундуки, рассыпаясь серебром и золотом.

Купеческая дочь  опускалась  вместе с ними.

В мутной воде, словно что-то затаилось, и ждало, когда последний воздух выйдет из хрупкого тела. Сквозь гул растревоженной воды прорывались воспоминания.

 «Послушай, девонька моя… Выдает тебя отец замуж. Да что-то тяжко мне на сердце… Ни сватов не видала, ни имен не слыхала… Не к добру это…  Возьми этот оберег… Помнишь, слова, которым я тебя учила?», –  вспомнился ей тихий скрипучий голос нянюшки, наряжающей ее перед свадьбой.

 «Помню, нянюшка», – шептала она тогда, с грустью глядя на кокошник, расшитый жемчугами и на отражение старенькой нянюшки в зеркале. Нянька опустила глаза и что-то причитала себе под нос: «Не к добру!».

«Так, коли беда какая, ты оберег в руке сожми да слова заветные скажи! Хоть шепотом, хоть губами одними! Не боись, кому надо, те услышат!», – тихонько поучала няня, переплетая ей косы.

Дворовые суетились и бегали туда-сюда, складывая сундуки с тканями заморскими, самоцветами и серебром на разукрашенные сани. Небо было ярко голубым, и все вокруг сверкало от свежевыпавшего снегом. Лишь на горизонте возле заснеженного леса виднелась малиновая дуга раннего заката.

Отец хмуро поглядывал на дочь и раздавал указания дворовым. Это туда, это сюда! Еще несите! Маловато будет!

– Ой, да и что, что сватов не было! Главное, чтобы жених красивым и ласковым был! А коли обижать будет, так скажите, что батюшке нажалуйтесь! А батюшка у вас, как осерчает – всем достается! Мне вон в тот раз тоже плетей всыпали ни за что! – вспомнился смешливый голос Марыськи. – Под руку горячую попалась!

1
{"b":"806430","o":1}