- Так ты джинн?
- Ага.
- И чего... желания исполняешь?
- Ну... Ага.
- Офигеть...
Я уже ущипнула себя за руку, несколько раз протерла глаза, потрясла головой и даже легонько постучала поварешкой по лбу. Джинн никуда не исчез, а, наоборот, уселся на табуретку, закинул ногу на ногу и спросил:
- Чаю можно?
Ничего себе сходила в магазинчик. Соку захотела. Апельсинового. Недаром мама говорит, что меня в магазин отправлять - себе дороже.
Джинн сперва еще колыхался, как желе, хлюпая и булькая, а потом вполне себе сформировался в дяденьку восточной внешности, в белых штанах и оранжевой майке. На голове - чалма, очень похожая на апельсин. На ногах - почему-то клетчатые домашние тапочки. Черные усики над губой, бороды нет. "Не Хоттабыч", - подумала я.
Пакет с надписью J7 стоял на столе. Конечно, в нем не было ни капли сока. Оставалось пить только чай.
- Зеленый будете? - спросила я, переходя на "вы". Одно дело - тыкать неоформленной субстанции, взвившейся из пакета, и другое дело - взрослому в клетчатых тапках.
- Ага, - снова сказал джинн.
Не поворачиваясь к нему спиной, я шагнула к раковине и повернула ручку фильтра. Полилась тонкая струйка как бы чистой воды. Я подставила чайник:
- А... как вас зовут?
- Сева, - ответил джинн и показал на коробку.
- А... я думала, джинны в старинных сосудах сидят...
- По-разному, - охотно объяснил Сева. - Свободных старинных сосудов теперь мало, их в музеи сдали. А в музее нормальный джинн сидеть не будет.
- Почему? - спросила я.
В голове был горячий туман. В ушах - вата. Вода перелилась через носик чайника. Я выключила фильтр, криво закрыла чайник крышкой и поставила на газ. Очень хорошо в такие моменты совершать обыкновенные, простые действия...
- А в музеях руками трогать ничего нельзя, - развел руками Сева. - Никто не будет тереть кувшин, никто джинна не выпустит. Так и просидишь тыщу лет с дурацкой табличкой "Амфора из дворца царя Филиппа, IV век до н. э.". А она вовсе и не четвертого века, а пятого и не из дворца, а из дома напротив, где вином торговали.
Сева вздохнул и замолчал. Я вежливо покивала.
- А пакеты ничего, комфортные, - продолжил джинн и почесал плечо. - Форма стандартная, удобная. Коробка - она и есть коробка, ни тебе узкого горлышка, ни вмятин от ручек... Знаешь как впиваются? И ста лет не высидишь.
- А... сколько вы в соке сидели?
- Да недолго, - неопределенно махнул рукой Сева. - Это тоже плюс, кстати. Люблю вылезать часто. Общение люблю. Слушай, а бутербродов у тебя нет? Можно с сыром.
Я снова вежливо кивнула и пошла в коридор к холодильнику. Так, вот сыр, масло, вот остатки ветчины, прихвачу на всякий случай. Вот пачка сосисок...
Туман в голове начал рассеиваться. Какой ловкий джинн! Вылез и сидит себе нога на ногу. А я ему чай готовлю, бутерброды. Это джинн должен мои желания исполнять, а не наоборот! И вообще, надо еще посмотреть, что он может! Вот чай себе сделать не может, например, меня просит. Тоже мне джинн! Так и каждый вылезет из коробки - привет, я джинн, давайте чай. А сам ничего и не умеет.
Я вернулась на кухню с продуктами, взяла с подставки ножик побольше и стала нарезать сыр.
- Долго как чайник закипает, - покосился на плиту Сева. - Много воды налила, он так целый час закипать будет.
- А вы его своим волшебством вскипятите, - посоветовала я.
Он же меня еще и критикует, кулинар!
Джинн удивленно посмотрел на чайник, потом на меня:
- Волшебством - жалко, волшебство для дела понадобится. Ты ведь не хочешь свои желания потратить на домашнюю работу? Я, конечно, могу чай сделать, пол помыть, пыль вытереть... Надо?
