— Похоже, этот пустой, — сказал Иван, задумчиво рассматривая башню маяка в бинокль. — Дверь открыта, всё мхом заросло каким-то.

— Плевать, — ответил я, — зато местных нет.

— Я, кажется, уже и аборигенам был бы рад, — вздохнул Артём, — а то мы совсем одичали. Посмотрели бы на живых людей.

— А они бы посмотрели на нас, — ответил я. — Как всегда — в прицел. Нет уж, не надо нам такого счастья. Замучился дырки в обшивке латать. А еды раздобудем, вон, Таира уже на низком старте.

— Я видела оленей, — кивнула горянка, — будет мясо.

— Мясо, — продолжал жаловаться на жизнь навигатор, — а я бы не отказался от сыра. И кофе. И…

— …И официанта, наливающего в бокал красное сухое, обернув бутылку чистым полотенцем, — буркнула Ольга. — Фантазёр.

— Малый ход, экипаж, заходим на глиссаду. Всем внимательно.

— Есть малый, — ответил я, — Василиса, готовься опускать грузовой трап. Будем выгружать УАЗ, пусть Таира с Матти метнутся на охоту. Пешком гулять — времени нет.

Девушка кивнула и пошла в трюмное отделение. Называть «Васькой» барышню старше двадцати лет язык уже не поворачивается. Совсем взрослая, вот и молодого человека её с собой возим. Скоро, поди, сделают капитана дедом. Иван иногда ворчит, но мне Матти нравится — распиздяй, конечно, но кто в двадцать лет не распиздяй? Зато влюблён в нашу мотористку настолько, что без колебаний последовал за ней на борт. Это дорогого стоит, с учётом, что мы, чем дальше, тем больше, напоминаем себе экипаж «Летучего Голландца». Бессмысленностью нашего бесконечного путешествия и ощущением, что мы все прокляты за свое упрямство.

— Машине стоп, — командует капитан, — вперёд, на подвиги. И лучше бегом, а то будет как в прошлый раз.

В прошлый раз протелились — и преследователи нашли нас раньше, чем мы успели набрать полный заряд. Пока вырубили, пока демонтировали кристаллы… Бросать их нельзя, без них нам конец. В общем, уходили уже под огнём, чудом все живы. Повезло, что первыми пришли рейдеры, у них был всего один пулемёт, и тот лёгкий. От Коммуны бы так легко не сдёрнули… А дырки что? Дырки я заварил. Дело привычное.

Мы с Артёмом ломанулись вниз по трапу бодрой трусцой. Одновременно зарычал мотор, и по грузовой аппарели съехал в густую траву УАЗик. За рулём Матти, рядом с ним — Таира с винтовкой в руках. Наши охотники. Замороженное мясо в холодильниках ещё есть, но мы уже научены горьким опытом — пополнять припасы надо всегда, когда предоставляется возможность. Бывало, что нас гнали, не давая передышки, неделями. Кладовые опасно пустели, бак с технической водой показывал дно, приходилось питаться одной кашей и ограничивать гигиенические процедуры для пассажиров.

Маяк действительно «пустой» — двери не заперты, проходы вниз и вверх открыты, всё вынесено подчистую до голых стен. Верный признак того, что — ну, разумеется! — кристаллов нет. Их почти нигде уже нет, а так, чтобы оба — и вовсе один шанс на… Сколько мы там осмотрели? На много, в общем. Один раз сорвали куш — полностью исправный комплектный маяк. Срез там, правда, был — до сих пор иной раз в кошмарах снится. Аборигены самоубились так изобретательно и страшно, что даже ко всему привычная Ольга молчала потом двое суток. Зато — два целеньких кристалла, как с куста. Тогда нас ещё не научились находить так быстро, и мы, тщательно избегая приглядываться к окрестностям, залили под пробку энерготанк дирижабля и зарядили все акки. Уходя — сняли кристаллы. Впервые. Подумать только, когда всё начиналось, мы восстанавливали маяки, а теперь — грабим. Про то, чтобы включать сигнал, давно уже речи нет — ещё не хватало вопить на весь Мультивесум: «Мы тут!». Нас и без этого находят с каждым разом всё быстрее.

Мы вынули из сумок кристаллы, я разомкнул ферму привода, Артём их вставил. Привычная операция. Вскоре энергосъёмник затрещал сеткой разрядов, а мы, включив зарядный терминал, поспешили наружу. Дирижабль, аккуратно подрабатывая пропеллерами мотогондол, наползает хвостовым отсеком на башню — стыкует приёмный интерфейс. Иван смотрит с прогулочной палубы, командуя в переносную рацию — значит, на рычагах Машка с Лёшкой. Юнги тренируются, пока обстановка спокойная. Теперь они — младшие курсанты в экипаже, Настя и Василиса уже в полных правах. Второй навигатор и второй механик. Настю, если честно, можно смело считать первым — она, как беглый Корректор-расстрига, куда лучше чувствует Дорогу, чем её папаша — довольно посредственный, между нами говоря, м-оператор. Ей бы по основному профилю мир спасать — но куда там. Культу Искупителя глубоко плевать, что она приёмная. Дочь Основателя — значит, обязана Искупить. Приходится ей с нами болтаться, хотя скоро двадцать барышне. Красива она стала настолько, что даже у меня иной раз сердце ёкает, а толку? Чёрта с два это сделало её счастливой.

Пассажиры, пользуясь случаем, гуляют. Гондола, когда-то казавшаяся нам такой просторной, комфортной и роскошной, теперь напоминает коммуналку. Места пока всем хватает, но пробежаться ногами по настоящей земле — дорогого стоит. Тем более — искупаться в море. Ленка, любовь моя рыжая, машет мне полотенцем, пробегая мимо в купальнике. За ней — Светлана, жена Ивана и Ольга — э… кто-то там Артёма. «Мать его детей», точнее всего. Если сплетничать о запутанных семейных отношениях нашего навигатора, то самая «прям жена-жена» ему, пожалуй, Алистелия. Вон она, пасёт выводок детей, не разделяя, где чьи. Старший в их компании — мой сын, ему в этом году будет семь, если мы сможем как-то определиться с календарём, временной линией и последствиями жизни под сенью работающего мораториума. Теперь у всех возраст плюс-минус лапоть, так вышло. Вон он, сидит на берегу, строит приливную станцию из камешков и веточек.

Его даже Ленка чаще зовет Инженером, чем по имени. Младшая — двухлетка Марина Артёмовна, второй ребенок Ольги. И всё же, хоть и не моё это дело — любовь у писателя, пожалуй, всё-таки с Алистелией. Это даже слепому видно. Уникальная тётка, повезло Артёму с ней. И умница редкая, и характер покладистый до изумления. Не ревнует к Ольге вообще. А вот та нет-нет, да и цыкнет на неё ядовитым зубом, хотя это хуже, чем котика пинать. Котик хоть в тапки нассыт потом, а Алька даже не обидится.

Ольга всё ещё хороша, и даже сейчас, после двух родов, не могу не проводить взглядом нижнюю часть её купальника. Но простить того, что больше не выглядит на двадцать, она нам с Артёмом не может посейчас, хотя пять лет прошло. Можно подумать, не её красивой задницей тот рычаг включило…

Дирижабль пристыковался, пошла зарядка. Надеюсь, на этот раз успеем набрать полный. Когда удастся в следующий раз — не угадаешь. Этот маяк — один из последних, обозначенных в лоции Первой Коммуны. Теперь он тоже засвечен. К некоторым мы возвращались, и даже не один раз — особенно в тех местах, где нет местных и трудно долго держать засаду. Но с каждым разом это всё опаснее. Культ Искупителя втягивает в себя новые силы, и жаждущих крови наших детей становится всё больше.

Вот они, носятся, глаза выпуча, Искупители наши. Тимоха Сергеич по кличке «Инженер» бросил свою приливную конструкцию, догоняет натрясшего туда песка Ваньку Артёмыча. Этот весь в Ольгу, рыжий и вредный, но отчаянно храбрый. Даже на Конграта, боевитого сына Таиры, черноглазого и черноволосого, наскакивать не боится. Хотя у того насчёт в лоб закатать — вообще не задержится. Весь в маму. Сильный пацан, легко поднимает на плечи любую из двух сестёр — хоть белобрысую Валору, хоть рыжую Герду. Они его за это, насмотревшись старого фильма, дразнят «Кинг-Конгом». Но любя. Его сложно не любить: весёлый и добрый, вспыльчивый, но отходчивый.