Светлана

Света стояла на перроне и тихо плакала, прижавшись к плечу Женьки, крупного, симпатичного светловолосого парня. Он крепко обнимал любимую девушку, гладил по мягким волосам и приговаривал:

– Светик, ну неделя туда, три дня там и неделя обратно. Время быстро пролетит, будем на связи.

– Женька, ну почему мама сама не поехала за бабулей? Ну почему я? И на поезде, к тому же! Ведь у отчима денег полно!

– Светик! Ключевое слово – «у отчима». Бабушка – мама твоей мамы, а не его. Да и нельзя ей на самолете, ты сама говорила, что у нее больное сердце.

– Жень, а мне-то можно. Ну хоть туда на самолете отправили бы! Две недели в дороге трястись!

Женька развел руками:

– Не знаю, Света. И у меня как назло не очень с деньгами. Я бы сам тебя хоть в одну сторону на самолете отправил. Но…– и Евгений снова развел руками.

– С первого пути отправляется скорый поезд Москва-Владивосток.

Будьте осторожны, – ожил громкоговоритель.

– Девушка, давайте-ка в вагон, или остаетесь? – проводник внимательно глянул на Свету, а про себя подумал: «Эх, повезло парню, такая красавица досталась! И любит его, похоже. А мне и познакомиться некогда! За неделю пути отношений не построить».

Света напоследок прижалась к Жене, он поцеловал ее крепко в губы, влюбленные нехотя отлепились друг от друга, и Света вскочила в состав, уже тронувшийся с места.

Поезд быстро набрал скорость, и вот уже не видно Женьки. Света же еще долго стояла у окошка и лила слезы, тихонько, маленьким язычком ругая маму.

А не знала она того, что отчим купил путевки на Сейшельские острова еще зимой. И будут они с матерью целых двенадцать дней купаться в океане, жить в шикарном отеле и потягивать коктейли, а Светлана тем временем будет трястись в вагоне доблестной Российской железной дороги. Ну кто тогда знал, что матери его жены станет совсем плохо, и будет решено перевезти ее из Владивостока в Москву?

Из Светиного купе вышла старушка, бесшумно подошла к ней.

– Ну что ты, милая! Не стоит так расстраиваться. Пойдем, чайку попьем.

Света подняла на бабусю огромные карие глаза и спросила удивленно:

– Почему не стоит?

– Ой, – замялась старушка, – и сама не знаю. Вырвалось! Пойдем, пойдем. Чайку попьем, а может кофе хочешь? У меня есть в термосе! Хороший, из «старого доллара»!

– Откуда? – улыбнулась Света.

Старушка засмеялась:

– Никак не могу запомнить название этой сети кафешек, а вот созвучно оно «старому доллару». Это я легко запомнила.

– Старбакс, – рассмеялась Света.

– Точно! – улыбнулась пожилая женщина.

Расстройство как рукой сняло.

– Меня зовут Света Пономарева.

– О, как официально! А я Алтуфьева Ирина Степановна.

Дамы, жеманясь, протянули друг другу ручки и пожали за кончики пальцев, снова рассмеялись.

Плохое настроение Светы испарилось, будто его вовсе не было.

Ирина Степановна налила кофе из термоса из того же «старого доллара» в тончайшие фарфоровые чашечки.

– Ничего себе! – обомлела Света, – мама такие только для гостей достает, а вы в поезд взяли.

– А я в том возрасте, когда глупо экономить, тем более посуду. Это всего лишь вещь. Самое страшное, что может с ней случиться: разобьется! Не беда – купим новую. Ах, если бы также легко решались и другие …– Ирина Степановна помедлила, прежде чем сказать следующее слово, но передумала его говорить, хотя и так было ясно, что вертелось у нее на языке.

– Света, – сменила она тему, – а ты заметила, что мы с тобой вдвоем? Было бы чудесно доехать так до Владивостока. Во Владике выйдем вместе, мой брат отвезет нас. Нам… – Ирина Степановна вновь остановилась, не досказав фразу.

Света же удивленно спросила:

– А откуда вы знаете, что мне до Владивостока?

– Так, – качнула головой старушка, – старческая интуиция! Она меня часто выручает!

– А еще вы сказали, что ваш брат отвезет нас. А вдруг нам не по пути?

– Ну и что же, он все равно отвезет. Мой брат – дамский угодник со стажем. Ему будет приятно доставить такую красавицу в любую точку города.

Света засмущалась и опустила свои прекрасные глаза.

Максим

Женщины чудесно провели остаток позднего вечера, и уже ближе к полуночи легли спать. Глубокой ночью, на какой-то небольшой станции к ним в купе сел молодой человек, он с кем-то шепотом разговаривал по телефону. Света спала и ничего не слышала. Молодость! А вот Ирина Степановна стала свидетелем странного разговора молодого человека с кем-то, скорее всего с женщиной: женой или мамой.

– Да-да, – говорил новый пассажир, – долго не буду сидеть, уже укладываюсь спать. Да-да, Дану выгуляю, мусор выбрасываю регулярно. Нет-нет, голодный не сижу.

Разговор наконец-то закончился, и парень очень осторожно взобрался на верхнюю полку.

«Странно, – подумала Ирина Степановна, – как он выгуляет Дану? Это, наверное, собака. Хотя очень может быть, что парень выйдет рано утром на какой-нибудь станции и вполне успеет прогуляться с питомцем. Но его просили не засиживаться допоздна. Хотя, и в купе можно вполне себе до утра в телефоне зависнуть. И мусор! Вообще удивительно, что кто-то волнуется о мусоре в вагоне. Да чего это я? – спросила сама у себя Ирина Степановна, – какое мне дело до этого парня», – но старушка чувствовала, что дело ей до него будет.

Проснулась она достаточно рано, самая первая. Света и незнакомый парень проспали до одиннадцати утра. «А как же Дана? – думала старушка, – кто ж ее выгуляет? Далась мне эта Дана!» – разозлилась она сама на себя.

Молодые люди проснулись одновременно. Парень соскочил с полки, и Света поднялась тоже, и именно в тот момент поезд сильно качнуло, и они стукнулись головами. Обоим стало неловко, они начали извиняться друг перед другом.

Ирина Степановна заинтересованно наблюдала эту картину, она снова почувствовала своей «старушечьей интуицией», что между ребятами что-то возникло, а бабуся доверяла своему чутью. Да что там доверяла, лет двадцать своей нынешней пенсионерской жизни, а именно столько лет она уже была на пенсии, она только и жила им.

Немало таких искр она повидала, и все те люди стали парами впоследствии. Некоторые много лет спустя…

«Вот и вчера я сказала Свете, что не стоит расстраиваться», – вспомнила старушка.

А тем временем попутчики уже познакомились, сообщив друг другу свои имена. Парня звали Максим, и ехал он до Владивостока, что немало удивило Ирину Степановну. Как? А Дана? Очень хотелось спросить об этом, но тогда надо было признаваться, что слышала весь разговор с незнакомкой, а этого очень не хотелось.

«Скоро все само выяснится, путь долгий. Целая неделя»!

– Кстати, – спросила она вслух, – завтракать-то будем?

И, не дожидаясь ответа, извлекла из своей объемной сумки еще одну фарфоровую чашечку, термос из «старого доллара», батон, баночку джема, палочку сырокопченой колбаски, упаковку плавленого сыра и три вареных яйца.

Света накануне очень удивилась двум фарфоровым чашечкам с блюдцами, а тут и третья появилась.

Девушка подмигнула старушке лукаво и спросила:

– А что, и четвертая есть?

– Конечно, – ответила старушка, но чашечку не показала.

Завтрак прошел оживленно, с шутками и прибаутками, Максим оказался очень веселым парнем. Он все время заинтересованно поглядывал на Свету, а она смущалась и опускала голову все ниже и ниже.

К вечеру попутчики знали друг о друге все, ну или почти все. Ирина Степановна ехала во Владивосток к брату, она гостила у него каждое лето подолгу: столько, пока не надоест. И потом он отправлял ее на теплоходе в круиз. После вояжа еще гостила, уже, как правило, недолго, и возвращалась домой снова на «России».