СУРОК И ЩЕГЛЕНОК Сурку Щегленок говорил: «Как! Вечно спать? Какая скука! И вечно быть в норе? Так жить, конечно, мука! Сон — та же смерть. Чтоб я, лишенный сил, В гнезде своем лежал, как ты, Сурок несчастной? Нет, я хочу летать по рощам, по лугам, По селам, городам, Все слышать, видеть все. Свободою прекрасной Я пользуюсь своей. О бедненький Сурок, об участи твоей Я истинно жалею: Ты знаешь, я любить умею!» «Что ж нового? Скажи скорей»,— Спросил Сурок рассказчика Щегленка. «От старика и до ребенка Все заняты умы в столичных городах: Тот проживается, тот копит, богатится, И в страшных откупах; Другой над картами трудится; Заботы, происки о лентах, о чинах; Никто не думает о ближних, о друзьях; Жена пред мужем лицемерит, А муж перед женой,— и до того дошло, Что брату брат не верит». «Какой разврат, какое зло! — Вскричал Сурок с презреньем.— Не говори с таким, пожалуй, сожаленьем! Чтоб ужасов таких не слышать и не знать, По-моему, не лучше ль спать?» ГОЛУБКА И БАБОЧКА Однажды Бабочка Голубке говорила: «Ах, как ты счастлива! Твой голубок с тобой. Какой он ласковый! Как он хорош собой! А мне судьба определила Совсем иначе жить: неверный мотылек Все по лугам летает; То незабудочку, то розу выбирает; А я одна сижу».— «Послушай, мой дружок! — Голубка отвечала.— Напрасно, может быть, пеняешь ты ему: Не ты ль причиною тому, Что счастья не сыскала? Я правду говорю: любимой нежно быть Здесь средство лишь одно — умей сама любить!» Элиза милая, пример перед тобою: Люби... и будешь век довольна ты судьбою! Супруг твой добр и мил. Он сердца твоего, Конечно, цену знает; Люби и почитай его! Там счастье, где любовь: оно вас ожидает. ВОЛК И ЛИСИЦА Волк хищный занемог. Раскаянье с недугом Приходит часто и к зверям. «Нет,— так он рассуждал с кумой своей и другом,— Нет, полно рыскать мне по рощам и лугам! Довольно подушил овечек я невинных; Не лучше ль смирно жить, питаться мне травой? Мы, кумушка, с тобой Забудем о делах бесчинных! Ты грешнику поверь: в прожорстве нет добра! И нам опомниться пора! Советую тебе оставить кур в покое; Смиренье дело золотое. Увидишь, я во всем с ягненком буду схож — И если не лицом, обычаем хорош». Лисица удивилась. «Волк,— думала она,— недаром слезы льет И злость свою клянет; Он, верно, завтра же умрет». С почтеньем, молча, поклонилась. Но, к счастью, у волков Не знают докторов: Больной оправился. Курятница-Лисица, В политике, как всем известно, мастерица, Пустилась Волка поздравлять. Не худо иногда зубастым угождать! Итак, угодница является в пещеру К нравоучителю, иль, лучше, лицемеру. Что ж видит там она? Покойно Волк сидит И кушает барана; Овца несчастная полмертвая лежит, Такой же участи ждет скоро от тирана. «Прекрасно, куманек,— Лисица говорит,— Ты каялся в грехах и плакал, как ребенок, Но видно, что в тебе глас совести умолк!» — «Так что ж? — вскричал злодей.— В болезни я ягненок; Когда здоров, я — волк». МЕДВЕДЬ И ЕГО ГОСТИ Медведю вздумалось зверям дать угощенье; Толпою все бегут на зов, И пир, конечно, был таков, Что он гостей привел в восторг и удивленье. Вельможа не жалел кармана своего; Все было славно и богато. Без спору, можно жить медведям торовато! Лишь только на пиру веселья одного, Не знаю, как-то не случилось. В тот вечер, может быть, Оно в сердечную беседу удалилось. Мартышка резвая, охотница шутить, Прожора небольшая, Зевала, морщилась, плечами пожимая, И наконец, отдав хозяину поклон, Сказала Барсуку: «Веселье — мой закон: У пышных богачей, я вижу, все прекрасно; Но что-то говорить и трудно и опасно! Ты оставайся здесь, а я бегу туда, Где рассмеяться не беда». КОТ И МОСЬКА Кот вздумал с Моською играть. Собаки все добры. Курносая храпела, В восторге хвостиком вертела И всячески Кота старалась забавлять. Но дружба непрочна с коварными сердцами! Кот в Моську когти запустил И даже стал кусать зубами! «Что так ты морщишься? — бедняжку он спросил,— С тобой я пошутил; А я люблю шутить с друзьями. Сердиться на меня не только что смешно, Но, право, кажется, грешно». «Пожалуй, смейся надо мною,— Сказала Моська,— но с тобою Водиться не хочу. Нимало не сержусь, А шуточек твоих боюсь И вредное навек знакомство разрываю: Ошиблась — так и быть — опомниться пора!» Известных я врагов всегда предпочитаю Друзьям, которые царапать мастера. |
