– Я не посмею вам забрать мою дочь! – грозно заявила мама. До этого момента она молчала и не смела произнести ни слова, по всей видимости, была напугана происходящим.

– Это не обсуждается!– строго заявила незнакомка. – Сама природа избрала ее в свои ряды. Мы не смеем идти против правил, – она вновь посмотрела на меня и приказала офицерам: – Уведите ее!

Трое молодых мужчин, превышавшие в росте и массе, схватили меня за руки и попытались вывести из дома, но я старательно вырывалась из их крепкой хватки, бултыхала ногами и во все горло кричала:

– Отпустите меня! Мама! Папа! Что происходит?!

– Подождите! – крикнул им отец. От его серьезного тона они остановились, но сделали это, скорее, по привычке, нежели по собственной воле. – Позвольте мне хотя бы объяснить ей, что происходит. Она же ничего не знает.

Все повернулись в сторону Арабеллы, которой подчинялись офицеры. Секунду женщина размышляла над дальнейшим решением, но в конечном итоге сдалась и позволила мне попрощаться со своими родителями по-человечески. Офицеры меня отпустили, и я в ту же секунду побежала в объятья родителей.

– Джуди, – ласково начал отец, – школа, в которую тебя повезут, сильно отличается от человеческой, но она очень хорошая. Для тебя же будет лучше, если ты будешь там учиться. Тебе там никто никогда не причинит боль. Ничего не бойся, у тебя все получится, – крепко обняв меня за плечи, папа прошептал мне на ухо так тихо, что только я могла услышать: – Быть лучше остальных у тебя в крови.

– Я же вас еще увижу? – спросила я, как только он ослабил хватку.

– Конечно, – улыбнулся он и в последний раз обнял меня на прощание. – А теперь иди, негоже заставлять гостей ждать.

– Уэсли, – начинала мама, – зачем ей туда ехать? Здесь же с ней было все хорошо!

Родители начали спорить: мама рыдала в три ручья и не хотела меня отпускать, в то время как папа твердил, что я обязана обучаться в школе колдовских искусств.

Чтобы прекратить наскучившую дискуссию, бледнокожая женщина схватила меня за руку и силой поволокла за собой в позолоченную машину, что стояла возле дома, словно какое-то архитектурное сооружение. Родители бежали за нами, мама всеми силами пыталась вернуть меня домой, что, к сожалению, оказалось бессмысленным делом.

– Залезай, – приказала мне Арабелла, в то время как один из офицеров открыл передо мной дверь машины, словно какой-то знатной даме из восемнадцатого века.

– Я никуда с вами не поеду! – запротестовала я, скрестив руки на груди. – Я не знаю, кто вы такая и откуда прибыли. С чего бы мне вас слушаться?

– Джуди, – вмешался отец. – Арабелла мой друг, ей можно доверять.

– Пока я рядом, тебе ничего не грозит, – уверяла женщина.

Я подозрительно уставилась на нее и вновь перевела взгляд на папу.

– Обещай, что будешь прилежной ученицей, – произнес он ласковым, заботливым голосом.

– Обещаю, – поклялась я и с неохотой залезла в машину.

На прощание я помахала рукой плачущей маме и взволнованному отцу, только сейчас осознавая, что родители так и не объяснили мне, что же ждет меня в школе и почему меня туда отправляют. Ко всему прочему, я не испытывала ничего, кроме страха. Даже слезы на глаза не наворачивались, что казалось таким странным в связи со сложившимися обстоятельствами.

– Я вас не подведу! – крикнула я им прежде, чем окна машин закрылись и лишили меня возможности запомнить все детали нашего маленького дома, что притаился в конце шумного мегаполиса, подальше от девятиэтажных домов и прочих построений, где всегда скапливалось огромное количество людей.

Как только машина сдвинулась с места, я удосужилась рассмотреть ее должным образом. Салон не представлял из себя ничего особенного, разве что только здесь было слишком светло для ночи. Но я воспользовалась этой особенностью, чтобы повнимательнее рассмотреть внешность женщины, на шее которой, впрочем, как и у меня, красовалась большая белая лилия. Арабелла гордо смотрела перед собой и не обращала на меня никакого внимания, или, по крайней мере, делала вид. Я же, имея настырный характер, поспешила разузнать о происходящем.

– Кто вы такая?! – пожалуй, это было даже слишком грубо, но время назад не вернешь, что сказано, то сказано.

– Твой папа тебе ничего не рассказывал? – она удивленно приподняла правую бровь вверх, немного поворачивая лицо в мою сторону. – Не говорил, откуда он родом и почему у него уши с заостренными концами?

Я нахмурила брови, размышляя над ее словами. На самом деле, я никогда не обращала внимания на уши отца, для меня они не представляли ничего особенного, ведь у меня они тоже были заостренными. На люди меня никто не выводил, по крайней мере, днем, а если это происходило, то только в холодное время года, когда уши можно было спрятать под шапкой или глубоким капюшоном. У мамы же они были обычными, округленными, как у любого другого человека, за которыми я частенько наблюдала из окна своей комнаты, когда те проходили мимо нашего дома.

– Папа говорил, что в его семье у всех такие уши, – вспомнила я, незаметно прикоснувшись к заостренным концам.

– А про лилию на твоей шее ты что-нибудь знаешь? – продолжила спрашивать она и осознав, что я ничего не знаю, продолжила: – Школа, в которой ты будешь учиться, предназначена для эльфов, – женщина вновь повернула голову, гордо вскинув подбородок. – У всех нас есть определенная отметина на шее: у девушек – лилия, а у парней, если ты внимательно присматривалась к внешности своего отца – кленовый лист. Таким образом природа отмечает своих помощников.

– Природа? – уточнила я, не веря, как такое вообще может быть.

– Об этом тебе подробно расскажут в школе, – уверяла Арабелла. – Ну, а если сказать в общих чертах, то тебя научат колдовству. Деревья, цветы и все, что окружает человека – работа эльфов. Всю эту красоту создаем мы, но сперва обучаемся этому мастерству в школе колдовских искусств. После обучения идет распределение, где определяют, к какой лиге мы будет относиться.

– Папа однажды рассказывал мне об эльфах, но я думала, что они – вымысел.

Арабелла возмутительно фыркнула и, скрестив руки на груди, продолжила:

– Эльфы – самые умные создания природы, мы раньше всех остальных учимся читать и писать, мы единственные существа, что в первом же году своей жизни начинают говорить и бегать, словно уже достигли совершеннолетия. Пока дети ходят в детские сады, мы уже читаем книги и обучаемся основам мастерства. Поверить не могу, что твой папа тебе ничего не рассказывал, – добавила она, покачивая головой.

– Вы, правда, друг моего папы?

– Более того, – уверяла она, – раньше мы были с ним союзниками: ходили вместе в бои, сооружали братские орудия… – Арабелла задумчиво улыбнулась своим собственным воспоминаниям, отчего показалась очень милой и беззаботной женщиной. – Но когда Уэсли обручился со смертной, тем самым нарушив закон эльфов, мы с ним сильно повздорили и больше никогда не виделись, – ее улыбка померкла.

Я не стала ее больше расспрашивать на эту тему, но мысленно отметила, что ссора между ними была весьма серьезной и неприятной для обеих сторон.

– Прошло столько лет, а мы только сейчас встретились, – с грустью осознала она. – Он ничуть не изменился.

– Что плохого в том, чтобы обручиться со смертной женщиной? – удивилась я. – Моя мама очень хороший и добрый челов…

Арабелла звонко расхохоталась, тем самым прервала мою дальнейшую речь. Она скептически посмотрела на меня, заявив:

– Эльфы совершенно противоположны людям. Мы создаем природу, люди же ее уничтожают. И это, хочу заметить, далеко не единственная разница между нами. Сравни хотя бы нашу внешность – мы другие.

Я хоть и не знала всех отличий между людьми и эльфами, поскольку только сегодня мне сообщили о том, что я отношусь к последним, но все же я считаю, что Арабелла права – мы отличаемся друг от друга.

– Когда я смогу вновь увидеться с родителями? – перешла я к главному вопросу.

Рыжеволосая женщина на удивление сочувственным, вовсе не презрительным взглядом посмотрела в мои глаза и еле слышно ответила: