Фенрикс был драконом и очень гордился этим.

Этим утром он снова напомнил себе, что драконы – самые сильные, опасные и величественные существа в мире. Нет больше ни у кого таких острых зубов, сильного тела, прочной чешуи, могучих крыльев. И, конечно, жаркого пламени, которое драконы исторгают из пасти.

При мысли о пламени Фенрикс помрачнел. Безусловно, величие не измеряется количеством огня, которое может выдохнуть дракон – об этом не говорилось в сагах или балладах. Во всяком случае, Сильван об этом не упоминал. Зато он много рассказывал о страшных поединках между древними драконами и сказочными рыцарями – этих непобедимых воинов Фенрикс никогда не встречал, но знал, что рано или поздно они явятся по его душу.

Он живёт слишком близко к землям людей, и он неосторожен. Но что остаётся?

Фенрикс с яростью ударил хвостом по неровной стене. Ему надоела эта пещера! Стены провоняли плесенью, и к тому же здесь ужасно скучно. Разве так жили великие драконы? Ладно бы, он стерёг сокровища – это допускалось в легендах. Но свою главную драгоценность Фенрикс упустил…

Конечно, ему давно пора вернуться. Пики Пиринеля, великой горной цепи, испокон веков служившие домом драконам, примут заблудшего сына в свои обьятия. Но что скажут остальные, увидев его… таким?

Нет. Нужно ждать. Рано или поздно Сильван вернётся. Он всегда возвращается. Только ему под силу решить эту неприятность. Если же вместо него к пещере подступят рыцари, Фенрик встретит их с достоинством. Он окажет подобающие в таких случае почести, выразит уважение рыцарской отваге и высокому званию. А потом примет свою участь.

Подбодрив себя такими мыслями, Фенрикс пополз к выходу. Высунув наружу морду, с наслаждением вдохнул чистый утренний воздух, наполненный запахами свежей травы и озерной прохладой.

Взгляд его упал вниз, и дракон с удивлением осознал, что у него гости. На поляне стояли двое людей.

Фенрикс застыл. С запоздалым сожалением он подумал, что всё же следовало покинуть пещеру вчера. Доподлинно неизвестно, на что способны рыцари, и можно ли поворачиваться к ним спиной. Но честь и гордость, от рождения присущая роду драконов, не позволяли просить пощады. Что ж. Время пришло. Придётся принять бой.

– Рыцари, – провозгласил Фенрикс как можно более величественно. – Я ожидал вас, и вы явились. Честь требует… почтения, а вызов – удовлетворения. Так-то. Я готов.

Мощный голос отразился эхом от окружающих скал, и со склонов посыпалась пыль и мелкие камешки. Дракон подбодрил себя утробным ворчанием и пополз из пещеры навстречу рыцарям.

Короткий путь вёл через улицу Оружейников.

Ансель остановился и задумался. Можно, конечно, свернуть и пробежаться по более безопасной Торговой – там всегда шатается куча народу, лавки открыты допоздна, фонари горят всю ночь, и постоянно проходят стражники. Но чтобы выйти на Торговую, надо пересечь Кузнечную, а это лишних целых два квартала! А белоснежный «Маллори» ждать не будет! Или бежать по Кузнечной? Но она переходит в улицу Кожников, а та тянется аж до самых доков, и плутать по кривым припортовым переулкам в наступающих сумерках Ансель не рискнул бы.

При мысли о паруснике Ансель решился. Обгоняя редких прохожих, он припустил по каменной брусчатке.

Улица Оружейников считалась вполне добропорядочной, и будь сейчас утро или полдень, Ансель бы не переживал. С утра Эделен и его дружки-подмастерья заняты в кузнях и лавках: поддерживают огонь в горнах, таскают уголь и воду, помогают своим мастерам с заготовками, убирают в лавках. Подмастерью некогда разгильдяйничать. Лишь к закату, когда работа окончена, горны вычищены, а торговые лавки запираются на тяжёлые замки, жизнь в Оружейном квартале замирает – чтобы новым утром закипеть вновь. И именно вечером, когда мастера-бронники и оружейники уходили домой, мастерские и кузницы оставались во власти подмастерьев. Они оставались убирать мастерские и готовить их к следующему рабочему дню. На деле же подмастерья искали любую возможность, чтобы наконец отдохнуть и размяться. Ансель не раз видел, как мальчишки сбивались в компании и слонялись по тротуарам, либо же собирались компанией у какой-либо мастерской и играли в кости. Стражники их не трогали – на своей-то улице. А Ансель, принадлежавший к поварскому цеху, был тут чужой. Кому какое дело? – спросит любой взрослый. Мальчишкам как раз и есть дело.

Анселя уже два раз ловили здесь вечером. Будучи помладше, чем подмастерья оружейников, – и, честно сказать, послабее – он был лёгкой добычей для задиристых переростков. Не та одежда, не та походка – да мало ли какой повод нужен, чтобы показать своё превосходство? В другое время Ансель пошёл бы более длинной дорогой. Но солнце скоро сядет, а это значит, что «Маллори», крутобокий красавец-фрегат с белоснежными парусами скоро отправится в плавание вниз по реке, к самому морю. А Анселю очень хотелось на него посмотреть! А может, даже, перекинуться парой слов с матросами. Очень уж хотелось прознать, сможет ли и он когда-нибудь служить на корабле. Разумеется, офицеры и уж тем более капитан не станут с ним разговаривать, но простые матросы или мальчики-юнги – почему нет? А для завязывания правильных отношений Ансель имел корзинку, полную свежих булочек с джемом.

Но жизнь не всегда течёт согласно планам. Ансель убеждался в этом не раз. Вот и теперь он ещё издали приметил большую компанию подмастерьев, рассевшихся на тротуаре на деревянных чурбаках и табуретках. Парни играли во что-то. Ансель приметил бутылки и разложенные на скамейке еду.

– Эй, пацан!

Разумеется, Эделен его заметил. Поворачивать назад было глупо, бежать вперёд – ещё глупее, и Ансель спокойно ждал, пока ученик бронника подойдёт. Эделен приближался развязной походкой, сгорбив плечи и слегка подволакивая ноги – подражал своему мастеру. Наверное, так он думал, что кажется взрослее, хотя Ансель знал, что задиристый ученик всего года на два его старше, просто выше и шире в плечах – оружейники брали в помощники самых сильных и рослых ребят.

Эделен остановился в двух шагах от Анселя. Небрежным движением отбросил сальные волосы со лба и скривился.

– Опять ты здесь ошиваешься, – развязно произнёс он. – На нашей улице.

Разговоры у фонаря притихли – компания ждала продолжения. Но Ансель молчал – любой ответ только раззадорит забияку. Он уже это проходил.

– Не возьмёт тебя никто, поварёнок, – продолжал подмастерье. – Тебе ж сказано было уже: мелкий ты больно, да толстоватый к тому же.

Он засмеялся, и несколько голосов у мастерской угодливо его поддержали.

– Я в порт иду, – сообщил Ансель, смотря мимо Эделена. – Мне спешить надо.

– В порт… Наглый, да? Мы таких не жалуем. Знаешь, что в моей деревне за враньё делали с такими? За ноги к дереву подвешивали, ха-ха.

«Вот и оставался бы в своей деревне» – едва не огрызнулся Ансель. Но вслух ничего, разумеется, не сказал.

– Хватит тут шастать.

– Так я и иду мимо.

– Стоять! Стой смирно, когда с тобой оружейник разговаривает.

Ансель знал, что ничего плохого не сделал, даже по меркам неких «уличных правил». Ну, идёт по чужому кварталу – все ходят. Ничего Эделен ему не сделает, не положено это. Поэтому и раззадоривает, чтобы уцепиться за что-то. Но поговорить с важным видом он любит, а значит, отнимет время. А Ансель так хотел посмотреть на «Маллори», пока не стемнело!

Цокот копыт заставил назойливого подмастерье обернуться. Экипаж, запряжённый четвёркой лошадей, остановился около фонаря.

– А ну, чего у тебя тама? Дай сюда!

Эделен неожиданно вырвал из рук Анселя корзинку с пирогами, заглянул внутрь и сердито зыркнул.

– В общем, так, – сказал ученик бронника. – В последний раз чтобы тут тебя видел. Много вас – ходите, высматриваете себе тёпленькое местечко. У нас тут чужих не надобно.