В небольшой заводской столовой, которая в советские годы называлась буфетом, было людно. Ярослав пристроился к шапочно знакомому из соседнего бюро инженеру. Немного поболтали о кусачих ценах и плохой погоде, подбираясь к манне небесной в виде комплексного обеда.

Наконец заполучив свою порцию, Ярослав отправился на поиск свободного стола. Свободных столов не нашлось, потому пришлось подсесть к щуплому пареньку с засаленными волосами, смутно знакомому.

– Вячеслав? – спросил, чуть сощурившись, парень.

– Неее, но близко, – улыбнулся Ярослав и обозначил себя – А тебя как, прости, тоже плохо помню, ты вроде из системщиков?

– Да, я ваш отдел курирую по ПО, Иван, я тебя к сети подключал в прошлом месяце. – немного смутившись ответил Иван.

– Ну приятного аппетита, Иван – пожелал Ярослав и отпил для начала компот. А вот дальше разговору не суждено было продолжиться, как и обеду.

Звуки столовой были затушены низкочастотным гулом, который шел извне и сопровождался дрожью пола, а затем и сиреневой вспышкой, засветившей на время глаза.

Чехарда из бегущих, прыгающих людей, опрокинутых стульев и летящих на пол подносов с едой. Кто-то поскользнулся на картофельном пюре и здорово приложился головой об пол. В панической суматохе окружения Ярослав пытался вычленить хоть что-то стабильное и понять, что же происходит. Гул утих за минуту или около того, а вместо него из пыльных репродукторов времен войны завопила гражданская тревога.

– Что за чертовщина? – пробормотал Ярослав и выглянул в просторное окно. На улице был бардак, бежали люди, еще с десяток лежали на земле и корчились в непонятных припадках, небо окрасилось фиолетовым от неземного цвета солнца, на которое теперь можно было спокойно смотреть и без светофильтров. Благо хотя бы с солнцем аномалии продолжались недолго и все нормализовалось, не прошло и минуты.

Ярослав повернулся и увидел, что в столовой так же, как и на улице происходит полная ерунда, а его сотрапезник лежит под столом, корчится и выгибается, при этом не произнося ни звука, как и человек пять помимо него.

– Чего это, зомби-апокалипсис что ли? – с некоторой опаской подумалось Ярославу, но взяв себя в руки и утихомирив внутреннюю дрожь, он попробовал помочь Ивану. Правда, как помочь человеку, который при своих экзерсисах совершенно не учитывает внешние воздействия. Попробовав ухватить паралитика за руку, Ярослав попал на обратную амплитуду и Иван, как заговоренный просто швырнул своим очередным сокращением помощника через себя, прямо в торец стола маковкой.

Припомнив множество непечатных слов, припечатанный об стол инженер, слегка ошалело огляделся и поднялся на ноги. Шестеро бьющихся в собственной тишине и агонии тел, даже с учетом асинхронности движений, в любом случае выглядели страшно. Да еще и сирена нагоняла жути.

– Ну полный ахтунг! – выдохнул Ярослав и повторно подошел к Ивану.

В этот момент тот замер, открыл глаза и встал. Они все встали.

Ярослав затаил дыхание и покрепче сжал в кулаке непонятно, когда туда попавший, столовский нож.

– Ты в норме? – спросил он осипшим голосом.

– Да, а чего происходит то? – с недоумением ответил Иван и стал оглядываться по сторонам.

– Фуууух, я думал вы все зомбарями стали, упали как в падучей дергались, этот гул, вспышки, солнце цвет поменяло, сирена еще эта орет… – на одном выдохе выплеснул Ярослав.

– Так зомби же становятся только, если помер или укусили? – на серьезных щах спросил Иван.

Ярослав искоса посмотрел на системщика, сплюнул и все-таки пояснил недовольным голосом:

– Да тут как-то не до гуглоуточнений было, ножиком тебя не пырнул и на том спасибо скажи…– и не дождавшись «спасибо», махнул – В общем, бывай, «ихтиандер», я домой, сирена то не зря орет.

Дальнейшее его движение через город было нервным и суматошным. Пешим ходом почти пять километров, через дворы. С заводской проходной выйдя на шумный проспект он обнаружил катастрофу местного масштаба. Внезапная агония для водителей, их пассажиров и окружающих коммуникаций иже с ними зданий не прошла просто так. Куда ни кинь взгляд – трагедия. Кровь, смерть, обрушения и огонь – кругом. Плач и крик.

Поначалу Ярослав еще пытался кому-то помогать, но, когда увидел тело маленькой девочки без головы в натекшей луже крови и сидящую на коленях рядом женщину, поглаживающую эту самую голову, причем ополовиненную, не выдержал и, смертельно побледнев, ринулся прочь в ближайшую домовую арку.

Во дворах ничего такого не было, здесь просто люди приходили в себя, но Ярослав мчался без оглядки, пытаясь убежать от увиденного.

Уже дома, переводя дух, он активировал смартфон и проверил новостную ленту. Весь мир захлебывался в хаосе техногенной катастрофы, лента пестрела кадрами с горящих аэродромов, где самолеты на взлете или посадке теряли своих пилотов, с точечно коптящих небо городов, кругом завалы, разрушение и смерть.

В Индии на атомной электростанции в Куданкуламе повторился Чернобыль, отравленный воздух охватил огромные районы и медленно надвигался на соседний Китай. В многострадальном Нью-Йорке пассажирский Боинг не долетел до Ла Гвардии и рухнул, похоронив десятки тысяч жителей Бруклина. Японский высокоскоростной поезд слетел с рельс, количество жертв никто уже не оценивал. Вестей из восточного блока – Китая и Северной Кореи пока не было, что не удивительно по их информационной закрытости, но с учетом концентрации городского населения было понятно, что там тоже все очень плохо, и отравленное радиоактивное облако не добавляло радужных перспектив.

Ярослав присел на стул в прихожей, быстро перебрал контакты и начал звонить матери, когда связь, интернет и электричество пропали. Замолкла даже сирена.

– Твою ж мать!!! – выругался он в сердцах.

Так, думай, думай, включай логику, что дальше, что есть: кругом полная потеря связи с миром, даже с соседними городами, электричества не будет, все магистрали забиты трупами и разбитыми машинами, при этом внешних угроз нет – это же не ядерная зима, а вот внутренние ого-го – АНАРХИЯ, самая настоящая. Полиция и МЧС деморализованы, кареты скорых бесполезны, но в больницах в любом случае сейчас ад. Кто-то уже мог смекнуть и в супермаркетах, и на складах – бойня за харчи. Так, дальше, какие есть группы, которые могут стать здесь и сейчас бандами, только кучка нацистов, отдельные росгвардейские отряды могут наплевать на законы и взяться за наведение порядков почище чем гестаповцы, зависит от офицеров, конечно, но помнить об этом следует, больше на ум ничего не приходит… До родителей 30 километров по полету птицы, плюс петлять по дворам, из них 10 по проселку до дачи, велосипед, паспорт, бабки, рюкзак, сменная одежда, куртка, мачете, газовый балончик, фонарь, спички, солнечная зарядная станция, провод, смартфон в руках, вода, тушенка, сгущенка, гречка, соль, сахар… – пролетели мысли, сформировались кратковременные цели, определились планы, закипела деятельность.

Скидав все в рюкзак, и вытащив на лестничную клетку велосипед, Ярослав отправился в путь. Из-за бесконечных петляний, ввиду полного нежелания попадать на большие улицы с тем ужасом, который на них творится, путешественник добрался к загородному шоссе уже только к вечеру, зато обошлось без приключений. Мчась на перегонки с заходящим солнцем, он пролетел оставшийся путь и уже в сумерках подкатил к железным воротам летней резиденции старших представителей семейства Литониных.

– Ой, Ярик, ой родной мой, сыночек, в порядке, – обрадовалась мать и крикнула мужа – Олег!!! Сын приехал!

Они обнялись, мать плакала, хмурый отец погнал всех в дом и закрыл ворота. Ярик оставил велосипед у крыльца и с огромным удовольствием избавился от поклажи, просто кинув рюкзак в сенках.

Пока Ярослав отмывал дорожную пыль, отец спросил:

– Что там происходит? Сосед говорит война началась?