Одри была дивой. Её слова цитировались, наряды обсуждались, пойманный на фото взгляд из-под очков стоил баснословные деньги. Женщина была красивой и абсолютно сделанной: вставная грудь, накачанная чем-то задница, удалённые рёбра и искусственно уменьшенная талия. От девочки-студентки с общего фото университетского потока к нынешнему моменту остался только цвет волос.

И Одри почему-то ненавидела свою дочь. Тен-Тен поняла это намного раньше из переписки Хлои и её матери. Знание укрепилось, когда Такахаши прочитала несколько интервью с мадам.

«Хлоя? Кто это? Ах, Клои…»

«А? Что? Французская дочь? Какая дочь? А-а, дочь!»

«Ну, мне всё равно, что там происходит во Франции. Как вам мой маникюр а-ля франсель, кстати? Божественный!»

И всё в таком роде. Одри Буржуа в этом мире интересовала только Одри Буржуа. И, может быть, эпатаж.

Как относиться к прибытию этой дамочки в Париж, Тен-Тен не знала. Ей стоило паниковать или беспокоиться? Или можно было расслабиться, потому что Одри, как обычно, будет занята исключительно собой?

Нет, судя по расписанию, не в этот раз. Одри явно отреагировала на неудавшееся интервью: всё же акуманизация была разыграна из-за «связи» женщины с Габриэлем. Интересно только, почему же эта новость стала для Буржуа пинком под накачанные ботоксом ягодицы. Неужели её репутация не потянет ещё одну интрижку помимо второго мужа?

Перелистывая новостную ленту, Тен-Тен искала хоть что-то, способное объяснить поведение Одри. Французские СМИ мусолили тему грустненькой Хлои: бедный ребёнок, которого не любит мамочка, как же тебя довели, несчастненькая. Тен-Тен равнодушно скользила взглядом по обилию хвалебных строчек в адрес подростка, чувствуя лишь слабую невнятную тоску. Где вы все были, когда маленькой девочке это было нужно? Хлоя всё время пыталась подтвердить собственную значимость, и такая пиар-акция была бы для неё бальзамом на сморщенную душу.

Тен-Тен же подобное только раздражало. Чтобы не мотать себе нервы, девушка переключилась на новости Америки — и почти сразу нашла то, что искала. Статья бросалась на читателя с обвинением сразу же из заголовка: «Мы Вверяем Нашу Моду Снежной Королеве!»

Симпатичненько, ничего не скажешь.

В обтекаемых выражениях автор статьи писал про мораль и её разложение. Не было названо никаких имён, но, если судить по дате выхода этого опуса и количеству опечаток, писака смотрел прямой эфир с акуманизацией и отреагировал незамедлительно. Даже вычитать текст толком не успел.

Автор призывал народ Америки, — не так: Народ Америки! — к перестановке приоритетов. Дескать, настоящий законодатель моды должен быть, прежде всего, настоящим семьянином — в соответствии с ценностями Великого Американского Народа. Статья изобиловала лозунгами, призывами и цитатами, причём неточными; при этом автор умудрился написать всё настолько обтекаемо, что в суд на него не подашь и при всём желании. Настоящий талант.

Тен-Тен постучала пальцем по губам, потом прикусила ноготь. Вот она, причина реакции Одри. Чтобы сохранить своё место модной дивы в Америке, женщине требовалась поддержка семьи — официальной, она имеет в виду. Пусть на самом деле никакой семьи у женщины не было, дочь свою она ненавидела, мужа презирала, а Францию считала отстойной страной с ужасной кухней. Видимо, не хотела есть ни лягушек, ни рыб, ни улиток. Может, боялась употребить дальнюю родственницу?

Отложив телефон, Тен-Тен подтянула ноги на диван и уселась в позу лотоса. Нужно было подумать, что делать. Ясно как день, что Одри прицепится к ней клещом: Андрэ вне зоны доступа из-за работы, второй таинственный ребёнок наверняка останется в Америке, дабы не смущать общественность, а Хлоя… ну что Хлоя, что Тен-Тен могла сделать, чтобы избежать нежелательного общения?

Хотя стоило ли ей его избегать? Тен-Тен нахмурилась и переплела пальцы в замок. Что-то в её голове не сходилось: было много разрозненной информации, которую подсознание пыталось соединить в одну картинку. Не получалось, потому что внутренняя работа не выходила на поверхность. Так всегда было: лишь по окончании незаметных размышлений Тен-Тен понимала всю подоплёку ситуации. Значит, оставалось только ждать, пока её голова родит какую-нибудь гениальную мысль.

Время подходило к отбою. Жан лично принёс ужин и чай в гостиную, где Тен-Тен медитировала и успокаивала разум. День выдался насыщенный, — как и прочие дни в этом мире, будь они неладны, — и Такахаши требовался хотя бы час покоя. Поэтому все мысли про Одри, Андрэ, Бражника и прочие неприятности ушли на задний план. И про Сабрину, конечно, тоже. Тен-Тен совсем не хотела думать о том, почему рыжая травит её и чего стоит ожидать в будущем. Совершенно не хотела. Абсолютно.

Но думала. Почему?

Она открыла глаза и нахмурилась. Еда на столе выглядела обычно: салат, рис, чайник над свечкой для подогрева. Никаких изысков, как Тен-Тен и просила ранее.

Почему она думала о Сабрине, если сегодня они практически не контактировали? Рыжая даже не обрадовала свою «подругу» СМС или хоть каким-то напоминанием о себе. Она вообще никак не давала о себе знать, что было… странным? Да, наверное, именно так.

Получается, Тен-Тен сегодня пропустила день приёма яда? Она нормально себя чувствовала — возможно помогла самоакуманизация или что-то другое. Никакого недомогания, да и слабости было меньше чем обычно. Интересно.

Может, влияние отобранного на время у Ледибаг йо-йо? Было бы хорошо.

Ладно, неважно. Сабрина. Которая не звонила и не писала, хотя точно смотрела интервью с Шамак — рыжая обожала красную, как бы смешно ни звучало, и все записи с телеведущей были сохранены у Ренкомпри на компьютере. Не могла Сабрина пропустить очередное блистательное интервью с её любимой Надьей.

Значит, игнорирование Хлои вполне осознанное. И оно как-то связано с Одри, Тен-Тен чувствовала это внутри. Шикамару называл такое ощущение «у меня свербит копчик».

Очень точное описание, если кто спросит.

Значит, Сабрина, отравление и Одри. Как это всё связано? Насколько Тен-Тен знала, — она не была уверена в правдивости своих предположений, — Сабрина никак не контактировала с Одри Буржуа в обход Хлои. Вполне логично: Одри не интересовала собственная дочь, так почему она вдруг должна воспылать любопытством к её подруге? При этом мать Сабрины очевидно боялась чего-то, связанного и с Хлоей, и с Андрэ. Но не их самих.

Могла ли рыжая медсестра бояться Одри? И если да, то из-за чего родилось такое отношение?

Слишком мало информации.

Тен-Тен быстро съела ужин и перетащила чайник в спальню. Устроившись в постели, Такахаши медленно цедила напиток и даже не знала, о чём думать.

В итоге пришла к обычному для себя выводу: не можешь больше думать о работе — размышляй о прекрасном. Так в последние дни Тен-Тен могла назвать только Луку… которого опять не было рядом. Отвратительно. Парень, несмотря на собственные супергеройские способности, совершенно не пользовался ими, чтобы пробираться к Тен-Тен в комнаты по ночам.

Написав Луке недовольную СМС, Тен-Тен установила будильник на раннее утро, чтобы не пропустить очередную пробежку. На завтра по расписанию было запланировано «Большое Торжество» имени Одри Буржуа, и Тен-Тен не собиралась из-за чужих желаний в который раз поступаться собственными. Она ведь не Хлоя, в конце концов.

Вот ведь Одри ждёт завтра сюрприз.

Ночь прошла спокойно кроме одного момента: Тен-Тен проснулась, когда Лука кинул в неё крошечный камушек. Змей стоял напротив окна, и чешуя сверкала, отражая городские огни. Золотые яркие глаза сияли, словно подсвечиваясь изнутри.

— Ты чего кидаешься? — возмутилась Тен-Тен, отправляя камушек обратно.

Он пригнулся, но с запозданием. Чуть не словил снаряд лбом.

— Во всех остальных случаях ты меня убиваешь.

Такахаши закатила глаза и приглашающе откинула одеяло. Лука улыбнулся и, скинув змеиную шкурку, — отвратительное зрелище, примерно так же Орочимару снимал кожу, только у Куффена его «чешуя» быстро истаяла в воздухе, — разделся и залез под одеяло.