Мино Милани

Пульсирующий камень

Глава 1.

Я просматривал последний телекс, пришедший в редакцию, как вдруг зазвонил "горячий" телефон -- тот, что напрямую соединяет с большим начальством. Я опустил рычажок:

-- Слушаю.

-- Голосок Рози произнес:

-- Полковник хочет видеть вес, мистер Купер. Сию же минуту, пожалуйста.

-- Сию же минуту? Вот новости!

Я не заставил себя ждать и тут же вознесся в этот рай на сорок девятом этаже, где царят тишина, аромат сандалового дерева, мягкие, спокойные краски, толстые ворсистые ковры, а двери движутся так бесшумно, что невозможно хлопнуть ими, как бы вам этого ни хотелось. Вспомнив шум, грохот и многоголосый гомон, которые ни на минуту не смолкают в редакции, в репортерской комнате и цехах типографии, я невольно сравнил волшебный сорок девятый этаж со старинными замками, где во время войны размещалось высшее командование, и откуда оно отправляло на передовую -- в этот ад -- приказы взять очередную вражескую позицию. Да, наверное, я читаю слишком много книг о войне. Я постучал в дверь к большому начальству и, приоткрыв ее, заглянул в кабинет.

-- Вот и я, пол... -- и осекся. У редактора было полно народу, и все почему-то уставились на меня. -- Зайду потом, -- бросил я и хотел было закрыть дверь, но Спленнервиль призывно махнул своей ручищей и позвал:

-- Заходи, Мартин, да заходи же! Разве я не вызывал тебя?

Я вошел. Полно народу -- это четверо: двое мужчин и две женщины. Полковник поднялся, обошел монументальный письменный стол, вышел навстречу и фамильярно положил руку мне ее плечо. Он явно собирался подтрунить надо мной, это было слишком очевидно.

-- Это, господа, Мартин Купер, -- сказал он, -- главное богатство "Дейли Монитор". Лучший репортер Америки. Будущий лауреат премия Пулицера...

-- ...и Нобелевской премии тоже, полковник, -- подсказал я.

Он скользнул во моему лицу равнодушным взглядом.

-- Гм... Да... Посмотрим... Короче, Мартин, это инженер Финкль... и эти дамы... Пожалуйста, инженер, представьте их.

Я пожал костлявую руку инженера Финкля. Невысокий, худощавый, лысый, с тяжелыми веками и печальной складкой у рта.

-- Рад познакомиться.

-- Я тоже, господин Купер, -- ответил он с еле заметной улыбкой, выдававшей легкое волнение. -- Позвольте представить моих сотрудников... Марк Эванс. -- Я пожал руку высокому и крепкому юноше с длинными волосами и красивым лицом, обросшим черной бородой, Финкль представил мне и женщин -Мисс Астрид Фрей... мисс Сильвия Адамс.

-- Рад познакомиться, -- повторял я. -- Рад познакомиться...

Астрид была еще довольно молодой женщиной, но лицо ее казалось уже поблекшим. Однако бледность его озаряли огромные голубые глаза -- глубокие, сверкавшие притягательным магнетическим светом. Наверное, самые удивительные глаза, какие я когда-либо видел. Сильвия Адамс была, напротив, совсем иной. Она была похожа на красотку с яркой глянцевой обложки иллюстрированного журнала.

-- Ну, вот и хорошо! Теперь, когда мы все перезнакомились, -- сказал полковник, возвращаясь свое место,-- поговорим о делах. Ты, Мартин, конечно, знаешь о землетрясении, которое произошло вчера утром в Перу, в провинции... Как называется это проклятое место?

-- Тиатака, полковник, -- подсказал я.

Он кивнул:

-- Вот-вот, именно там. Вяжу, ты в курсе дела... Есть какие-нибудь новости оттуда?

-- Мало. Восемь баянов по шкале Рихтера. Погибло от двадцати до тридцати тысяч человек, но это лишь предварительные данные, которые, как правило, мало о чем говорят или не говорят вовсе ничего. Похоже, до этого города довольно трудно добраться. Так или иначе, -- заключил я, -- один из наших репортеров уже отправился туда. Это Овербук. С минуты на минуту ждем его сообщений.

Спленнервиль посмотрел на меня, сжав губы и сдвинув мохнатые брони.

-- Я прекрасно знаю, что Овербук уехал туда, Мартин, -- процедил он сквозь зубы. И если ты рассчитываешь под этим предлогом отсидеться в редакции, то ничего не выйдет -- ты поедешь туда, в эту Ти... Тиа... Короче, в это проклятое перуанское местечко! Поедешь, -- повторил он, тыча в меня пальцем, словно пистолетом. -- Поедешь с этими господами. Короче говоря, чтобы тебе все было ясно, это команда поддержки. Разве не так? -- спросил он, оборачиваясь к инженеру.

Финкль горячо откликнулся:

-- Именно так!

-- Вот... Инженер придумал новый вид микрофона, приспособление, которое... словом, что-то очень важное, что... -- Спленнервиль фыркнул и с повелительным жестом произнес: -- Объясните сами, о чем идет речь, Финкль.

-- Да, разумеется. Можно, конечно, назвать это и микрофоном, только, это, господин Купер, своего рода кардиограф, -- стал объяснять инженер, в волнении сжимая потные пальцы, -- прибор настолько чувствительный, что способен уловить и в семьсот раз усилить даже самое слабое, самое неуловимое биение сердца и...

-- Мне кажется, -- довольно бесцеремонно перебил я его, -- наша разведка уже располагает такими приборами, инженер. Насколько мне известно, они могут спокойно сидеть у себя в Вашингтоне и слушать, что шепчет Мао Цзэ-дун Чжоу Энь-лаю.

Он покраснел. Я пожалел, что был так резок, но уж очень мне не хотелось отправляться в эту Тиатаку. А еще предстояло выдержать атаку полковника. Я чувствовал, что он вот-вот взорвется, как вдруг Финкль, словно тоже предвидя это, сказал:

-- Нет, нет!.. Нет, господин Купер, уверяю вас! Мой прибор -- не шпион! У него совеем другая функция... Это избирательный прибор, -- понимаете? Он регистрирует исключительно сердцебиение и ничего больше! Он не...

-- Исключительно сердцебиение и ничего больше! --смешался полковник, решительно хлопая рукой по столу. -- Исключительно сердцебиение, Мартин! Ясно? И потому вопрос решен. Шпионаж тут ни при чем, Мао Цзэ-дун тоже, а ты поедешь туда, в эту самую Ти... туда, короче. И будешь сопровождать группу инженера... Кто знает, сколько еще несчастных захоронено заживо, а?

-- Ох, боюсь, что... Боюсь, что немало, -- заметил Финкль, сжимая бледные губы. Бедный Финкль, мне вдруг стало жалко его.

Спленнервиль продолжал:

-- Конечно Я тоже думаю, немало... Не могли же все там погибнуть? -- Он замолчал, в чем-то, видимо, усомнившись, но тут же отбросил все опасения. -Конечно, кого-то еще наверняка можно спасти! Пусть немногих...

-- Всех, кого только возможно! Всех, полковник! -- горячо поддержал его Финкль.

Спленнервиль нахмурился:

-- Ну, естественно! Чем больше, тем лучше... Чем больше народу, я хотел сказать... Итак, Мартин, -- продолжал он, обращаясь ко мне, -- итак... Чего ты улыбаешься? -- спросил он вдруг.

-- Я не улыбаюсь. Я слушаю вас.

-- Гм... Так, вот, будешь присутствовать при спасательных работах, возьмешь интервью, сделаешь репортажи, ну, в все прочее, -- он усмехнулся и подмигнул: Не мне же тебя учить, как работать, а? Незачем учить старую лису кур воровать, верно?

-- Это кто же тут старая лиса? --поинтересовался я.

Но он уже не слушал меня. Он встал из-за стола и протянул Финклю огромную ручищу:

-- Договорились, инженер. Договорились обо всем, что написано здесь. -И бросил взгляд на лист бумаги, лежавший на столе. -- Самолет отправляется через два часа. У вас мало времени.

Все поднялись, обменялись рукопожатиями, и мы с полковником остались вдвоем.

-- Что скажешь? Неплохая затея, а? Главное, что это благородное дело -спасение пострадавших! Самая передовая технология на службе охраны и спасения жизни!.. Ого! У тебя получится прекрасный материал, Мартин, я уверен. Понадобится, конечно, и хороший фотограф. Что бы ты сказал о...

-- Да, полковник, Дег прекрасно подойдет для этого задания. Мы хорошо сработались с ним.

-- Отлично! Знаешь, кто ты такой, Мартин? Опора газеты... -- Он произнес еще кучу всевозможных комплиментов и, как обычно, похлопал меня по плечу. Я и не пытался возражать. Не напомнил даже, что по своей официальной должности не являюсь специальным корреспондентом. Заметил только, что мне жаль оставлять незавершенной начатую работу -- большую статью о людях, которые каждый день исчезают в Нью-Йорке. А между прочим, знаете ли вы, сколько людей бесследно пропадает каждый день в Нью-Йорке?.. Впрочем, это уже совеем другая тема.