Почти полтора десятилетия мы занимались изучением научного творчества Н. А. Невского.

Вначале была разная работа: описание рукописных фондов, публикации архивных материалов, разработка некоторых проблем, намеченных ученым. Мы уяснили его метод исследования, узнали литературные вкусы, поняли, что было ему дорого. Накапливался материал о Невском-ученом и о Невском-человеке. Мы оба не знали лично Н. А. Невского, но столь велики были сила ума и обаяние личности этого человека, что они сообщились нам посредством его рукописей. Воображению рисовался человек незаурядный, самородок, ученый-энтузиаст, натура поэтическая. Выходец из самого сердца России, родом с Волги, он вобрал в себя лучшее, что свойственно русскому национальному характеру, — пытливость ума, великодушие, целеустремленность, доходящую до самозабвения. Но и оказавшись в Японии, в иной национальной среде, он вошел в нее не чужеродным элементом, а стал органической частицей, не утратив ничего из своего истинно славянского характера.

После Н. А. Невского осталось катастрофически мало печатных работ. Если собрать воедино все, что доведено им до печати, наберется едва ли с десяток названий. Прижизненные публикации — как правило, небольшие по объему статьи и переводы Многое увиде

1 Исключение составляет лишь работа: Н. А. Невский, Ма териалы по говорам языка цоу. М.—Л., 1935.

ло свет лишь после смерти Невского. Но как велики рукописные фонды ученого!

Несколько лет жизни отдано айноведеншо. Н.А. Невский изучил язык айнов, записал тысячи стихотворных строф, перевел их на русский. Опубликовано же — три небольших перевода со вступительной статьей. Почти готовыми к печати лежали десятки фольклорных произведений, но только в 1972 г. 26 из них вошли в книгу Н. А. Невского «Айнский фольклор», изданную по рукописным фондам 2.

Самым серьезным образом занимался Н. А. Невский фольклором, этнографией, диалектами островов Мияко. Но на русском языке не напечатано и строчки. Нам известно лишь несколько небольших публикаций в японских журналах. Между тем удалось отобрать из его рукописей около 40 фольклорных произведений, которые вошли в работу Невского «Фольклор островов Мияко», готовящуюся к печати в Главной редакции восточной литературы издательства «Наука».

Главный труд жизни Н. А. Невского — «Тангутская филология», изданная посмертно в I960 г. и в 1962 г. удостоенная Ленинской премии.

Ркжюский словарь — бесценный материал для языкознания, пока еще ждет своего издателя.

Тысячи карточек к словарям, однако самих словарей нет. Сотни страниц, исписанных его рукой, — и считанные статьи. В набросках, черновиках — масса незавершенных работ. Николай Александрович Невский не успел их завершить.

Вот строки из письма к японскому этнографу Сасаки Кидзэм:

«Для науки слава не имеет никакого значения. Имя ученого не важно. Важна цель — исчерпывающе осветить проблему». К этой цели «исчерпывающе осветить проблему» он стремился даже тогда, когда, вероятно, следовало бы позаботиться о своем приоритете, той толике 'личной славы, которая ему причиталась.

С заповедью «осветить проблему» связан и характерный для Н. А. Невского стиль научных работ. Статьи не имеют пологих подъемов и закругленных спусков.

2 Н. А. Невский, Айнский фольклор. Составитель Л. Л. Громковская. М., 1972.

Точно автору сообщивший всё по существу, считает излишним затруднять себя и читателя «круглыми» фразами.

Кто был Н. А. Невский? Лингвист? Этнограф, фольклорист? Литературовед, переводчик? И то, и другое, и третье. Прибавим еще — прирожденный педагог, которого помнят и любят его ученики (увы — немногочисленные). Невский был филологом в самом точном значении этого понятия. Знание слова, любовь к слову, изучение слова — с точки зрения грамматики, эстетики, поэтики — это было жизнью Невского. Для этого он был рожден.

В нем соединились сильнейшие стороны русского востоковедения конца XIX — начала XX века, шире — русской гуманитарной науки.

Студент Николай Невский, как и его однокурсники, в равной мере был японистом и китаеведом. Он мог избрать любую стезю. Это не было случайностью или исключением из правила. Традиция университетского образования предполагала доскональное знание как языка основной страны изучения, так и еще одного-двух близких культуре данного народа языков. В тот период русское востоковедение становилось практическим, так как страны изучения стали доступны. У студентов и маститых профессоров появилась возможность регулярных научных командировок. Результат — блестящая плеяда отечественных востоковедов.

Российская филологическая, историческая, этнографическая школы давали подготовку, которая позволяла успешно вторгаться в неизведанные целинные области науки. Именно благодаря этой подготовке Н. А. Невский сумел результативно работать в сложнейших областях японской этнографии, диалектологии и фольклористики.

В этой книге нам хотелось не только рассказать о жизни ученого, но и познакомить с историей его научных исканий, его идеями. Знать то, чему Н. А. Невский посвятил себя, — важно для науки, для многообразных связей нашей страны с народами Востока.

Н. А. Невский был каменотесом и ваятелем в науке одновременно. Ему приходилось своими руками сначала откалывать глыбу нерешенных проблем от материковой породы, тесать ее, а затем ваять строгие и изящные

творения, будь то научные статьи или художественные переводы.

К славе Н. А. Невский никогда не стремился. Но она пришла, пришла при жизни ученого — он стоял в ряду первых востоковедов страны. Пришла и после смерти, когда он был удостоен Ленинской премии, когда слава перешагнула рубежи отчизны. Две страны особо чтут имя Николая Невского. Советский Союз и Япония, родина и страна, культуру которой он ценил и уважал, изучению которой он посвятил свою жизнь. Он знал, что уважение и доверие — единственный путь к взаимопониманию, а значит, и к чувствам доброй воли с обеих сторон.

Имя Невского уже принадлежит истории нашей науки, ее могучему и неиссякаемому потоку, к истокам которого будут обращаться вновь и вновь многочисленные исследователи.

Дело и имя Николая Невского неотделимы от отечественного востоковедения.

В работе над книгой авторы использовали материалы следующих архивов: Архив АН СССР, Гос. исторический Архив Ленинградской области, Архив востоковедов Института востоковедения АН СССР, Рыбинский городской архив, Архив библиотеки Университета Тэн-ри (г. Тэнри, Япония).

Путь с берегов северной Волги к культурам и языкам народов Дальнего Востока, пройденный Николаем Александровичем Невским, поражает своей неуклонностью и целеустремленностью. Где истоки этой целеустремленности? Была она предопределена некими душевными качествами Невского или подсказана окружавшей средой, кругом чтения, событиями тех лет? Как всякая дорога начинается с первого шага, так человек начинается с детства.

Рыбинск на рубеже XIX–XX веков — добротный российский торговый город, облик которого обусловила и сформировала Волга. Рыбинск был важной перевалочной базой по доставке хлеба водным путем в северные районы страны. Лежащий на узле трех водных систем, город был сборным пунктом и транзитным рынком, куда стекались хлебные грузы Поволжья. Торговля хлебом процветала. Ежегодно в июне в городе открывалась Петровская ярмарка. На берегу Волги расположилась каменная, «ганзейская» с виду хлебная биржа.

Рыбинск, уездный город с 1877 года, к началу XX века насчитывал более 25 тысяч жителей. Улиц в нем было 38, площадей — 6, зданий каменных — 852, деревянных— 2241. Театр, мужская и женская гимназии, восемь начальных школ. Не уступавший по своей застройке иным губернским, Рыбинск был одним из богатых и красивых волжских городов. На берегу речки Черемхи раскинулись сад и бульвар, где горожане прогуливались теплыми летними вечерами, но украшением и гордостью Рыбинска оставалась набережная Волги, засаженная липами и обнесенная металлической оградой. Купеческий, торговый Рыбинск с людьми, съезжавшимися со всех концов России, фактически стал для Н. А. Невского после немногих лет жизни в Ярославле и Пошехонье родиной.