© Интернациональный Союз писателей, 2023

Античные мудрецы верили, что существует гармония сфер, порождённая движением звёзд и светил, создающая благозвучную, математически точную мелодию. Они же определили человека как микрокосм, живущий по законам, аналогичным общевселенским.

Конечно, эти красивые идеи имеют мало общего с современной наукой, но они побуждают к размышлениям. Если есть гармония и музыка в устройстве вселенной, она должна быть и в человеческой душе; у каждого своя мелодия, свой ритм души. Тот, кто чувствует в себе эту музыку, и становится человеком искусства – художником, писателем, поэтом, различает ноты и тоны во всём, что его окружает, хотя порой чувствует в этих тонах диссонанс.

Так, Магомедшапи Исаев задаёт провокационный вопрос: «Есть ли музыка в русском мате?» – и признает, что, скорее, всё же есть, и чтобы ее исполнить, требуется определённый талант, но… «Такого таланта у меня нет и вряд ли уже будет…. Проживу и дальше с таким пороком, а пороков у меня много, одним больше, одним меньше – что это уже изменит на закате жизни!»

Дарья Смирнова-Пантелеева, словно лирический герой Заболоцкого, «не ищет гармонии в природе». Её произведения определены как «нестИхи», нетривиальны и неупорядоченны по форме, но глубоки и важны по содержанию. Пусть она не называет их стихами, но это определённо поэзия, которой Дарья Смирнова-Пантелеева «боится не научиться, так высока её цена».

Ещё один необычный автор скрывается под псевдонимом Joy Math. В сборнике представлены отрывки из ее пьесы «Гость», поражающей эмоциональным накалом и фантасмагоричностью действа. Нелегко понять, что же происходит на сцене, но можно просто воспринять происходящее как нечто совершенно естественное, ведь, как говорит один из героев, «в театре полутонов не бывает. Нет, они, конечно, есть… Но их не должно быть – иначе зритель не поверит». Здесь зритель, прикасаясь к чему-то неведомому, верит ему.

Стихи Николая Позднякова – совсем иного стиля и духа. Они продолжают классическую традицию и вместе с тем ярко самобытны. Он говорит о любви и красоте, размышляет на самые главные темы, тревожится за судьбу родины и всего человечества.

задаёт поэт вопрос, который, вероятно, мучает не его одного.

О судьбе человека, о том, насколько он уязвим в годы исторических катаклизмов, размышляет Яков Канявский. В его документальном очерке привычное течение жизни прерывается резко и страшно: «Поезд прибыл разбитый. Все думали, что он попал под какие-то учения, и ругали беспорядки в армии. Только придя домой, они узнали, что началась война». А дальше – для одних эвакуация, для других, как для Вениамина Гофмана, – фронт. Название «Венина одиссея» как нельзя более символично: путь юноши не менее извилист, чем скитания античного героя, но его цель всегда одна – если не родной дом, то семья, родные люди.

Ольга Черниенко задаётся вопросами, насколько человек человечен и может ли он просто добротой и мастерством творить чудеса. Да, может, доказывает писательница на примере судеб братьев наших меньших – самых беззащитных существ. Они лишены возможности пожаловаться или обличить жестоких обидчиков, но чувствуют не менее глубоко и сильно, чем люди, призваны «оберегать, защищать человека и, самое главное, доказать людям, что истинная ценность в этом мире – бескорыстная преданность и вечная любовь».

Таковы голоса писателей и поэтов, объединившихся в этом сборнике. Они говорят – каждый в своём тоне, и ждут, что ритм их души зазвучит в унисон с ритмом кого-то из читателей. Ведь именно в этом суть творчества.

Творческий псевдоним Максим Исаев.

Окончил Литературный институт СП СССР в 1990 году. Участник Всесоюзного семинара молодых драматургов. После института работал журналистом в городской, республиканской газетах. За последние два года написано четыре пьесы, три киносценария, семь повестей, восемь рассказов. Опубликованы в журналах «Причал», «Российский колокол» четыре повести. Подготовлен сборник повестей и рассказов в двух томах. Издан первый том сборника «Любовь длиною в жизнь», которому присуждена литературная премия им. Василия Белова. В 2022 году стал финалистом международных конкурсов в шести номинациях, рассказ «Бедный Борис бешеный» стал лауреатом I Международной литературной премии А. К. Толстого в номинации «Специальная». Пьеса «Выстрел из прошлого» стала финалистом на международном конкурсе в Лондоне.

Запахло весной. Засияло солнце. Настроение выше артериального давления. Я глубоко вдохнул, порадовав лёгкие свежим утренним воздухом, и прыгнул на турник. Подтянулся шесть раз и, спрыгнув, не заметил, как из груди вырвалось обалделое: «Твою мать!». Раиса стоит в трёх шагах от меня и восторженно, будто видит первый раз, смотрит на поджаренный калач утреннего солнца. Раиса – это моя жена.

Она повернулась и уколола меня удивлённым взглядом. Я застыл, как ученик, не выучивший стихотворение Лермонтова. О, если бы на этом закончилось! Она ещё нанесла смертельный удар словами: «Тебе не идёт». Жестокая женщина! Сатрап! Чингисхан проклятый! Никакой жалости к моим истерзанным нервам! Она объявила мне войну. Ну, война так война! И я, как раненый дикий кабан, яростно напал на неё:

– Я же в прошлом году свободно и в удовольствие подтягивался десять раз! Даже одиннадцать!

– Не забывай, дорогой, что ты всю зиму сидел за компом, стучал по клавиатуре, не давая мне спать. С шести утра как лунатик. Вот и набрал за зиму.

– Почему сидел? Я снег убирал во дворе, баню топил, – прозвучало как оправдание. Как проявление слабости. И я нашел, чем ответить её жестокости:

– Это твои вкусные борщи виноваты, твои пироги, кубанскими ароматами, отравляющими мои мозги, подрывающие моё здоровье! Ты виновата!

Я торжествовал! Я победил! На физиономии появилась ехидная улыбка – как неожиданно жена применила запрещённое всемирной ассоциацией диетологов оружие по всему фронту:

– Я могу и невкусно готовить!

Коварству моей жены нет предела. Она грозит мне ударом атомного оружия!

Я замолчал. Я капитулировал. Я впал в кому. Мне уже надо несколько минут, чтобы выйти из этого предсмертного состояния!

Несколько минут прошло, и я подумал, что она права.

Я совершенно, ну просто совершенно не умею и не люблю ругаться матом. Катастрофически! Ну не приучен я к этому. Там, где я родился и весьма благополучно взрослел, мне ни разу не приходилось слушать уроки матерщины. Русским матом не ругаются там. Моноэтническая деревня, затерявшаяся между небом и землёй у подножья Кавказа, населена исключительно кумыками. Кумыки – это одна из многих национальностей, живущих в Дагестане. Я там родился и закончил школу. Прожив восемнадцать лет в деревне, я ни разу не слышал матюки на русском. Только не подумайте, что народ там не знает языка или малограмотный деревенский люд. Народ очень образованный. Из восемнадцати выпускников нашего класса только один не имеет высшего образования, и то только потому, что жил с престарелой бабушкой и не мог оставить её одну. Я редко – раз в пять лет – бываю в родной деревне, всегда попадаю или на свадьбу, или на другое торжество и всегда удивляюсь тому, как мои земляки мало пьют и много говорят за столом. Или не умеют, или не хотят, или не принято – не знаю. И никогда не матюгаются. Кстати, и не курят. В последнюю поездку я нарвался на свадьбу внучатого племянника. Около четырехсот гостей, столы ломятся от спиртного и закуски, и только двое умеренно пьяных – я и молодой дембельной сержант. Неожиданно закончилось у меня курево. Пытаюсь стрельнуть: угостите сигаретой! На меня смотрят не то что с укором – смотрят как на дебила, как на пропащего человека, но при этом тактично изрекают: «Не курим». Пришлось в таком «тёплом» состоянии топать в магазин и оправдывать себя мыслями: ни хрена вы не понимаете в кайфе от табака. Наверно, не читали «Робинзона Крузо»!