В нос ударил металлический и сладковатый запах вперемешку с жутким перегаром.

Распахнула глаза и тут же их закрыла.

«Как я оказалась дома? Кто донёс меня? – память молчала. – Почему в комнате такой запах? Мать опять напилась? А запах крови откуда? Брата в очередной раз избили? И когда он только всё успевает?»

Где-то совсем рядом упало что-то тяжелое.

Послышались торопливые шаги.

«Кто-то выяснял отношения?»

Я поморщилась от ненавистного запаха, и чуть повернула голову. Зря. Виски сдавило нестерпимой болью, в ушах зазвенело.

«Что за напасть? Не пила же ничего спиртного».

Открыла глаза и сделала упор на локти, пытаясь принять сидячее положение, но мышцы не слушались, а голову разом пронзило множество огненных стрел.

«Да что ж это такое-то?»

Собрала все силы и сделала резкий рывок.

С губ сорвался стон.

Перед глазами поплыли круги, а тело показалось не родным и таким слабым, что я чуть было вновь не рухнула обратно на пол.

С неимоверным усилием всё-таки села, да так и замерла, глядя на нож, который сжимала. Без сомнения, кухонный нож принадлежал моей семье. Узкое длинное лезвие имело дефект у основания, а деревянная рукоятка ножа уже не единожды страдала от огня, из-за чего стала неудобной в использовании и практически чёрной. Перепутать этот нож с каким-то другим было невозможно.

Резко дёрнувшись, выпустила окровавленную рукоять. Голова тут же напомнила о себе.

– Что за… – беззвучно прошептали губы.

Левая ладонь шлёпнула по тёплой воде.

Повернула голову.

Сердце подпрыгнуло к горлу, мешая дышать, пальцы утонули не в воде, а в луже крови.

За спиной обнаружилось тело соседа.

Душа болезненно сжалась, а нервы мгновенно превратились в оголённые провода.

Сосед уже не дышал, его грудная клетка не поднималась. Даже если жизнь в дяде Вите ещё и теплилась, то из-за многочисленных колотых ран шансов выжить у него всё равно не было.

«Нет! Нет! Нет! Я не могла его убить! Да ещё и таким зверским образом».

Бросила взгляд по сторонам. Я находилась в комнате соседа.

До боли прикусила губу, лихорадочно вытирая об себя перепачканные в крови ладони. Я до такой степени перепугалась, что теперь на головную боль уже практически не обращала внимания.

– Как же так-то? – прошептали губы. Я не могла отвести взгляда от распластанного на полу мужчины.

Пьяница и дебошир, сосед нередко распускал руки, поколачивая всех, кто попадался ему на глаза. В трезвом состоянии дядя Витя был вполне вменяемым и даже добродушным мужчиной, но после первой выпитой бутылки у него напрочь сносило голову. Сосед, не помня себя, запросто мог что-нибудь сломать, кого-нибудь побить, обматерить и послать, а наутро утверждать, что ничего подобного не было, что он после того как выпил, сразу же лёг спать. Дядя Витя мог до хрипоты гнуть своё, уверяя, что на него бедного-несчастного наговаривают с одной единственной целью – выставить на улицу и забрать его «милую» тёплую комнатушку себе.

Я с мамой, отчимом, сестрами и братом, все свои двадцать два года прожила в коммунальной квартире с тремя соседями, и если пожилая чета со взрослым сыном Артёмом и добродушный старичок, Иннокентий Павлович, были вполне приличными, то дядя Витя…

Он лежал на спине, и его бледно-голубые стеклянные глаза смотрели в потолок. В груди – раны. На полу – лужа крови.

«Это не я. Не я!»

Тряхнула головой, прогоняя наваждение, но оно не развеивалось. Я находилась в самом эпицентре разворачивающегося кошмара.

«Что я забыла в комнате соседа? Как могла тут оказаться? – В проясняющемся сознании зазвенел тревожный колокольчик. – Надо бежать!»

В коридоре кто-то выругался.

Сердце будто оборвалось, резко падая вниз, но уже в следующее мгновение оно подпрыгнуло и стало колотиться с неимоверной силой.

«Если меня найдут возле тела, то непременно приговорят к смерти и никакие отговорки не помогут, потому что никто не будет разбираться с чернью».

Поднялась и тут же замерла, пытаясь удержать равновесие и не встретиться лицом с качающимся перед глазами полом.

– Витёк! – раздался из-за двери пьяный голос.

Вздрогнула всем телом. Надо было уходить, причём срочно. У нас с преступниками не церемонились. Подозреваемые в каталажке сидели максимум дня три. Жить хотелось и даже очень.

Сделала шаг, потом ещё один. Комната поплыла, голова раскалывалась.

«Ничего, я справлюсь», – боль пройдёт, а голову надо было спасать.

Навалившись на подоконник, распахнула окно.

– Витёк! Мать твою, открывай! Надо опохмелиться! – по двери ударили кулаком, а может и ногой, не знаю, да и какая разница? Я была практически уверена в том, что дверь не заперта, и что собутыльник дяди Вити в любую секунду окажется в комнате.

«Здесь всего лишь второй этаж, плёвая высота, к тому же соседний дом стоит так близко, что можно опереться о его стену одной ногой, а о стену своего дома другой и спуститься, не прыгая».

Рассуждая, уже вылезла в окно, но из-за того, что тело не приобрело привычную подвижность, я всё же решила не спускаться, а прыгать.

Спешно легла на живот и тут вспомнила про нож.

«Нельзя оставлять улику на месте преступления, – мысленно настучала себя по голове. – Меня же по нему найдут. На нём же мои отпечатки. Где была моя голова? О чём я только думала? Зачем отшвырнула его?» – то, что я плохо соображала и еле двигалась, не служило оправданием.

Комнатная дверь со стуком врезалась в стену.

– Витёк, вставай! – громкий голос зашедшего резанул по ушам.

О ноже можно было забыть. Повезло ещё, что собутыльник Виктора не взглянул в сторону окна, концентрируя внимание на хозяине комнаты.

Я повисла на карнизе, и сразу же перехватилась рукой, необходимо было немного переместиться, дабы не упасть на валун, который с незапамятных времён лежал между домами.

В висках стучала кровь, а мысли были заточены лишь на одно: «Бежать. Бежать без оглядки. Осторожно. Незаметно».

– Ты что развалился? Где бутыль спрятал? Я тебя спрашиваю! Витёк? Ви-тё-ок!

По душещипательному крику мужчины поняла, что пришедший, несмотря на то что находился в нетрезвом виде, понял о состоянии хозяина комнаты.

Земля встретила меня практически тут же, разрывая черепную коробку фейерверком боли.

Сгруппироваться не получилось. Не удержавшись на ногах, упала и мал-мала не проломила голову о пресловутый камень.

Как удалось остаться в сознании, не знаю.

С трудом поднялась.

Взгляд молниеносно пробежался по узкой, безлюдной улочке.

Никого.

«Повезло. Надо оказаться как можно дальше от места преступления. – Времени на размышления и анализ ситуации, в которой я оказалась, не было. – Позже, всё потом».

Солнце клонилось к линии горизонта, и это означало, что уже совсем скоро начнёт смеркаться.

«Сколько же я была в отключке? Час? Полчаса или же минут пятнадцать?»

С проулка вышла на широкую улицу. Здесь всегда было многолюдно, а мне требовалось затеряться, слиться с толпой.

Опустив голову, я намеренно ссутулилась и, засунув руки в карманы брюк, отправилась к одному из своих схронов, нужно было переодеться, так как на моей тёмно-синей футболке красовались бурые пятна. От улик требовалось избавиться.

Утерянные силы медленно возвращались, сознание прояснялось, а к тупой головной боли я уже практически привыкла. Мысли лихорадочно скакали, цепляясь одна за другую, но я не акцентировала на них внимание, то и дело бросая по сторонам внимательные настороженные взгляды.

Обернулась.

Взгляд мгновенно просканировал ближайшую территорию. Многие возвращались домой после работы. Несколько мужчин, женщины, дети – никто из них не представлял для меня опасности.

Мимо прошли трое подростков, переговариваясь между собой. Они словно находились в своём мире, ничего в округе не замечая. Я же всегда подмечала каждую мелочь, одновременно ища, в какую сторону лучше бежать при возникновении опасности. Только так и никак иначе, в противном случае я бы не дожила до своих лет. При моей-то профессии воровки – один неверный шаг, и тут же останешься без рук или головы.