– Да, – признался Галактион, – это я не подумал. Трудно думать, когда механизм не смазан. – Может, надо подвинуться в цене?

– Некуда двигаться! – рявкнул Валера и повторил более спокойным тоном. – Думайте, мужики, думайте!

– Тяжело такие задачи с кондачка решать. Мозгу сахар требуется!

При одной мысли о сахаре зубы скрипнули. Скрипят, значит, Галактион аж изнемогает от плотского желания, только не женского тела жаждет он в такие минуты, а совсем иной субстанции.

– Так возьми. Буфет рядом.

– Да ну, кто ж сахар в чистом виде лопает? Это же яд! Сплошной вред организму! Только диабетикам какого-то типа помогает. Мой организм предпочитает его из коньяка выцеживать. – Галактион сладострастно улыбнулся.

– Ладно, совещание переносится в мой кабинет. Пошли! – скомандовал Валера. – Там найдётся сахарок.

– Золотые слова! А протрезветь я всегда успею!

В кабинете Валеры стояли горы бумаг из ремонтируемой бухгалтерии, и четверо потенциальных безработных уместились с трудом. Но в тесноте да не в обиде – хозяин на правах начальника вытащил из шкафа непочатую бутылку Мартеля.

– Ого! – разом воскликнули коллеги. – Хороший сахарок!

Под коньячок идеи посыпались как из рога изобилия.

– Надо учредителю на Митрофаныча накапать, а то всегда мы виноваты! Сам ничего не делает, а виноватых ищет! – предложил Коля.

– Во-во, – поддержал его молчавший до сих пор седовласый Александр Иваныч, самый возрастной член коллектива, – он потому от нас и хочет избавиться, что мы всё про него знаем. И про Флориду, и про Вегас, и про многое другое в этом роде.

– Не выйдет ничего, – возразил Валера, – понятно, что мы много про него знаем, только у Эдуарда на всё это отмазки есть – для фирмы старался. А учредитель ему в рот смотрит.

– Тогда про то, как техника у него на даче две недели работала, рассказать.

– Ерунда это, Коль, – отмахнулся Веселовский, – мелочи. Подумаешь, экскаватор и автокран брал. Может, даже с разрешения учредителя. Надо что-то посерьёзнее. Давайте по второй.

Никто, естественно, не отказался.

– На телевидение надо написа̀ть, – выдохнув, произнёс Галактион.

– Зачем? – удивился Валера.

– На РБК есть передача такая ЧЭЗ – «Что бы это значило?» – медленно выговорил Галактион, рассматривая какие-то бумаги.

– Да ну тебя! – Валера махнул рукой. – Думаем, думаем!

– Надо мужу этой Светы анонимку подбросить, – выдал свою идею Александр Иваныч, – типа, куда смотришь? Твоя жена тебе изменяет направо и налево, ну и так далее.

Все переглянулись, а Валера покачал головой:

– Ох, Саня-Саня! Так кого сейчас такие вещи интересуют? Ты бы ещё, как в советское время, на профком вызвал её. Может, он сам, как ты говоришь, «направо и налево».

– Капни мне последний глоток по старой дружбе, аморальный ты наш, – попросил Галактион.

– Да тут не глоток, а стакан почти. Никто больше не хочет? – председательствующий на собрании помахал бутылкой.

– Ну мне налей, – Коля подвинул пластиковую стопку.

Двое пьющих чокнулись и опрокинули внутрь содержимое одноразовой тары.

– Ах, хорошо! – Галактион, выдохнув, погладил себя по животу. – Как Баунти в телевизоре – райское наслаждение! Ну теперь и поразмыслить как следует можно. Вопрос возник. Кто смету составлял? – спросил он, помахивая всё теми же бумагами.

– Аня, конечно. Правда, потом, когда она в декрет ушла, Митрофаныч сам её корректировал. У меня тогда дел было невпроворот. А что?

– Я так и думал, а у него, значит, впроворот, то есть поворачивает, как хочет, – лицо Галактиона приняло хитрое выражение, – я ж неслучайно про телевизор сказал. Я у Митрофаныча со стола две бумажки тиснул, валялись в сторонке, оказалось кусочек сметы. Я просмотрел внимательно, и у меня вопросец родился: «Что бы это значило?». Расценки тут в нескольких местах какие-то странные. Я помню, у меня Аня их запрашивала, я не такие давал. Валер, тут что-то не то. Надо эту смету прошерстить как следует. Валер, займись.

Замдиректора взял протянутые ему листы, и пробормотал без всякой уверенности в голосе:

– Посмотрю, но боюсь, это ничего не изменит. Ошибся он в цифирках немного, с кем не бывает! Да и там, по-моему, принципиальное решение принято.

– Всё-таки Света своими круглыми ляжками нам перешла дорожку? – предположил Коля. – Ляжки – самый мощный аргумент?

– Не перешла, а продавила. Её ляжки – точно аргументация, по сравнению с которой никакие мозги не помогут.

– Тогда уж ловить нечего, – с грустью в голосе заметил Александр Иванович.

– Мужики, у нашего ООО ведь слово «умное» заявлено в названии. Вот и надо ум напрячь хорошенько.

Все посмотрели на снова включившегося в обсуждение Галактиона с надеждой.

– Это как? – в голосе Валеры прозвучала надежда.

– Сначала сахару добавь, непонятливый ты наш, я знаю, у тебя ещё должно быть. Подарки контрагентов. Способствует мозговой активности.

– Точно! – В голосах собравшихся слышалось нетерпение. – Давай!

Валера Веселовский почесал лысину на затылке и оглядел коллег. Их лица дружно выражали одно-единственное желание. Возражать такому единомыслию нельзя. Пришлось замдиректора вытащить из нижнего ящика стола ещё одну бутылку коньяка.

– Другой разговор! А говорите, ловить нечего. Есть чего ловить! И кого тоже! – воскликнул Галактион под гул дружного одобрения. – Наливай!

Процедура заняла минут пять, не больше. Все присутствующие насладились чудесным напитком из известного французского департамента и вновь принялись обсуждать варианты спасения. Выдвигались самые разнообразные предложения: от подкупа зловредной Светы и поджога офиса конкурентов до строительства новой башни «Газпрома» с крутящимся рестораном на верху. Правда, всякий раз возникали обстоятельства непреодолимой силы: дефицит средств на подкуп Светы, отсутствие желающих на совершение уголовно наказуемого деяния в виде организации пожара и необходимых связей в «Газпроме», дабы пробить гениальную, на первый взгляд, идею с башней.

Только Галактион, казалось бы, ушёл в себя и потягивал коньячок. Но вот он, наконец, очнулся и громко произнёс:

– А всё-таки что бы это значило?

– Ты о чём это? – спросили трое остальных участников пьянки.

– Да так, не обращайте внимания. Я вас слушаю, вы иногда выдаёте интересные идеи, например, с башней. Действительно, это был бы наш шанс. Хотя я бы лично предпочёл газопровод «Китайский поток». Ой, я б тогда вообще б на пенсию сразу ушёл. Зачем ещё работать? Всех денег мира не заработаешь! Я бы…

– Не мечтай, Галактион, говори дело! – сердито оборвал его Валера. – Время идёт. Послезавтра выгонит он нас, как пить дать, выгонит!

– Может, тогда ещё по одной, пессимистичный ты наш? – высказал несмелое предложение Галактион. – Тоже ведь дело!

– Да, давай! – в один голос поддержали мудрость Галактиона собравшиеся. Это же надо, как вывернулся, а? Выпивать, действительно, – дело серьёзное!

И товарищи по несчастью осушили ещё по одной. Закурили, забыв совершенно о существовании курилки, расслабились окончательно. Даже разговоры уже неспешные потекли на совсем не рабочие темы: кто-то рассказал про последнюю рыбалку и двух щук, которые вытащил на спиннинг, кто-то завернул солёный анекдотец, а красавчик-Коля перешёл на женский вопрос: «Эх, какую я в последней командировке тёлку снял!» И только Галактион один сидел, весь поглощённый мыслями. Он-то и прервал рассказ о мужских подвигах.

– Господа, – Галактион звякнул вымышленным колокольчиком, – господа, а никто не обратил внимание на то, что наш Митрофаныч как-то изменился в последнее время?

– Да как он изменился? – удивился Коля. – Как был козёл, так козлом и остался!

– Справедливо замечено, и, самое главное, глубоко, – задумчиво произнёс Галактион, – а вот что-то одеколоном от него стало припахивать. Раньше после обеда от него вискарём тянуло, а сейчас вот благовониями. А? Что бы это значило?

Народ призадумался. И тут Александр Иваныч разродился: