С особой благодарностью за помощь, поддержку и веру Стасу Бабицкому – моему другу, издателю и невероятно интересному человеку, а также мастерам пиццы: Enzo Coccia, Gino Sorbillo и Davide Civitiello за вдохновение, профессионализм, любовь к своему делу и содействие.

Стелла Фарина – шестилетняя девочка, главная героиня.

Томмазо Фарина – брат Стеллы.

Илария Фарина – мама Стеллы и Томмазо.

Марио Фарина – папа Стеллы и Томмазо, муж Иларии.

Фабио Фарина – дедушка Стеллы и Томмазо, папа Марио.

Гайя Фарина – бабушка Стеллы и Томмазо, мама Марио, жена Фабио, а также голос Пиццерии, с которым разговаривает девочка.

Лоренцо – родной брат Иларии.

Синьоры Чиветта и Фока – подруги. Соседки семьи Фарина.

Франческо – торговец фруктово-овощной лавки.

Леда Гвидиче – новая соседка семьи Фарина.

Чезаре Гвидиче – сын Леды.

– Илария, ты не видела нашу дочь? – громко выкрикнул Марио и резко, точно по команде дирижёра, затих.

– Наверное, сидит, как обычно, наверху. У своего любимого окна. Мечтает… – ответ жены, напротив, был полон спокойствия, и каждое слово в нём звучало всё мягче и тише.

– У нас дел немерено, а все разбрелись по углам, и хоть бы что!

Стелла услышала уверенные, тяжёлые шаги – это мог быть только её отец, и поспешила попрощаться.

– Ну всё, мне пора! А то я снова от папы получу! Лучше потом расскажешь! – негромко бросила она, не поднимая головы и собирая вокруг себя исписанные и изрисованные листы бумаги.

– Тебе бы поторопиться, Сте1! Марио уже подходит к двери! И последнее – необязательно снова всем про меня рассказывать! Ты же зна-ешь, о-ни всё рав-но не по-ве-рят…

Последние слова девочка услышала уже где-то вдалеке, потому что их перебил папа.

– Ну и чего ты тут сидишь? Я же вчера вечером за ужином дал всем понять, насколько важно сейчас держаться вместе и не терять ни секунды!

– Да, папочка, ты прав. Извини. Я думала, немного побыть здесь и вернуться. Наверное, заигралась…

– То-то же! А теперь пойдём!

Но только они подошли к двери, он заметил у неё в руках стопку бумажных листов, пару шариковых ручек и старые цветные карандаши.

– Это что?

– Ой, совсем забыла. Это моё. Я тут… рисовала! – Стелла придумывала на ходу. Папа хоть и нахмурил брови, но разбираться не стал. – Дай мне пару секунд, я уберу всё в свою коробку. Хорошо, папочка? Ты можешь спускаться, я догоню!

– Давай. И не затягивай! Все наверняка уже собрались! Пора браться за дело!

Через полчаса вся семья сидела за большим столом, который состоял из пяти квадратных самостоятельных прежде столиков. Марио чувствовал в такой организации острую необходимость всякий раз, когда на повестке дня был какой-либо вопрос или событие, затрагивающие всех членов семьи. «От атмосферы зависит результат!» – говорил он, и уже давно никто с этим не спорил. Минимум четыре стола всегда сдвигались в один, несмотря на то, что количество участвующих в разговоре никогда не превышало пяти человек.

Все поглядывали друг на друга в ожидании начала, и тут постучали в окно. Марио подбежал к нему, отдёрнул занавеску и, разозлившись, начал трясти сложенными вместе ладонями, словно спрашивая у мешающего ему начать семейное собрание, чего тот хочет. На что получил: «Простите, я просто шёл мимо и решил заказать к обеду, заранее, несколько пицц. Встречаемся с родственниками сегодня! Погода какая хорошая, а?!»

– Мы закрыты! Видите, табличка на двери? Крупные красные буквы «CHIUSO»2!!!

Тут вмешалась Илария.

– Марио, ты что, совсем спятил? Ты так распугаешь наших покупателей. Быстро прими у этого синьора заказ и извинись!

Не выдержал и Фабио, который два года назад потерял жену и до сих пор не мог смириться с её отсутствием, а также с той мыслью, что в одиночку ему никак не осилить ведение ресторана.

– Я передаю тебе пиццерию не для того, чтобы ты хамил! Столько лет учили тебя с матерью – покойся с миром, моя прекрасная Гайя, – поднял он глаза к потолку (в этот момент Томмазо устало выдохнул и обрушил голову, заросшую густыми жёсткими волосами, торчащими во все стороны, на стол, а Стелла скрестила испачканные в синих чернилах пальчики, зажмурилась и вместе с дедушкой посмотрела вверх) – здесь всё должно начинаться с любви! Продукты это чувствуют, стены чувствуют, люди чувствуют! Будешь к ним добр – сможешь удержать и даже привлечь новых! А нет, так лучше и не берись!

– Ладно, ладно, пап, dai3! Погорячился. Сам знаешь из-за чего. Сейчас всё исправлю.

После этих слов Марио выбежал на улицу, положил руку на плечо возмущённому и даже слегка напуганному синьору, о чём-то с ним переговорил и, довольный собой, вернулся обратно.

– Вот! Это наш первый заказ к обеду. И всё должно быть в лучшем виде! – он продемонстрировал всем листок с названиями и количеством пицц и положил его на стойку рядом с меню, громко прихлопнув ладонью. – Ну что, а теперь начнём то, ради чего собрались?!

Внимания на Марио стало больше. Ещё бы! Ведь он не стал упираться, как это обычно бывает, и прислушался к просьбам близких. Только Томмазо не хотел поднимать головы и так и продолжал давить ей на стол.

– Эй, Томà4! Сейчас столешница треснет от тяжести твоих мыслей! Собирай свою гриву в хвост и просыпайся уже! Пора! На часах одиннадцать!

– Пожалуйста, делай, что он говорит, – прошептала брату на ухо, прикрывшись ладошкой, Стелла. Как вдруг ей показалось, что она услышала заботливый шёпот: «Всё будет хорошо, крошка. Ничего не бойся…» Но так как никто на него не отреагировал, придавать значения этому тоже не стала.

– Да почему я должен делать, что вы мне говорите?! – Томмазо резко вскочил и отодвинул стул. Мама отчаянно вздохнула, Стелла опустила глаза на колени и начала рассматривать рисунок на колготках. – Вы хотели, чтобы я закончил школу? Я не видел в этом смысла, но всё же сделал! Что дальше?! Так и будете всю жизнь говорить мне, что делать?! – он практически кричал. – И волосы я не хочу собирать! Вот прямо сейчас не хочу, а в следующую минуту могу захотеть и сделаю! А могу и вообще налысо их состричь! Понятно? Поэтому нечего мне давать свои советы! Вы со своими проблемами разобраться не можете, а ко мне цепляетесь! Да и потом, у вас своё видение на жизнь, у меня своё! – после этих слов он схватил джинсовую куртку со спинки стула и вышел на улицу.

Останавливать его никто не стал. Илария словно ничему не удивлялась, у Марио не осталось сил, и он просто облокотился на стену со словами «ну за что мне всё это», Стелла всегда молчала в такие моменты и со страхом представляла, что последует дальше. Только дедушка бросил на сына взгляд василиска и принялся размахивать руками. Сначала без слов, просто ходя взад-вперёд, а потом, будто накопив нужных аргументов, с обвинениями.

– Марио, я жил и надеялся, что выращу достойных людей, которые получат образование, которого мы не могли получить в своё время, которые примут и разовьют дело семьи, и, что самое главное – будут держаться друг за друга, вместе радоваться успехам и преодолевать трудности! А что вышло? Везде раздор и полный беспорядок! Чем гордится твой сын? Тем, что закончил только обязательную школу, м?! И что дальше?! Я даже не настаиваю на том, чтобы он становился pizzaiuolo5 (когда он злился, то иногда разговаривал на неаполитанском диалекте)! Не хочет работать, не хочет учиться в университете, пускай тогда поступает в профессиональную школу6, становится каким-нибудь механиком или, как сейчас модно говорить, барменом! (на этом слове он запнулся и скривил такое лицо, будто проглотил что-то горькое. Стелла тихонечко засмеялась) – Но то, как шестнадцатилетний парень проводит свободное время – стыд и срам! Его друзья не приведут ни к чему хорошему! Упустили вы парня! Уж прости меня, Рина7! – он положил руку нас сердце и слегка наклонился. Илария ничего не ответила, только пожала плечами, словно соглашаясь.