С грифонами всё чуть проще: они уже чистый код, а не ПАН. Профессор полагал, что достаточно лишь написать для них код опыта работы разума с Плесенью и новым, железным телом. Оцифрованное сознание обратится к этому опыту, и проблема разрешится. Но нет.
Профессор силён в нейропрограммировании, но «швы» его достаточно заметны, чтобы оцифрованное сознание не могло обращаться к написанному опыту так же, как к своему собственному. Грифоны получили «шпаргалку, вырезанную из учебника», но не могут ею воспользоваться, потому что одно дело — знать теорему, а другое — уметь применять её на практике. И дописанный опыт продолжает оставаться инородным.
Всё было бы проще, если бы речь шла об обычных знаниях или умениях, а не о принятии нового, кардинально отличающегося от привычного, тела и столь же своеобразного соседства в голове — инородного разума Плесени. И у грифонов «едет крыша».
Но что, если возможно написать рабочий код адаптации, благодаря которому оцифрованный разум восстановится до прежних «человеческих» возможностей оперирования полным своим функционалом? Тогда, я уверена, Инвар нашёл бы способ заткнуть гнездящуюся в нём Плесень и использовать грифона, чтобы осуществить задуманное, закончить то, что мы начали. Ведь рано или поздно грифоны должны будут покинуть Творецк…
***
— Пойдём!
Сага, уже не в белом халате, а в лёгкой чёрной косухе, ворвалась в смотровую, где несколько минут назад оставила Хиддена.
— Куда? — заинтригованно поинтересовался он.
— На Кудыкину гору, — нервно ответила Сага, — воровать помидоры. Давай быстрей!
Она была раздосадована: Сталь на информацию о новеньком отреагировала с присущим ей бесстрастием. Сказала, что завтра попросит Профессора дать ему тестовое задание, а если Хидден окажется и правда настолько виртуозен, введёт его в курс дела и допустит к работе с грифонами. Пока же о них нужно молчать. Да, то, что молчать — это понятно, с этим Сага согласна. Но тянуть до завтра, а уж тем более — перепоручать новенького Профессору!.. Сага надеялась получить его под свой контроль, чтобы в случае успеха его работы провести некоторые эксперименты с Унн-Ураном за спиной Профессора. Разумеется, Сталь об этом догадывается и категорически не одобряет — она из тех, для кого правила важнее собственной жизни. Но могла бы в очередной раз притвориться слепоглухонемой! Знает же, что Сага сделает всё максимально тихо и чисто. А под контролем Профессора на это нет шансов. Под контролем Профессора, с его недвусмысленной симпатией к Городу, это как минимум небезопасно.
Разумеется, Сага поищет способы всё это обойти: и Профессора, и пристальное внимание Стали. «При-стально́е!» — хмыкнула она себе под нос. Но пока её отправили домой, ибо же «вы третьи сутки на работе, знайте меру!». А заодно велели отвести новенького в столовую (сам же не найдёт!) и показать ему его дом, который так «удачно» вырос неподалёку от дома Саги. Хотя… Сага задумалась, оглянулась на идущего за ней по бесконечным коридорам Хиддена. Пожалуй, стоит наладить контакт и с этим, вдруг парень окажется не под стать Профессору, и можно будет попробовать с ним договориться…
Спустившись на первый этаж, они покинули Каланчу и вошли в столовую — она работала для всех жителей Творецка и имела отдельный вход, не из лабораторного здания.
Два этажа представляли собой обычные столовские залы огромных размеров. Первый был самым людным. На третьем создали атмосферу более уютную и интимную: тёплый полумрак, столики со скатертями, кресла и барная стойка. Третий этаж звали «чайной», хоть выпить туда ходили чаще всего не чай.
Сага провела Хиддена на второй, взяла пластиковый поднос, сунула ему в руки такой же.
— Общественные работы? — пошутил он.
— Завтрак, — мрачно обронила она.
— Класс! Но мы могли бы устроить его в месте не столь… м-м-м… шумном, как считаешь? Например, в постели.
— Вот, значит, как ты с женщинами знакомишься? В постели за завтраком? — хмыкнула Сага, беря себе с линии раздачи салат из свежей моркови и красного винограда.
— Ну почему именно за завтраком… А где здесь цены?
— На женщин?
— На еду.
— Бери что хочешь. Всё бесплатно.
Хидден оторопел.
— Шутишь? — недоверчиво переспросил он. — Я не хочу, чтобы ты за меня платила.
— Я бы и не стала. Когда-нибудь слышал о benedicat acutifolia?
— Ну.
— Творецк — единственный поставщик этой муравы, и всё, что есть здесь из, так скажем, «внешнего мира», полностью ею окупается. Так что бери. Тут каждому по потребностям. И от каждого по возможностям.
— Так, погоди, с потребностями более-менее ясно. А вот что там с возможностями?
— О, по ним с тебя спросят, уж не сомневайся. И схалтурить здесь не получится. Давай уже, не тормози, за нами очередь! — Сага поставила на всё ещё пустой поднос Хиддена омлет с помидорами и сосисками и направилась к автомату с кофе.
— Итак, — поиграл бровями Хидден, когда они сели за столик в углу, — позавтракаем, а дальше ты мне устроишь экскурсию по городу? Или сразу к тебе?
— К тебе, — ответила Сага, похрустывая морковным салатом.
— Тоже ничего. А где это — «ко мне»?
— Недалеко от меня. Так что будем соседями, к сожалению. Творецк отрастил для тебя дивный кособокий домишко в хвосте ближайшего переулка.
— М-м-м! Квартирка обставлена?
— Мебель он тоже обычно отращивает. Нелепую, прямо из бетонного пола, так что перестановку сделать не выйдет. Но было бы забавно, если бы тебе достались только четыре стены и потолок.
— Если мне достанутся только стены да потолок, я перееду к тебе. Благо вещи долго собирать не придётся.
Сага усмехнулась. Злость на Сталь утихла, и, как ни странно, компания Хиддена этому поспособствовала: от него веяло невозмутимостью, нахальством и добродушной иронией. Саге это нравилось.
— Кто здесь всем заправляет? — спросил Хидден. — Ведь кто-то же заправляет?
— В основном — сам Творецк. Но есть некто Медиум, через которого город передаёт свою волю, если не умеет сообщить её иначе.
— Вот как… — протянул Хидден. — И вы ему верите? Не думали, что этот Медиум — лжец, и протаскивает под видом воли Города какие-то свои желания?
Сага отпила кофе, поставила кружку на стол и положила подбородок на переплетённые над ней пальцы. Хидден, уловив, что затронул тему для полушёпота, придвинулся ближе, облокотившись на стол. По его позвоночнику в очередной раз пробежала стайка остролапых мурашек от пронизывающего, словно зимний ветер, взгляда Саги и запаха дождя и заброшки.
— До этого Медиума у нас был другой, — начала она вполголоса. — Плюгавенький такой, со слоновьими ушами… Боялся Города до усрачки, а нас — как будто и того больше: сидел всё в своём «офисе», носа не высовывал…
Она заметила, как при фразе «до усрачки» Хидден весело дёрнул уголком губ. Сталь бы отреагировала так, будто не слово сказали, а гвоздём по стеклу провели. Профессор со снисходительным осуждением прикрыл бы глаза.
— Нескольким ребятам пришло в голову, что убийство Медиума чем-то нам поможет…
— И как?
— Как видишь. Город сразу нашёл себе нового, посмелее. И этот Медиум, в отличие от прежнего, служит ему верой и правдой. И собирает вокруг себя единомышленников. Так что мы вместо трусоватого рохли получили дополнительный контролирующий и карательный орган.
— А те ребята?
— А тех ребят давно уж нет. Однако самодурства Творецк даже со стороны своих приспешников не допускает, их тоже контролирует. Они, «самые верные», теперь внешними связями занимаются. Поставками и травой. Теплицы тоже в основном на них. Даже форму себе придумали: носят чёрные комбинезоны на манер лётных, с жёлтыми лампасами. Шутейки свои нижеплинтусные шутят. Наверняка и benedicat acutifolia покуривают — уж больно ржут громко. Если ты разделишь их взгляды, то будут тебе здесь друзья-товарищи и некоторые «плюшки». Остальные больше сами за себя, поодиночке.
