В подмосковном Щелково летними вечерами уютно и прохладно. Конечно, не в самом городе, а чуть поодаль. Там, где многоквартирные дома переходят в тихий коттеджный поселок. Прогуливаясь по его дорожкам, жители с удовольствием наслаждались свежим воздухом.

До недавнего времени.

В коттедже, что стоял в стороне от остальных домов, зажегся свет и шторы распахнулись, но никому снова не удалось увидеть хозяина. Если честно, то дом этот наводил какой-то первобытный страх. Не то чтобы современным людям, живущим в эпоху дружбы и согласия с вампирами, было чего бояться. Но черт разберет, что там у представителей новой расы на уме. Поэтому каждый старался обходить дом, окруженный высокими деревьями и обвитый виноградной лозой, стороной.

Девушка, что шаркая босыми ногами по гравию шла по дороге, резко отодвинулась в тень, пропуская вперед следующего за ней путника. Волосы ее были спутаны, а под глазами залегли темные тени. Она то и дело оглядывалась на зловещий коттедж, семеня в сторону от него.

— С вами все в порядке? — мужчина, что ранее следовал за ней, остановился прямо перед ее носом.

Прислонившись к холодному забору, девушка кивнула, быстро кидая взгляд на особняк.

Мужчина нахмурился, скидывая с плеча толстовку и протягивая ее девушке.

— Холодно, возьмите, — потупив взгляд, девушка нерешительно протянула руку вперед, — вас кто-то обидел?

Девушка судорожно покачала головой, накидывая толстовку на плечи. Мужчина на мгновение лишь ощутил прохладу ее пальцев. Легко можно было подумать, что девушка совсем продрогла.

— Давайте я вас провожу, — улыбнулся он, а девушка боязливо подняла голову, вглядываясь в его глаза, — нет, вы ничего не подумайте. Меня зовут Том, я живу тут, неподалеку.

Девушка закусила губу, нерешительно разглядывая мужчину.

От него пахло смертью, она чувствовала это. На руках Тома было немало крови. Быстро оглянувшись на особняк, девушка выдавила слабую улыбку. За такого он не накажет. Всемилостивейший Государь ничего не сделает ей, если она всего лишь очистит мир от одного ублюдка.

Пульсирующая вена на шее Тома заставила ее сглотнуть слюну и медленно кивнуть.

— Вот и хорошо, — Том протянул руку, а девушка осторожно коснулась его локтя, — расскажите мне, что случилось?

От сковывающего все нутро девушки желания она с трудом могла говорить. Несла какую-то чепуху, пытаясь поддерживать светскую беседу и сдерживая себя. Как же давно она не пила такую кровь. Не донорский пакет, не животную, что, кажется, сворачивается прямо во рту, а эту. Живая и теплая, что под усилием пульсации еще бьющегося сердца сама вливается фонтаном из разорванной артерии и растворяет тебя в полном экстазе. Пальцы дрожали от нетерпения, а Тому, похоже, казалось, что от страха и холода.

Тот, от кого несло смертью похлеще, чем от вампиров, поддерживал разговор, то и дело оглядывая окна ближайших коттеджей. Нужно место потише. Чуть дальше шла череда высоких заборов, за которыми ничего не увидит ни одна живая душа в такой час. Том и не заметил, как начал немного насвистывать мотивчик какой-то веселой песенки.

К счастью, и вампирша этого не заметила.

— Постойте, — вампирша остановилась, опираясь ладонью на забор, — вы ничего не слышите?

Она обеспокоенно нахмурилась и огляделась, ловя краем глаза подошедшего ближе к ней Тома. Внутренние ликование подскочило, а клыки ощутимо увеличились во рту, давя на нижнюю губу. Сейчас.

Том сделал еще один шаг, и вампирша рванула вперед, сбивая мужчину с ног. Перед глазами все плыло от предвкушения, когда она с наслаждением погрузила клыки в его шею. Вампирша слишком торопилась, поэтому жадно втянула сразу два глотка, давясь, практически не позволяя себе посмаковать и покатать на языке.

Огненная жидкость коснулась желудка, заставляя вампиршу завыть и подскочить на ноги. Хватаясь за горло, что тут же гнилыми ошметками растворялось на пальцах, вампирша пыталась выть от боли, но вырывался лишь хрип. Она уже не видела, как Том поднялся на ноги, осторожно доставая серебряный кол. Прислонив руку к своей ране на шее, он обильно обмазал орудие собственной кровью, подхватывая хрипящую вампиршу за плечо.

— Прости, дорогая. Передавай Всемилостивейшему Государю привет, — усмехнулся Том, загоняя кол в таявшую на глазах грудь, — хотя постой. Твое тело справится с этим и без тебя.

Ухватившись удобнее за край стола, я переступила с ноги на ногу, осторожно напрягая мышцы спины. Пот градом стекал по вискам и собирался где-то в районе подбородка, но я настырно выдохнула и медленно присела еще раз, стараясь, чтобы колени с пятками находились в одной плоскости. Бедра отозвались болью от напряжения, а ноги задрожали, когда я осторожно поднялась назад.

— Так, все, Кузнечик, заканчивай, — заворчал Мишка, поднимаясь со стула и протягивая мне полотенце, — потом опять неделю встать не сможешь.

Маринка, что суетилась возле плиты, обеспокоенно посмотрела на меня, но тут же отвернулась, заливаясь румянцем, стоило ей пересечься взглядом с Мишкой. Закатив глаза, я подцепила прислоненную к столу трость и, опираясь на нее, аккуратно опустилась на стул.

То, что Маринка влюблена в Мишку как кошка, оказалось полной для меня неожиданностью. Девчонке было слегка за двадцать, а моему товарищу по бутылке, а после по восстановлению, уже за сорок. После трагической смерти его жены Миша остался один с двумя детьми и огромными долгами, которые маленькой махинацией удалось решить. Но для этого пришлось их с Мариной поженить.

Если в общих чертах — я купила у Миши их с покойной Машей квартиру, продав имущество своего дяди, и переселилась в нее. Миша же с детьми снимает комнату у своей нынешней фиктивной супруги — Марины. Конечно, изначально я хотела снимать у Марины комнату. В мои планы никак не входило выгонять детей из их дома, но Марина и Миша настояли.

По факту — живем мы всем этим табором на две квартиры по очереди. То я с детьми, то Марина с детьми, то Миша с детьми, а мы отдыхаем. Работаем на троих, друг друга подменяя в роли няни. Детям радостно, а нам в принципе этого и достаточно.

А совершенно недавно оказалось, что Маринка хочет быть не просто фиктивной женой так себе мужа в первом браке — Миши. Тот же в упор ее не замечал, относясь больше по-отечески, но в этом сложно было его обвинять. Он в сорок новую жизнь начинал, а старая нет-нет, да проникала снова.

Полгода назад Миша сорвался. Да так серьезно, что мне пришлось звонить и просить помощи своего психотерапевта Леопольда. Конечно, бесследно тот ужас, что пережил Мишка, пройти не мог. Ну а Леопольд, конечно, помог. Чему несказанно обрадовались дети Миши, Петя и Нина, обожающие доктора. Дети, что им надо. Пару походов куда-нибудь с мороженым — и уже все, у них появился лучший друг.

Только вот мне совсем не нравилось, что обязательным сопровождающим на таких встречах всегда должна быть я. С Леопольдом связано не самое приятное время в моей жизни, поэтому желания видеть его даже раз в две недели на выходных у меня не было. Чего, кажется, нельзя сказать о нем.

И это напрягало.

Промокнув лицо и шею полотенцем, я взяла лежащий рядом тонометр и под пристальным взглядом друзей нацепила на руку манжету. Аппарат запищал, показывая повышенный пульс, но ничего опасного не сообщил.

— Нет, Кузнечик, как хочешь, но на сегодня ты напрыгалась, — вглядываясь в цифры на тонометре, сурово вынес вердикт Мишка, — никуда не годится. Тебе Леопольд не для того программу тренировок вытащил и по Москве тебя по врачам таскал, чтобы ты по дурости головы своей все лечение запорола.

О, точно, снова наше божество Леопольд. Маринка выключила газ и усиленно закивала, поддерживая своего недосупруга.

— Мужик намучался с тобой, Кузнечик, — осторожно подхватывая Мишку под локоть, Маринка сделала шаг вперед, — а ты мало того что неблагодарная, так еще и все его усилия своим упрямством в унитаз сольешь.