Я постоял немного у ворот, думая о том, чтобы прогулять занятия, а потом в голову пришла гениальная, как мне казалось на тот момент, идея.
Всего в нескольких шагах от школы был зоомагазин, и я, убедившись, что никого из одноклассников поблизости нет, пошел и купил лягушку. Упаковал в небольшую белую коробку, снял красную ленту с настоящего подарка и мастерски перевязал ту, в которой был «сюрприз».
В класс я вошел в самом лучшем настроении. Улыбался, шутил и молча поглядывал в сторону Вероники, замечая, с каким интересом она смотрит на подарок. Да и не только она. Тогда я уже не был «Гномом», скорее превратился в прекрасного лебедя (лишь на несколько сантиметров был ниже Ромашки), и даже старшеклассницы часто пытались подкатить ко мне.
Но какие могут быть девчонки, когда у меня по всем фронтам идут военный действия?
***
На большой перемене все начали обмениваться подарками, я с самым доброжелательным видом подошёл к Веронике и поставил перед ней на парту коробочку.
— Вот, с 8 Марта. — Смотрю на неё с усмешкой и не могу дождаться, когда же она развяжет ленту и заглянет внутрь.
Как бы она ни старалась сделать безразличный вид, как бы ни пыталась скрыть в глазах радость, у неё это не получилось.
— Спасибо, — буркнула и ухватилась за коробку своими тонкими длинными пальцами. Кажется, даже королевы с ледяным сердцем ничем не отличаются от обычных девчонок.
Я затаил дыхание, мысленно потирал руки в предвкушении веселья и, когда она подняла крышку и застыла в непонимании, а девчонки с криками отпрыгнули в стороны, немного разочаровался в ее реакции на «сюрприз».
— Принц для Царевны-лягушки c болот. Может, поцелуешь? Неплохая пара для тебя.
Вокруг послышался взрыв хохота, и я упивался своей изобретательностью и смекалкой.
Ромашкиной завидовали, Ромашкину ненавидели, с Ромашкиной все хотели дружить, но никто, кроме меня, не осмеливался задевать ее и троллить в открытую.
Хорошо, что не притащил ей тот дурацкий кулон, надо бы не забыть выбросить его по дороге, потому что, если Соня узнает обо всем, мне крышка.
Вероника никак не отреагировала на мой выпад, дрожащими руками закрыла коробку и убрала в рюкзак.
— Спасибо, отличное угощение для моего пса, он у меня любит лягушек. Гурман.
Но она врала. По румянцу на щеках и пятнах на шее видел, что врала.
Ей было неприятно и обидно, особенно когда девочки с восхищенными охами и ахами открывали свои подарки и хвастали друг перед дружкой.
Неужели ей не хватает тех безделушек, которые у неё есть? Ее родители наверняка задаривают ее всяким недешевым хламом. Но Ромашкина скромно потупила взгляд и вернулась к повторению материала по алгебре, я же как идиот сидел на своем месте за последней партой и пялился на ее белобрысый затылок.
И чувство победы, которое должен был смаковать не один день, все никак не приходило. Наоборот, захотелось вдруг отмотать время назад и исправить эту дурацкую ситуацию. Все веселились, хохотали, делали фотки, а она так и не подняла голову, ни разу не улыбнулась и не произнесла ни одного слова. Даже не наорала на меня, не бросилась с кулаками, не обозвала идиотом, как делала это обычно. Какого черта с ней случилось?
Правда, уже в конце дня я начал сомневаться в том, что моя выходка действительно смогла уязвить Ромашкину. Вероника все так же равнодушно, как и каждый день до этого, взирала на всех со своей первой парты, на переменках повторяла домашнее задание, а после уроков быстро собралась и ушла, не оставшись на празднование.
Вместе с лягушкой, которую, я думал, она показательно расчленит на глазах у всех.
Я сбежал сразу после нее. Без Ники в школе было скучно, несмотря на то, что она раздражала меня до чёртиков одним своим присутствием и надменно вздернутым носом, а от вида ее идеально выглаженной школьной формы и розовых сапожек хотелось блевать всеми цветами радуги.
***
Я заметил ее в парке на лавочке, когда возвращался домой, и мое сердце забилось чаще. Кажется, она плакала. Впервые за время нашей негласной войны мне стало не по себе от того, что я сделал. Потоптался на месте, спрятавшись за высокими кустами, и какого-то черта достал из рюкзака подарок, который изначально должен был вручить ей. Повертел в руках, удостоверился, что поблизости нет никого из одноклассников, и поплелся к Ромашкиной.
— Ты ревешь, потому что лягушка так и не превратилась в прекрасного принца? Не хочу разочаровывать тебя, но это лишь дурацкая сказка, — не знал, как начать разговор, поэтому ляпнул первое, что пришло в голову.
Вероника подняла на меня свои глаза, и моя совесть решила устроить бунт на корабле. И чего, спрашивается, поперся через этот парк? Сейчас бы спокойно играл в какую-то игру на компе и воровал из кухни чипсы вместо того, чтобы корить себя за слезы этой принцессы.
— Чего надо? И не думай, что это я из-за тебя, просто потеряла кое-что, — пробубнила недоброжелательным тоном, вытерла рукавом куртки слезы и спрыгнула с лавочки, собираясь свалить.
— Подожди, — хватаю ее за руку, чувствуя, что она холодная, как ледышка.
— Я спешу, отпусти, — дёргается, пытаясь вырвать руку, но в ответ я сжимаю ее тонкое запястье еще сильней. Я сегодня не в настроении играть в твои дурацкие игры.
— Я… Вот, это тебе, — протягиваю немного помятую подарочную коробку, которую до этого прятал за спиной.
— Что в этот раз? Гадюка? Слизняк? — спрашивает раздраженно, даже не обращая внимания на подарок.
— Нет, возьми, я сам выбирал, — решил почему-то соврать.
Мы застыли как два истукана. Я — с протянутой рукой, она — пытаясь вырваться из моего захвата и недоверчиво посматривая на очередной подарок.
— Говоришь так, словно предыдущий выбирала твоя сестра.
— Почти так и было, — улыбаюсь как идиот, пожалуй, это лучшее, что я умею. — Если не понравится, можешь выбросить, я не обижусь.
Она прикусила нижнюю губу, не отрывая взгляда от коробки, все никак не решаясь принять её. Но женское любопытство победило.
— Ладно, но если там очередная лягушка или что-то в этом роде, не обижайся потом. Я скормлю ее тебе в школьной столовке, — хмыкнула и все-таки освободилась из моего захвата.
Пока она открывала коробку, я пялился на её красные от мороза руки и пытался сдержать желание снова притронуться к ней. Что творится в твоей башке, Соловьев?
— Сойдёт. Пожалуй, оставлю себе, — без лишнего восторга произнесла она, посматривая на подвеску, быстро спрятала ее в кармане куртки и широким шагом направилась в сторону фонтана, выбросив пустую коробку в первую же попавшуюся урну.
— Эй, подожди, — окликнул, догоняя ее, — так а что ты потеряла? Может, помочь с поисками? — Ну точно, когда утром стукнулся башкой о полку в кухне, повредил мозг, раз предлагаю такое этой зазнайке.
— Не найдёшь, сережки потеряла, — с заминкой отвечает она, указывая на мочки ушей.
— Что, сразу две?
— Ага, — с какой-то грустью в голосе говорит Вероника и ускоряет шаг. — Чего пристал ко мне, тебе разве не в другую сторону?
— Нет, я хотел зайти в «Шико», — вру, кивая в сторону кофейни.
— А, ясно.
— Ты сегодня странная.
— Потому что не расцарапала тебе лицо, после того как ты меня унизил перед всем классом?
— Ну да.
— У меня есть чувство собственного достоинства. В отличие от тебя.
— Идиотка.
— Дурак.
— Дура.
— Вонючка.
— Неправда!
— Значит, то, что ты дурак, ты не отрицаешь? Можешь не отвечать, это был риторический вопрос, иди пей свой чай, вонючка. — Мы остановились у двери кофейни, не отрывая друг от друга взгляда и я никак не мог решиться уйти первым.
Я вдруг заметил то, чего не видел раньше, — чёрные круги у неё под глазами, словно она не спит по ночам. Бледное лицо, несколько наскоро зашитых маленьких латок на куртке, что меня, наверное, удивило больше всего, и самое главное — проколотые уши уже давно заросли, оставляя после себя лишь небольшие шрамы. Значит, опять соврала, ничего она не теряла, по крайней мере сегодня, а и в самом деле ревела, как настоящая девчонка, из-за какой-то лягушки.
