Грета сидела возле подъезда и наблюдала за девочкой лет двенадцати. Худенькой, с большими голубыми глазами и пучком светлых волос на голове. Она явно скучала: то и дело брала в руки смартфон, играла, слушала музыку и опять прятала его в карман рюкзачка. Это была середина августа, время, когда большинство детей еще отдыхали в загородных лагерях, на море или на даче.

День стоял пасмурный. Лохматые серые облака нависли над городом. Во дворе старой пятиэтажки кроме этих двоих – никого не было. Потянуло вечерней прохладой, и от прикосновения свежего ветерка Грета поежилась.

Аля, так звали девочку, вздохнула, положила смартфон на лавочку и подошла к нарисованным на асфальте квадратикам. Вчера мама учила ее играть в классики. Она убеждала дочь, что прыгать на одной ноге очень полезно для физического развития, координации, а особенно для ее осанки. Аля решила, что эта игра для маленьких девочек, а она уже взрослая, но перечить матери не стала.

Немного попрыгав, она вернулась на лавочку, вытащила из рюкзака печенье и начала есть. В этот момент к ней подлетела ворона, чьи густо-черные перья отливали синим перламутром. Все это время пернатая красавица неотрывно наблюдала за девочкой с соседнего дерева. Птица осторожно приблизилась к ней, склонила голову набок, повернула ее и сверкнула сизым глазом.

– Кар! Грррустно? Скучно? – хриплым голосом спросила воро́на и представилась: – Грррета!

От неожиданности Аля выронила гаджет на землю, поперхнулась печеньем и закашляла. Она знала, что эти птицы хорошо могут имитировать голоса. Но встретить такую пародистку у себя во дворе никак не ожидала.

– Скккучаю… – ответила Аля, чуть заикаясь и продолжая кашлять.

В голове путались мысли: «Я разговариваю с воро́ной. Бред! Скажи подругам – засмеют».

– Грета! – повторила воро́на, повернула голову на изумленного подростка и уставилась, но уже не левым, а правым глазом.

– Аля, – представилась девочка и подобрала смартфон.

Воро́на подсела к «классикам» и начала прыгать, копируя Алю. Даже разворот сделала. Правда, для этого она пролетела по кругу и опустилась в нужную точку. Аля стояла как вкопанная, боясь спугнуть птицу. В голове промелькнуло: «Вот дурочка! Надо было все снимать! Кучу просмотров можно было собрать». Приободренная такими мыслями, Аля направила на воро́ну камеру смартфона. Грета, ничуть не боясь девочки, подлетела к ней, схватила клювом шнурок кроссовка и потянула за собой.

– Игрррать! Аля, игрррать! – командным голосом прокричала она.

– Ты хочешь играть? – поинтересовалась шокированная девочка.

– Скучно. Тебе – грррустно. Игрррать.

– Ты кто? – почему-то шепотом спросила Аля, отказываясь верить в то, что разговаривает с воро́ной.

– Кар! Во́рон! Кр-кр-кр-кр… Во́рон Грета! – уточнила птица и добавила: – А ты – девочка Аля. Кр-кр-кр-кр…!

В этот момент Але показалось, что во́рон смеется над ней. Она решила, что это наваждение, и потрясла головой. Наваждение не исчезло.

– Ты во́рон-волшебник? Знаешь человеческий язык! Или из цирка?

– Кр-кр-кр… Может быть. Может быть, – загадочным голосом ответила ей птица. «Чудо в перьях» важно расхаживало взад-вперед перед Алей, разглядывая ее.

– Если ты во́рон, то почему тебя зовут Грета? – спросила Аля.

– Во́рон и воро́на – ррразные птицы. Я – во́рон, но женская особь! – немного обиженно сообщила Грета и заглянула в карман Алиного рюкзака. Бесцеремонно вытащила оттуда кусочек печенья, подбросила его, ловко поймала и проглотила. Почистила клюв об асфальт и запрыгнула на лавочку.

– Да? А я не знала, – удивилась Аля, не замечая наглости птицы.

– Кр-кр-кр… Давай дружить! – неожиданно предложила Грета и окинула девочку пристальным взглядом.

– Давай! – Аля была ошеломлена и обрадована таким предложением. – Как здорово! Я почти месяц играю здесь одна. Мне повезло, что ты прилетела к нам во двор. Все подруги обзавидуются! – Девочка представила, как выставит видео и фотки с во́роном в чате. Но Грета замахала крыльями и легонько клюнула Алю в ногу.

– Нельзя! Кар!

– Почему? – немного обиженно поинтересовалась Аля, убирая смартфон обратно в карман.

– Меня разыскивают! Я сбежала, а мой… – Грета замялась, подбирая нужное слово, – мой друг – пропал!

– Кто разыскивает? Какой друг? Как пропал? – Аля пыталась понять, о чем ей говорит во́рон, но птица взмахнула крыльями и поднялась в небо.

– Кар! Все – завтра. Никому не говори. До встречи. Кар! – прокричала Грета, пролетела над Алей и скрылась в кронах деревьев.

В этот момент из-за угла дома появилась Алина мама. Елизавета Сергеевна подошла к застывшей в недоумении дочери:

– С кем это ты беседовала? Вроде никого нет.

– Мама! Я познакомилась с во́роном, – не удержалась Аля, чтоб не похвалиться такой новостью.

– Прямо так и познакомилась? – весело спросила женщина, обнимая дочь. – И что он тебе сказал?

Аля помнила наказ Греты, поэтому ответила:

– Просто «карррр».

После расставания с Алей Грета полетела домой. В ней теплилась надежда на то, что Николай Петрович уже там. Она, попав в жилище через открытую форточку, по привычке облетела все комнаты и села на спинку кресла. Хозяин квартиры все еще отсутствовал. Внутри было неуютно, прохладно и пахло сыростью. Грета поежилась и подумала: «Надо перед сном форточку закрыть. Холодно по ночам становится». По ее подсчетам, прошло около пяти дней, как Николай Петрович – ее друг и хозяин в одном лице – «исчез». Клетка Греты была открыта, а пакет с сухим кормом стоял пустой. Впервые мужчина оставил «свою Греточку» больше чем на три дня. Она прошла на кухню, взлетела на печь, где стояла кастрюля. «Какой все-таки Николай Петрович заботливый! Купил такую, где крышка с ручкой в форме петли, чтобы мне было удобно клювом снимать», – с грустью подумала Грета и заглянула в посудину. Гречневую кашу птица доела три дня назад… На столе стояла ваза для печенья, и она тоже была пуста. Грета побродила по квартире в поисках еды, но все, чем можно было насытиться, уже съедено. «Пора переходить на подножный корм!» – мысленно пришла она к неутешительному выводу.

С ветки высокого клена, на котором сидела Грета, весь двор был как на ладони. Она хорошо видела птичью «столовую», в ней суетились мелкие птахи. Воробьи и синички весело сновали с ветки в кормушку и обратно. Копошились в зернах пшена и звонко щебетали. «Что за люди! – ворчала Грета. – Для этой «мелочи» специальный стол делают! А мы, во́роны, уже не птицы? Нас кормить не надо? Мы есть не хотим?» И на словах «сейчас я вам устрою переполох» она громко свистнула – так, как умеют только мальчишки. Синицы и воробьи кинулись врассыпную. «Кар! Это вам за всех нас! Кр-кр-кр…» – победоносно заключила Грета. Но она знала, что в маленькой кормушке большой вороне все равно не поместиться.

Услышанное неподалеку: «Гули-гули-гули», которым старушка подзывала голубей к хлебным крошкам, оборвало мрачный ход ее мыслей. «Ура! Будем жить!» – подумала Грета и ринулась в самый центр голубиной стаи.

Оказалось, что отобрать еду у большого голубя не так-то просто. Птицы толкались, клевались и отбирали друг у друга кусочки хлеба. Грета решила, что драться с этими пернатыми ниже ее достоинства, и пошла на хитрость. Ее грозное «Р-р-р-р! Гав! Гав-гав!» заставило голубей в панике разлететься во все стороны. «Спасибо тебе, Рекс, что научил лаять. Теперь можно и поужинать», – подумала черноклювая артистка и, довольная своей сообразительностью, принялась за еду.

Ночью Грете снились Николай Петрович и ее любимая гречневая каша. Для «милой Греточки» он всегда варил эту крупу с фаршем. Такая гречка вкусно пахла лучком и сливочным маслом. Друзья всегда завтракали вдвоем, а потом Грета провожала Николая Петровича на работу. Для нее форточка всегда была открыта. Птица улетала по своим вороньим делам, когда ей вздумается. Закрывала форточку при помощи приделанной к ней цепочки. Вечером Грета встречала своего друга, расположившись на спинке кресла.