– Бросай, парень! – скомандовал высокий мужчина в камуфляжной форме.

Оз вздрогнул, очнувшись от оцепенения. Вглядываясь в холодную темноту заброшенного пересохшего колодца, он почему-то вспомнил первые строчки детской считалочки, которую придумал его старший брат:

Топ-топ,

В колодец хлоп.

Том, Том,

Впусти в дом.

В овраг прыг,

Под куст шмыг.

Не спит враг,

Глядит в овраг.

Зачем-то мальчик зажмурил глаза перед тем, как бросить свой тощий мешок в эту бездну.

– Не бойся, парень, ты получишь свои вещи обратно, когда переберешься через стену. Мы переправим их через пару дней с помощью дрона. Охрана на границе почти не обращает на них внимания. Волноваться о своем барахле не стоит, лучше беспокойся о своей жизни. Там, у стены, мы не сможем тебе помочь. Но я уверен, ты справишься. Ты славный малый! А уже за стеной тебя встретят наши волонтеры. – Мужчина в камуфляже похлопал Оза по плечу, желая подбодрить.

Меньше всего Оз сейчас думал о своих жалких пожитках, хотя там и было кое-что ценное, памятное сердцу, как тот прощальный бабушкин подарок. Он вновь увидел перед собой полыхающий деревянный дом – среди голых деревьев, на фоне черного неба. Страх снова охватил его, а глаза наполнились слезами.

Мужчина в камуфляже повел Оза к небольшому грузовику. Открытый кузов был набит людьми, поэтому мужчина вновь обратился к мальчику:

– Тебе повезло, парень, ты займешь лучшее место. Садись рядом со мной.

Оз подчинился и устроился рядом с водителем.

– Как вас зовут? – машинально спросил Оз, не поднимая глаз.

– Том.

Оз удивленно посмотрел на водителя. Тот заметил этот взгляд и слегка улыбнулся.

– Каждого, кто сидит на этом месте, зовут Том. Так было давно условлено. Том – значит «тот, кто отводит на место». Да, знаю, не совсем правильная аббревиатура, но сути дела это не меняет. Том – это одновременно и имя, и позывной, и должность. Конспирироваться тоже помогает, так как наша работа не совсем легальна, сам понимаешь.

Он внимательно посмотрел на Оза.

– Сколько тебе лет, парень?

– Пятнадцать.

– Серьезно? Я подумал, и четырнадцати нет.

Оз обиженно отвернулся к окну.

– Я просто худой и не очень высокий.

– Ладно, не дуйся. Пятнадцать – это хорошо, взрослый почти. Родные есть?

– Был брат. Он пропал. Давно.

– За стену ушел?

– Не знаю, – ответил Оз и добавил после небольшой паузы: – Были еще бабушка и отчим.

– Так ты один остался? Значит, тебя на этой проклятой земле больше ничего не держит.

– Почему «проклятой»?

– Ты считаешь иначе? – удивился Том.

– Многим людям здесь живется трудно, но ИОКС становится лучше с каждым днем. Когда-нибудь она сможет…

– ИОКС? Не произноси этого имени здесь, – водитель нервно передернул плечами. Его щеки и толстая шея покрылись красными пятнами. – «ИОКС становится лучше». Ну ты даешь! Сам тощий, как полевая мышь, сирота, а еще находишь ей оправдания! Ты ведь не от хорошей жизни пойдешь за стену?

– Мне уже все равно. Меня бабушка заставила… – Оз запнулся, поняв, что сказал не то.

Водитель раскраснелся еще сильнее.

– Знаешь, парень, – процедил он сквозь зубы, – будь моя воля, я бы высадил тебя прямо сейчас на дороге! Но моя обязанность – довезти всех до дома. Я непременно доложу о тебе командиру, потому что если из-за твоего отношения кто-нибудь пострадает, я за себя не ручаюсь! Пойми, мы всего лишились, чтобы другим помогать. Я сутками работаю, рискую жизнью, пока моя семья прячется в лесу, с трудом выживает, но остается здесь, чтобы быть рядом со мной. А тебе, видите ли, все равно, тебя, видите ли, заставили!

Оз вжал голову в плечи. Он боялся говорить, боялся, что его сейчас и впрямь высадят на обочине. Он еле выдавил из себя тихое «извините».

– Не извиняйся! Просто мне обидно слышать такое. Это обесценивает мой труд и работу сотен таких, как и я, волонтеров. Цени то, что у тебя есть, парень. Цени ту помощь, которую тебе оказывают. И крепко еще раз задумайся, что она такое. Она ведь даже не человек!

Всю оставшуюся дорогу оба молчали. Оз глядел в окно, но там мелькали только голые ветки в бесконечной чаще. Начинался рассвет, но синие сумерки еще окутывали все пространство вокруг машины. Оз замерз, его пальцы окоченели, он хотел спать, но почему-то боялся задремать и поэтому изо всех сил гнал от себя сон.

Наконец-то машина остановилась. Оз попытался рассмотреть что-нибудь через окно, но не увидел ничего примечательного. Вокруг был все тот же безжизненный, окутанный сумраком и туманом лес. Водитель вышел и громко скомандовал:

– Приехали, выходим!

Люди в кузове оживились. Кто задремал, тот проснулся, другие же тихо перешептывались. Никто не спешил покидать машину из-за неопределенности, что ждет впереди. Оз безуспешно дергал дверь за ручку, но та не поддавалась. На помощь пришел Том, который открыл дверь снаружи.

– Спасибо, – глухо выдавил из себя Оз.

Но Том уже не слушал мальчика. Он указал людям на небольшой деревянный дом и велел всем зайти внутрь. В здании было очень темно из-за того, что половина окон была закрыта ставнями. Оз не знал, куда ему ступить: все скамейки были заняты, некоторые люди сидели прямо на полу, и в этом тесном помещении почти не оставалось места для вновь прибывших.

К водителю подошел какой-то мужчина, тоже в камуфляже. Том указал пальцем на Оза. Мальчик поежился – этот жест не сулил ему ничего хорошего. Оз постарался протиснуться в самый темный угол. Внезапно кто-то дернул его за штанину.

– Присаживайся, малыш, – сказал незнакомец, который сидел на полу, прислонившись к деревянной стене хижины.

Его маленькие узкие глазки смотрели на мальчика хитро и весело. Худое бледное лицо украшали рыжие усы и борода, длинные, такого же цвета волосы были собраны в хвост, на голову была надета широкополая шляпа, украшенная белыми бусинами странной формы. Оз вспомнил: когда-то бабушка показывала ему такие же бусины и называла их «ракушками». На незнакомце были кожаные брюки, узкие в бедрах и широкие внизу. Поверх льняной рубахи была накинута кожаная жилетка с бахромой. Мужчина указал Озу на место подле себя. Мальчик ничего ему не ответил, только неуклюже кивнул в знак то ли признательности, то ли покорности и уселся рядом.

– За что тебя водила Том невзлюбил? – спросил незнакомец.

– С чего вы так решили? – удивился Оз.

– Просто так он не стал бы абы в кого пальцем тыкать. Видать, о чем-то докладывал начальству. Чем ты его разозлил, а?

– Понятия не имею. – Оз смущенно опустил голову.

– Ладно, не хочешь говорить – не надо. Я вот ему тоже не нравлюсь. Хочешь знать почему?

Оз пожал плечами, что не означало в общем-то ничего. Он смертельно устал с дороги и хотел спать, а не беседовать с кем-то, но из вежливости сделал вид, что готов послушать.

– Я хочу перебраться за стену, чтобы посмотреть, как там. Думаю, я буду крайне разочарован. Все эти их сказки о необыкновенной жизни на Вольных землях кажутся мне сущей ерундой! Что там может быть хорошего? Ни городов, ни цивилизации – вообще ничего! Последний город превратился в пыль сто лет назад. – Незнакомец засмеялся, и смех его был похож на лай лисицы. – Я тебе больше скажу: они там живут как дикари, словно первобытные племена. Объединяются в союзы, нападают друг на друга с дубинами и с тем, что под руку подвернется, грабят и разоряют поселения соседей, потому что озлобились от постоянной нужды. Простые камни, которые ты даже в руки не возьмешь, так они заурядны, – эти самые камни у них вместо денег, потому что и денег они не имеют. А даже если б имели, то на что они им? Что они на них купят? Это здесь человек, кто побогаче, попросит у нее, и она все ему даст. А кто победнее, попроще, идет на деревенский рынок и покупает все, что ему нужно. Там же – глухая степь, дикие горы да пепелища, что остались от городов. И бегают эти дикари, что гордо зовут себя «вольными», с луком и стрелами и добывают себе пропитание, охотясь на зверя. Я сам охотник, но на охоту хожу не из-за нужды, а ради азарта, забавы. А эти люди страдают от голода и болезней, потому что спят прямо на голых камнях, которые для них дороже денег. Они внушают друг другу, что здесь, в Сангаре, смерть и страх. Хотя здесь-то как раз и есть царство мудрости и справедливости!