Ранее утро 14 апреля 1912 года дышало морозной свежестью. Солнце еще не взошло, но горизонт уже был покрыт матовой багровой дымкой – первым признаком света наступающего дня.

Девушка в платье шафранового цвета и расшитой накидке, облокотившись на перила, с интересом наблюдала за шлейфом волн. Они набрасывались друг на друга, сталкиваясь с железными бортами корабля, взбивали белую пену и рассыпались миллиардами хрустальных капелек.

– Кейт, – раздалось у неё за спиной, – я тебя повсюду ищу.

– Чарльз, – обрадовалась девушка, – ты представляешь, на палубе С я нашла шикарную библиотеку!

Её глаза сияли.

– Неужели она шикарнее ресторана с резьбой в стиле времён короля Якова I? – улыбнулся жених Кейт.

– Ну, Чарльз, ты же хорошо понимаешь, что я хочу сказать! Там отличные книги! Пойдем, я тебе всё покажу.

И Кейт взяла его за руку. Чарльз же сделал вид, что сопротивляется.

– А знаешь ли ты, моя начитанная возлюбленная, что длина «Титаника» 268,98 м., ширина 28,2 м., расстояние от ватерлинии до шлюпочной палубы 18,4 м. или 53,3 м. от киля до верхушек четырех труб. Написано ли это в книгах в так восхитившей тебя библиотеке? – произнес он учительским тоном.

– Пойдём же! – нетерпеливо топнула ножкой Кейт.

– Милая, давай лучше я покажу тебе то, чего ты более нигде не увидишь так близко.

– О чём ты? – удивилась девушка.

– Пока ты пропадала в поисках уединенных мест на этом поистине гиганте, вчера за ужином я познакомился с удивительным человеком, – Чарльз сделал паузу. – Лорд Кентервиль везет в Америку мумию египетской прорицательницы.

Зрачки голубых глаз Кейт расширились.

– Настоящая мумия? Здесь?

Молодой человек сдержано, но, не скрывая торжества, кивнул. Ему было приятно удивить свою невесту.

– Ох, Чарльз, вот бы посмотреть на неё.

Девушка умоляюще сложила руки на груди.

– Я знал, что ты захочешь её увидеть, поэтому уговорил лорда Кентервиль показать нам мумию.

– Пойдём скорее, – Кейт вновь потянула его за руку к лестнице.

– Куда?

– Как, разве грузу не положено находится в трюмах? – вновь удивилась девушка.

– Грузу может и положено, но для древней египтянки сделали исключение, – улыбнулся молодой человек. – Мумия – хрупкая вещь. Она в помещении у капитанского мостика.

***

– О, боже, – выдохнула Кейт.

– Она прекрасна, не правда ли, юная леди?

Лорд Кентервиль обошел вскрытый деревянный ящик и оказался напротив Кейт.

– Египетская прорицательница Аменемот IV. Довольно популярная личность во времена фараона Аменхотепа IV.

– А это что? – нагнулась над саркофагом внутри ящика девушка.

– Изображение Осириса. Владыки мертвых. А надпись гласит «Восстань из праха, и взор твой сокрушит всех, кто станет на твоем пути».

Кейт наклонилась ещё ниже, протянула руку и дотронулась указательным пальцем до золоченого саркофага в том месте, где предположительно располагалась голова мумии древней египтянки.

***

Двери открылись… За ними стоял густой, молочно-золотистый туман. Было оглушающе тихо, кожей ощущалась, как клубится этот туман. Сплошная, непроницаемая белая завеса. Нельзя было определить, где это начинается, а где заканчивается; сложно было даже понять где верх, а где низ. Кейт сделала шаг. Всё вокруг было такое нереальное, такое зыбкое. Ей захотелось набрать в лёгкие хрустально-прозрачный воздух вместо этого липкого киселя. Но на грудь давил туман, туман окутывал тело, закладывал уши, рот, нос. Кейт хотелось громко закричать, чтоб нарушилась тишина, и рассеялся туман. Но что-то сдавливало горло, девушке казалось, что если она откроет рот, то молочная пена тумана проникнет внутрь неё, заполнит каждую артерию, каждую вену.

Внезапно туман отступил, и перламутрово-мерцающий молочный свет пролился откуда-то из-под сводов каменного храма. Кейт наконец-то смогла сделать вдох. Воздух наполнился легкими запахами дерева и благовоний. Она стояла в огромном помещении, абсолютно правильной треугольной формы, которое заканчивалось высокими ступенями. Лестница вела на каменную площадку, у края которой возвышался испещренный надписями пилон; у подножия колонны сидела юная девушка. Кейт с изумлением вглядывалась в резкие, но не лишенные изящества, черты – миндалевидные глаза, нос чуть с горбинкой, сдвинутые брови, сжатые губы, острые скулы; у девушки были черные, как смоль, волосы, разделенные на тонкие пряди, каждая прядь перевязана золотой лентой. Тонкие руки египтянки, от запястья до плеч, украшали массивные золотые браслеты, она была одета в небесно-голубое платье с бретелями шафранного цвета, такого же цвета сандалии и ожерелье из яркой бирюзы. Все открытые участки тела, включая лицо, были покрыты тонким слоем золотой краски. Экзотическую девушку Кейт приняла бы за статую, если бы не поразительные живые глаза. Глубокие, бархатные, цвета корицы с острыми лучистыми искорками в зрачках. Египтянка встала. В её грациозных движениях чувствовалась огромная сила, сила странная, гипнотизирующая, дурманящая сознание, парализующая тело, но одновременно притягательная.

На испещренных иероглифами стенах, слева и справа от лестницы, причудливо танцевали изломанные тени, блики огня, переплетающиеся огоньки, образующие время от времени крест с верхним лучом в форме петли: крест, как символ жизни, и круг, как символ вечности. Бессмертие. Персональный рай? Или ад?

Египтянка начала медленно спускаться вниз по ступенькам.

Кейт не могла оторвать взгляда от кофейно-коричных глаз девушки.

Так близко.

Такие глубокие глаза.

Тепло разлилось по телу Кейт, мурашками поднялось по пальцам к самому сердцу, но сжало его почему-то ледяной хваткой.

Глаза, отливающие зеленым цветом моря.

Почему зеленым? У египтянки ведь карие глаза.

Карие… с оттенком зеленого.

Шоколадно-зеленые с золотыми искрами.

Золотые волны шумят, переливаются, вспыхивают радугами, кружатся, Кейт слышит, как кто-то зовет её. Но тот далёкий голос в шуме золотого моря скользит и тонет.

Золото глаз ослепляет, голос затихает…

Темно.

Темно и пусто.

И только прикосновение холодных пальцев на лбу – последнее, что чувствует Кейт.

***

– Кейт. Кейт, ты в порядке? – Чарльз нежно взял за локоть свою невесту.

– Да, – голос тихий, глухой и какой-то неуверенный.

Девушка шумно вздохнула и облизала сухие губы.

– Да, я в порядке, – вновь произнесла она и направилась к выходу из каюты.

В дверях девушка обернулась: взошедшее солнце, казалось, вплело в её волосы золотые ленты, в прищуренных глазах цвета шоколада с корицей вспыхнули зелёно-золотистые огоньки.

***

Маленькая девочка стояла в коридоре, освещенном зыбким колышущимся светом развешанных на стенах факелов, и со страхом смотрела на закрытую массивную дверь. Было так тихо, что казалось, слышно как в двух огромных бассейнах, рядом с храмом Амон-Ра, качаются на воде белые лилии и плещется невероятно прозрачная вода. Её привели сюда длинными полутемными коридорами, стены которых были покрыты изображениями древних богов, имён которых девочка ещё не знала.

Из глубины храма послышались глухие удары гонга и четыре жрицы Амон-Ра открыли дверь.

Девочка медленно вошла в храм. Девушки, открывшие двери, отошли в глубь храма. Теперь все жрицы великого Амон-Ра стояли в три ряда, образуя равносторонний треугольник, верхушка которого была направлена на маленькую гостью. В сумраке теней, около стен стояли рабы.

Девочка глубоко вдохнула, пытаясь справиться с волнением, и чуть не закашлялась от витавшего в воздухе терпкого запаха трав и благовоний.