Я никогда раньше не путешествовала. И до недавних дней единственным моим путешествием был переезд к Арену из столицы Дорена в убогий и всеми забытый городок Бринстерн. Проведя в нем свои самые скучные три года жизни, я вырвалась в настоящий мир. Точнее, я думала, что это была я. На самом деле каждый мой шаг контролировал Арен. Я все делала только тогда, когда нужно было ему, шла туда, где должна была оказаться именно в этот, запланированный им момент. И лишь мои способности, о которых на тот момент не знала даже я, не только испортили ему всю игру, но и сорвали все планы.

С того времени, как я покинула Бринстерн, шел уже третий месяц. Я не могла сказать, что эти месяцы дались мне легко. Скорее, я как смогла, так и пережила их. Но, несмотря на все мои желания и старания держаться как можно дальше от Арена и всего, что с ним связано, я снова была с ним. Снова превратилась в его куклу, в управляемую марионетку.

И вот, дирижабль с нами на борту прибыл в город. В какой? Я пока не знала.

Закатное солнце и набирающий силы Лунный Друг не давали нам времени на размышления и прогулки по городу. Следуя за Ареном, в сопровождении его людей, мы поселились в гостинице. Ужин был скромным, но впервые за долгие перелетные дни я ела с удовольствием. Особенно, если вспомнить, что первые дни полета на дирижабле, я и вовсе отказывалась от еды.

Овощная похлебка, жареные свиные колбаски, свежий хлеб и сыр. Этого было достаточно и даже слишком. Поужинав, Арен лично проводил меня в комнату с двумя кроватями. Моей соседкой он решил сделать Лину. И почему меня это не удивило?

Где остановился Джарвис я не знала, так как Арен настойчиво попросил меня сегодня не покидать комнаты.

И о какой такой свободе он говорил совсем недавно? Ну да, конечно, я же была не полностью свободна, а практически.

Я плюнула в душе на его довольную смазливую рожу, когда за ним закрылась дверь. Поворота ключа в замке не услышала, но и проверять не стала, обернувшись к обстановке в комнате. Все было довольно просто, но, прилично. Две кровати, две тумбы, стоящие впритык и совместно образующие стол. Удобно. Над тумбами окно, без занавески или любой другой возможности укрыться от солнца. Однако, мне никто не обещал, что позволят спать до обеда. А ведь после того, как мои ноги, наконец, почувствовали твердость земли, а желудок заполнился едой, мои глаза слипались от усталости.

Пройдя вглубь комнаты, я засунула в тумбу свой рюкзак и опустилась на кровать. Сон и правда накрывал, даже несмотря на то, что днем мне удалось немного вздремнуть. А с учетом того, что мне не позволено было сегодня выходить из комнаты, других дел для себя придумать не могла.

Откинув покрывало, сняла ботинки и легла, опустив голову на подушку. Мне хотелось поспать, но кто же знал, что моим мечтам не суждено сбыться? Пора бы было уже привыкнуть.

– Джиа, ты здесь? – В комнату заглянула Лина. – Отлично!

Обнаружив меня в кровати, она тут же вошла, закрыв дверь на ключ.

– Можно я посплю? – Спросила, не открывая глаз. Мне совсем не хотелось общаться, особенно помня недавнее обещание Лины, что при первой же остановке в городе она планирует осмотреть все мои раны.

– Вот как закончу, так и поспишь. Вставай и раздевайся.

И откуда только у этой юной девушки командирский тон?

Я открыла глаза, понимая, что делать все равно нечего. Но, зато становится понятным, почему Арен просил меня не покидать комнату.

– Арен ждет отчета? – Спросила, под пристальным взглядом девушки снимая куртку и рубашку.

– Ждет. – Кивнула она, подтверждая мои мысли.

Я не стала ничего говорить. Сняв и платок с головы, я повернулась к Лине правым боком.

– Ему бы понравился сейчас мой вид. – Прошептала я, не в силах все же сдержаться.

– Не уверена. – Сказала Лина, проводя рукой по моей спине. Я вздрогнула. И пусть мне не было больно, мне были непривычны касания по обожженным местам. К тому же пальцы у Лины были холодными.

– Больно? – Спросила она, заметив мою реакцию и тут же убирая руку.

– Нет. – Честно помотала я головой. – У тебя руки холодные.

Она кивнула, приняв мой ответ, и немного развернула меня, чтобы вначале лучше увидеть спину.

– Как ты получила все эти раны? – Спросила она, убирая с моей головы волосы, упавшие на выжженную часть.

– Я уже отвечала. Сама себя. – Мне нечего было добавить, ведь, если не вдаваться в подробности и не вспоминать Аллана Лэдда, то все было именно так. Сама себя. По молодости, по глупости. Ведь так, Лунный Друг?

Он не ответил мне, видимо, понимая, что я сейчас не нуждалась в ответе, зато вот голос Лины меня даже немного встревожил. Настолько взволнованным и испуганным он был.

– Я не понимаю, как! – Медленно проговорила она, возвращаясь к моей руке. И когда она осматривала шрамы на плече я чувствовала, как дрожат ее пальцы.

Я повернула голову, чтобы взглянуть на Лину, но вместо этого мой взгляд остановился на плече. Кожа была красной, вся в рубцах, один на другом. Я поморщилась, даже мне, мысленно уже привыкшей к своей новой еще не до конца зажившей коже было тошно смотреть на подобное. Я резко отвернулась, стараясь подавить слезы. Я привыкла к скованности движений. Привыкла, что кожу на голове стягивает, при определенных движениях или поворотах головы. Привыкла, что правая рука практически не подчиняется мне. Но я не привыкла к виду. К виду своего тела. На меня было просто невозможно смотреть без двух таких разных, но применимых ко мне чувств. Без сочувствия она же жалость и без отвращения. Либо одно, либо второе.

Еще утром, Джарвис, осмотрев мою голову предположил, что под платком я прячу шрамы. И пусть тогда я сказала, что не прячу, что мне просто некомфортно от взгляда окружающих, но не это ли называется – прятать? Как такое не прятать? Везде, где я появлялась, люди смотрели на меня шарахаясь, будто от переносчика смертельной болезни. А как иначе? Если даже я сама не могла смотреть на себя без отвращения. Я понимала, что со временем шрамы сгладятся, цвет кожи станет более привычным, пройдет краснота, а под влиянием магии и вовсе можно будет сделать их менее заметными. Но сколько лет понадобится для этого? Явно не месяц, и не два. И я не была уверена, что когда-нибудь мне удастся полностью избавиться от всех этих ран.

В точности так же я понимала, что волосы вряд ли отрастут, как и к руке, сомневалась, что вернется прежняя подвижность.

– Не пытайся понять. Просто посмотри один раз, чтобы в будущем у тебя больше не возникало желания повторять сегодняшний вечер. – Сказала я, вытирая нахально выкатившуюся слезу. Остальные мне удалось сдержать.

– На руке, что я перематывала сегодня, шрамы еще не зажили так, как здесь. – Она вновь коснулась моего плеча, – И тем более, здесь. – Рука Лины скользнула по моей голове и спустилась вниз по шее и спине, касаясь тех мест, которых огонь коснулся лишь вскользь. – Значит, большая часть удара пришлась на локоть и ближе к запястью?

Мне нравился ход ее мыслей, даже несмотря на то, что она не оставляла попытку узнать откуда у меня все эти раны.

– Можно сказать и так. Пальцы не затронуло, запястье – вскользь.

– Да, я вижу. – Лина закончила осмотр, и помогла мне одеться.

– Но все же, как такое возможно? – Спросила она, опускаясь на кровать и наблюдая, как я неуклюже, левой рукой застегиваю пуговицы на рубашке.

– Как возможно получить такие раны, или как возможно с ними жить? – Решила уточнить, при этом не имея ни малейшего желания отвечать на оба эти вопроса.

– И то и другое.

Я пожала плечами. Она была упряма, и я никак не могла понять, нравится мне это или нет.

– Джиа, я не враг тебе, и не желаю тебе вреда. Ты можешь мне рассказать.

– Ты вроде в команде Арена, или мне показалось? – Спросила я, понимая, что может, конечно, она и не желала мне вреда, но вот сторону явно занимала не мою. А моего врага. Так в чем разница?