– Я сегодня попал в замес. После этого довольствовался лишь инсайдом, – рассказывал молодой человек Лене.

Весь разговор у них шел исключительно о серфинге, лайн-апе, свелле. Лена тоскливо курила, изредка изображая интерес. Варя впервые пожалела, что не умеет серфить. Или он такой скучный, или действительно так помешан на этих серф-покатушках, – попыталась найти недостаток Варя и достала сигарету. Серфер протянул ей зажигалку.

Егор остался на обед с волонтерами. Лена самолично наложила ему гречку с курицей. Натянуть обратно свой гидрокостюм он так и не подумал.

На следующий вечер Варя отправилась в «Сивуч» – бар при одноименной серф-школе. Почти за месяц на океане она так ни разу не дошла до него, хотя он находился в десяти минутах ходьбы от глэмпинга. В этот вечер в «Сивуче» давали мастер-класс по массажу. Варя взяла глинтвейн и удобно расположилась на полу.

– Массаж – это своего рода йога для ленивых, – начала коуч. – Отдавая свою энергию партнеру, вы получаете его энергию взамен. Происходит своеобразный термообмен. Важно проработать каждую частичку его тела и души.

Варю волновало лишь одно: не зря ли она приняла имипрамин, от которого могла не спать часов двадцать. «С ним я способна вынести все», – любила повторять Варя. Но психическая стимуляция для массажа не лучший спутник. Сейчас ей нужно было успокоиться. Варя глубоко вдохнула ртом и выдохнула носом. Мгновенно вошла в состояние безмятежности. Перепады настроения стали частью ее жизни: она могла воодушевиться за считанные секунды, быть на диком энтузиазме, казаться самым общительным человеком на всем белом свете, а через несколько часов хотеть лишь одного – чтобы ее оставили в одиночестве и не задавали никаких вопросов. Она могла быть очаровательной, а через несколько часов показаться обладателем самого скверного характера. Это началось незадолго до развода, а, может быть, с детства, просто Варя не обращала на это внимания. То, к чему привыкаешь, перестаешь замечать. Теперь же эмоциональный маятник она чувствовала на физическом уровне: ей казалось, что она впитывает происходящие события каждой клеточкой своего организма, любая мелочь могла довести ее до исступления и истерики.

Варя увидела белозубую улыбку Егора в отражении в стеклянной стене. А у него синие глаза – под цвет океана…

– Егор, вот тебе и партнерша, – указала на Варю коуч.

Он быстро очутился возле Вари. Его рука коснулась ее ладони, она ощутила его энергию.

– Меня зовут Егор. Мы курили в глэмпинге. Сейчас я буду тебя нежно трогать.

Коуч требовала обработать каждую часть тела. Егор начал с кончиков пальцев ее ног: Варя пожалела, что утром не сменила носки. Затем он продвигался по голени, бедру, ягодицам, позвоночнику. Даже сквозь одежду она перенимала энергию его безупречного тела. Он почувствовал, что на спине стоит сделать особый акцент: сегодня утром она несла котел с крабами к костровищу и не рассчитала свои силы. Варя узнала, что он работает фотографом в Москве и иногда снимает паркур-видео в Дубае и Гонконге. Варя рассказала ему о французской кухне. После того, как он сходил на перекур, она начала передвигаться по его спине и изображать позы йоги.

– У него все в порядке со спиной, можно больше силового воздействия, – дала карт-бланш коуч.

– Ага, не стесняйся! – поддел Егор.

– Я тебя видела без майки, чего же мне стесняться?

Вскоре она смогла стоять на нем даже на одной ноге, затем и в позе лотоса. Сеанс массажа длился часа три. Девушке из лагеря «Черемша» пришлось вызывать Егора через транспарант, потому что во всей «Черемше» отключили свет. И парень испарился. Варя испытала легкое разочарование: редко с кем удается установить тактильный контакт, да еще с таким красивым…

Когда она вошла в КП, волонтеры распивали вино, расставив свечи в пустые бутылки.

– Как массаж? – сразу поинтересовалась администратор Лида.

– Мне в партнеры дали Егора из «Черемши». Он лапал меня часа полтора, а затем я его.

– Егор? Это тот высокий брюнетик? И ты еще жалуешься!

– Мне нужно покурить. Приятного вам аппетита.

На следующий день Егор и Лена пошли встречать закат на утес, а еще через пару дней вместе поехали на выходные в Петропавловск-Камчатский.

– Красивое тянется к красивому. Такой, как он, никогда не посмотрел бы в мою сторону. Я свое место знаю, – сказала Варя шеф-повару Оле.

Интересно, а можно трехчасовой массаж записать в «секс с самым красивым мальчиком Халатырки»? Учитывая, как долго у меня не было секса, наверно, можно. И приподнятое настроение было как после секса. Все так, как и должно быть – Афродита с Аполлоном. Хотя они вроде как брат с сестрой в древнегреческой мифологии, но не суть. Это не твой уровень, Варя, угомонись! Уж слишком красивый парень. Да и не известно, какой он человек. Узнала только его тело и его энергию. Смешно. Всего лишь снова ощутила себя живой. Даже почувствовала себя нормальным человеком. Хотя кто из нас нормальный? – размышляла Варя с алюминиевой кружкой в руках, а затем прошла по деревянной тропе к океану. И закричала ему:

– Я себя люблю!

Ну, здравствуй Тихий, который совсем не тихий. Интересно, как я потом смогу спать без твоих завываний? Ты убаюкиваешь меня лучше снотворного. И какая же это планета Земля, когда она – Океан!

Вдруг волна окатила Варю с головы до ног. Она сердито убрала мокрые волосы с лица и вылила чай с морской водой из кружки. И с досадой подумала о том, что придется в тазике стирать одежду.

Ительмен Гтехантатах зашел в шатер, где собирались все волонтеры глэмпинга. Сейчас они распивали вино и играли в «крокодила»: загадывали друг другу слова и изображали их жестами. В центре стоял таз с камчатскими крабами. Гтехантатах не понимал волонтерских традиций, но относился к ним с уважением: у каждого племени свои обычаи, правила, мы их не выбираем, как и то, где появимся на свет и кто будет нам внушать свои принципы. Он мельком просмотрел в ленте инстаграма страницу одной корейской актрисы и список недавно вышедших дорам.

– Это новый волонтер? – поинтересовался недавно прибывший доброволец.

– Ты с ума сошел? Это Черная сажа – шаман. Ты разве не видел его выступление? Они с Агит часто перед гостями глэмпа шаманят, – разъяснил Толя, техник лагеря.

– Наконец-то увижу это шоу! А правда, что однажды ты танцевал семнадцать часов подряд?

– На празднике – Алхалалалай. У ительменов традиция такая.

Волонтеры восхищено присвистнули. А Гтехантатах с досадой осознал, что хотел бы быть на месте этих стильных городских пижонов. Иногда он уставал от бремени многовекового наследия своего рода. Его родители, его дед с бабкой сильно отличались от большинства. Они словно чувствовали свою причастность к историческому ходу времени. Гордость «русских индейцев» читалась на их лицах. И Гтехантатах знал, что они хотят увидеть в нем именно преданность своему племени, своей диаспоре, своим корням. Но он этого не чувствовал. Ему были ближе традиции большинства.

– Гриша тот еще кудесник! Ты бы видел их танцы с Агит – это отдельный вид искусства, – продолжил Толик.

Гтехантатах снял свое пальто из верблюжьей шерсти и черную водолазку и натянул «рабочий» шаманский костюм: он привык переодеваться перед волонтерами, отдельной гримерки у него не было.

– Какой он сухой! – шепотом прокомментировала одна из девушек-волонтеров.

– А ты попробуй потанцевать по десять часов кряду, и не в такой форме будешь. На Брюса Ли похож.

– Я вас слышу, – произнес Гтехантатах.

– Ой, извини! Меня Марина зовут. А ты любишь дорамы?

– Корейские сериалы – наше все. Мечтаю съездить в Пусан.

– А я там была! Волшебный прибрежный город! Когда в Сеуле по обмену училась, побывала. Еще была на концерте BTS!

«Ах, ты сволочь такая! Все вы здесь такие – везде были. А я в жизни отсюда не выезжал. Я тоже хочу в Сеул!» – подумал Гтехантатах и ощутил урчание в животе. Он часто завидовал прохлаждающимся после обеда волонтерам. Праздно шатающие бездельники – так он их величал. И как же ему хотелось оказаться на месте этих добровольцев, зарабатывающих излишками образования (чаще всего репетиторством)! Но потом он вспоминал, что зарабатывает больше их всех вместе взятых, хотя у него и нет столько свободного времени. Для них Камчатка была в диковинку – они наслаждались каждой секундой, проведенной здесь. Он же провел у Тихого океана всю свою жизнь. Для него Тихий был как для них река в родном городе. Он не испытывал священного трепета перед тем, что доступно.