***

– Доброе утро, Наташа! Ох, то есть, у вас уже день! Добрый день!

С экрана телефона Наташе приветливо улыбалась женщина средних лет. Элегантный синий жакет, тёмно-каштановое каре, сдержанно-красная помада на красивых полных губах. Настоящий преподаватель, ментор, наставник – даже просто по внешности. Девочка почувствовала, как заколотилось сердце, как запылали щёки. Вчера, после того, как они списались по WhatsApp, Наташа отправила Ольге Александровне выполненные задания экспресс-теста по истории, и сейчас эта элегантная, строгая дама вынесет ей свой приговор. Девушка застенчиво улыбнулась:

– Да, у нас уже даже почти вечер!… Уф… Как мой результат? Всё плохо?

– Ну, что я хочу сказать… – женщина на экране надела очки в стильной тонкой оправе и внимательно посмотрела в бумаги, лежащие перед ней на письменном столе. За её спиной был виден просторный светлый кабинет, кремовые жалюзи на окнах, картины на стенах и многочисленные полки с книгами. – Хочу сказать, что ты сама достаточно правильно оценила свои знания по истории, как почти нулевые.

Наташа кивнула и отвернулась, чтоб скрыть мгновенно подступившие к глазам слёзы. Невысокий мягкий голос с противоположного конца страны продолжал:

– Признаться, я тебе не поверила вчера, потому что у тебя хорошая, грамотная речь, и сразу заметны и начитанность, и широкий кругозор. Предполагаю, что ты увлекаешься историческими романами и прочитала их немало. Но требования, которые предъявляет экзамен, к сожалению, несколько другие. Вернее сказать, совсем другие.

– У меня нет никаких шансов? – спросила Наташа чуть слышно.

– Знаешь, шанс есть всегда, – ответила Ольга Александровна после короткой паузы. – Особенно, когда есть желание, цель и решимость её достичь.

Она вдруг негромко рассмеялась:

– Как говорил Наполеон: «Сначала ввяжемся, а потом разберёмся!». Если ты действительно хочешь сдать этот экзамен и сдать успешно, я готова тебе помочь.

Наташино сердце подпрыгнуло и забилось ещё быстрее.

– Правда? Вы, правда, можете мне помочь?

– Да, могу. Но тебе придётся очень и очень серьёзно потрудиться. – Женщина в синем жакете, которая теперь казалась Наташе настоящей Феей-Крёстной, сняла очки и внимательно посмотрела девочке в глаза.

– Я сделаю всё, всё, что вы скажете! Потому что это моя единственная возможность выйти в свет, выйти в люди, увидеть мир, стать кем-то в жизни!

– Я понимаю. Давай посмотрим вместе. Сейчас октябрь. Экзамен в июне. То есть, у нас с тобой в запасе восемь месяцев. Я посчитала. Чтобы освоить весь необходимый материал, тебе придётся заниматься каждый день по два-три часа, и каждый день отправлять мне выполненное домашнее задание. Я буду присылать тебе видео-разборы, таблицы, презентации, всё, что нужно. Один раз в неделю у нас будет занятие по видеосвязи, потом работа над ошибками.

– Хорошо. Хорошо! Я готова!

– Наташа, когда я говорю, что заниматься нужно каждый день, это значит именно каждый день, без выходных и праздников… И скорее всего, тебе придётся пожертвовать развлекательным чтением, кино, общением с друзьями. – «Фея-Крёстная» смотрела теперь без улыбки, её лицо стало очень строгим и немного печальным.

Наташа набрала в грудь побольше воздуха и медленно выдохнула. Заправила тёмно-русые кудряшки за уши. И сказала тоже без улыбки, твёрдо:

– У меня нет выбора. Я готова.

– Я очень рада это слышать! – Ольга Александровна ободряюще кивнула своей новой ученице. – Тогда приступим прямо сегодня.

Когда Наташа, раскрасневшаяся, взбудораженная, рискуя сломать шею, скатилась с чердачной лестницы (связь ловила сегодня только на чердаке) и влетела в комнату, родители, которые всё время её разговора с учителем тревожно прислушивались и переговаривались шёпотом, бросились к ней с расспросами. Вернее, спрашивала только мать. Отец внимательно слушал, то хмурясь, то улыбаясь сквозь усы, со слезами на глазах глядя на свою совсем уже взрослую дочь… Давно ли он помогал своей жене пеленать крошечный тёплый комочек, давно ли носил маленькую Нату на закорках, привозил ей игрушки и конфеты из райцентра?… А вот теперь она стоит перед ними: юная красавица, настоящая принцесса, которая так стремится поскорее сбежать из родного королевства в дальние страны… Отцу ужасно не хотелось отпускать дочь. Отпускать одну в незнакомый, неведомый, чужой, враждебный мир… В город, где столько соблазнов, столько опасностей. Здесь, в тайге ему не раз приходилось сталкиваться нос к носу и с кабаном, и даже с тигром, но он знал, что люди бывают гораздо более жестокими и коварными, чем дикие звери. А его девочка такая наивная и доверчивая! Хорошо, что она не глупа. Может быть, именно ум станет её главным оберегом.

– Ольга Александровна обещала уже сегодня прислать первые задания. Я засижусь допоздна! Хорошо, что сегодня пятница, и завтра не надо в школу, – щебетала Наташа, и глаза её так и сияли.

– Дочура, я так рада за тебя, так рада!… А ты что молчишь, батя? Тебе всё равно, что ли? – обернулась Татьяна к мужу. Она тоже вся прямо светилась. И будто помолодела на десять лет.

– Ну, раз вы обе так довольны, значит, и мне положено радоваться, – ответил отец, пряча улыбку и слёзы. – Только я по-настоящему обрадуюсь, когда Ната экзамен сдаст и в университет поступит. Вот это будет реальный повод для радости. А сейчас пойдёмте-ка ужинать, девчонки. С вашими мечтами да разговорами с голоду тут помрёшь.

***

Белка заходилась возбуждённым лаем, и рыхлый снег фонтаном летел из-под её лап с крыши будки, а пушистый рыжий хвост вращался, как пропеллер, в то время как замерзший Сашка топал изо всех сил ногами, обутыми в тяжёлые зимние ботинки на меху, и колотил обоими кулаками в калитку. Наконец, дверь дома отворилась, и в облаке белого пара на крыльце показалась Наташа: она на ходу застегнула молнию своего пуховика и, нахлобучив на голову шапку, побежала к калитке.

– Ты хочешь, чтоб я совсем окоченел? Дубак, капец! Чего ты так долго-то? – недовольно пробурчал Сашка, беря девушку под руку и искоса глядя на её лицо с непривычно яркими губами и какими-то блёстками около глаз. – Накрасилась, что ль?

– Да я ещё днём накрасилась… чуточку совсем, помада только и – вот, – она дотронулась варежкой до сияющих звёздочек на скулах. – Нравится тебе?

– Ну, так, ничего. А если днём накрасилась, то чего сейчас возилась-то?

– Я не возилась, мы с Ольгой Александровной занятие заканчивали. Сегодня связь прорвалась, и мы целых сорок минут без перерыва говорили… Столько всего успели разобрать!

Парень и девушка вывернули из узенького переулка на главную улицу посёлка, слабо освещённую только горящими окнами домов. Фонарей здесь не было и в помине. Утоптанный снег тоненько поскрипывал под их ногами, от губ при каждом слове шёл густой пар.

– Ну, понятно. Всё учишься! – хмыкнул Сашка, сморщил нос и покрепче прижал к себе Наташин локоть. – Поступишь в свой университет и – до свидания! А мне что делать?

– Ну, как что делать, Саш! Тоже поступать! В городе же много всяких ПТУ, туда не так трудно попасть, – весело говорила Наташа, стараясь шагать в ногу со своим спутником.

– Тебе просто сказать… А я вот не знаю даже, на кого учиться. Да и зачем это мне? Буду, как батя, охотой и рыбалкой промышлять… На кетовой икре в этом году, знаешь, сколько денег срубили, да и на кедровом орехе…

– Ох, Саша… Охота, рыбалка, собирательство… Ну, это же первобытно-общинный строй какой-то получается!… Зачем Пётр Первый из Европы столько учёных в Россию пригласил? Зачем Елизавета Петровна Московский Университет основала? Чтобы ты через триста лет вот так же в лесу за кабаном охотился? Орехи собирал всю жизнь?

– Знаешь, Натаха, если все вот так будут рассуждать, как ты, то кто же вас, учёных, кормить будет, а? Небось икорку-то красную на Новый год все трескают в городе-то твоём?

Наташа хотела что-то возразить, но они уже подошли к высокому забору, украшенному мишурой, из-за которого виднелась заснеженная двускатная крыша дома их одноклассницы Настюхи.